– Заходи, – обернулся к нему Гантанас, открывая дверь в свой класс – зал изучения истории и хронологии, языков и знаков, каллиграфии, страноведения и, как поговаривали ученики, высших ступеней всяческого колдовства. Неужели Ганатанас когда-нибудь сможет сравниться с тем, что выдал поразивший всех нерасторопный старик Тид? Или все это выдумки насчет высших ступеней? И какая разница, если до высших ступеней колдовства никто еще из первого потока так и не дорос? Всего второй год обучения. Сколько их еще будет?

– Садись, – показал Гантанас на широкую лавку, которая стояла перед учительским столом в одиночестве, без подобающего ученического стола, и скрылся за дверью своего отдельного закутка.

Тис сел на скамью и принялся вертеть головой, хотя знал каждый предмет обстановки этого класса наизусть. На стенах висели карты Арданы и отдельных ее королевств. На полках стояли фолианты с описаниями разных земель и островов, а так же путевые дневники знаменитых путешественников и исторические хроники разных лет. Тут же имелись какие-то коробки и кувшины с разными диковинами, наверное, не в таком количестве, как в жилище Гантанаса, о котором рассказывала неугомонная троица, но в достаточном, чтобы тот же Мил или Гайр приподнимались на цыпочках и пытались заглянуть внутрь каждого из сосудов. Хотя низкорослого Мила надо было поднимать. В окне кружила ленивым снегопадом зима.

Тис поднялся, подошел к окну и рассмотрел в нем сначала глубокую и черную Козлиную пропасть, на дне которой бежала незамерзающая Звонка, потом уставился на вздыбленный поросшими лесом горами горизонт, пригляделся к скотному двору, который вместе с загонами для скота и несколькими стогами сена едва виднелся из-под снега и, наконец, посмотрел на старика Тида, что ковылял к своему дому по белой полосе четырех пределов. Вот вам и смешной старик. А ведь сегодня был едва ли ни самый удивительный день в жизни Тиса. И он пока еще не закончился.

– Иди сюда, – позвал мальчишку Гантанас и, обернувшись, Тис увидел наставника с двумя чашками, из которых поднимался пар, и с блюдом высушенных с медом фруктов.

– Устроил себе кое-какие привилегии, – засмеялся Гантанас, двигая к Тису одну из чашек, которые мгновенно наполнили класс каллиграфии ореховым ароматом. – Примостил на светильник подставку из проволоки, спасибо нашему кузнецу Габу, чтобы разогревать ореховый отвар, не спускаясь в трапезную. Можно сказать, чтобы наслаждаться ленью и праздностью.

– Никогда не поверю, – улыбнулся Тис.

– И правильно, – стал серьезным Гантанас. – У меня к тебе важный разговор, Тис.

– Синай? – спросил мальчишка. – Или Кайла?

– И то, и другое, – вздохнул Гантанас. – Хотя Кайла говорить будет с тобой сама.

Наставник подождал, не скажет ли Тис еще что-нибудь, кивнул в ответ на его молчание и добавил:

– Она будет говорить с тобой первым. И я очень тебя прошу перенести это с достоинством.

– Она будет посягать на мое достоинство? – поинтересовался Тис.

Гантанас прищурился, посмотрел на мальчишку так, словно попытался понять, нет ли в его словах какого-то неуместного смысла, затем задумался и после раздумий добавил:

– Она может говорить очень жестко. Нет, речь не идет о каком-то физическом воздействии, хотя Кайле приходилось применять разные методы, и не все из них я могу принять, но здесь, в Стеблях она ограничена в способах дознания. И не только моею волей, но и своею собственной. Причины просты. Во-первых, вы дети. Во-вторых, и вы, и все наставники, и все мастера и вообще все, кто здесь есть – не враги.

– Почти все, – уточнил Тис.

– Может быть и так, – нахмурился Гантанас. – Но Кайла согласна со мной в том, что лишь одно может оправдать жесткость дознания – спасение чьей-то жизни. Но жесткость в отношении ребенка нельзя оправдать ничем.

– Есть опасность довести счет жертвам до трех? – спросил Тис.

– Возможно, – задумался Гантанас. – Хотя Кайла все еще не уверена в том, что гибель Спрая напрямую связана с кем-то, находящимся в Стеблях. Тем более, что наставник Гран исчез. Да, есть нечто общее в разных событиях. У тебя, и у Спрая в теле пребывала похожая мерзость, что тянула из тебя силы, а воина просто убила. Да и та гадость, что была обнаружена в твоем мече, была сотворена по похожему рецепту. И потеря памяти Йокой, Мисартой и Айраном – тоже была вызвана похожим колдовством, которое, правда, так до конца проглядеть не удалось.

– Это все сделал кто-то один? – спросил Тис.

– Неизвестно, – пожал плечами Гантанас. – Понимаешь, с одной стороны то, что убийство Спрая произошло за пределами Стеблей, вроде бы сужает круг подозреваемых. До Йоки, Мисарты, Грана и Флича, который так или иначе был не слишком далеко от места убийства. С другой – здесь Грана уже не было.

– Он убежал, чтобы избежать обвинения? – спросил Тис. – Он знал, что прибудет Кайла?

– Причина может быть самой разной, – задумался Гантанас. – Гран мог знать, мог предвидеть что-то, мог просто отвлекать внимание от кого-то. Об этом еще предстоит думать и думать.

– Вы ведь его хорошо знали, – сказал Тис. – Он мог убить?

– Мог, – сказал после короткой паузы Гантанас. – Как и любой из нас. Но он не убивал. Я в этом убежден.

– Но памяти он не лишился, – напомнил Тис.

– Не лишился, – пробормотал Гантанас. – Во всяком случае, он об этом не говорил.

– Но лгал, – заметил Тис.

– Лгал, – согласился Гантанас.

– А можно не просто лишить памяти, а заменить ее? – спросил Тис. – К примеру, изобразить в голове у человека нападение каких-то колдунов? Или одного колдуна со стражниками? Представить все не так, как было в действительности, а так, как кому-то хочется?

– Это слишком сложно, – покачал головой Гантанас. – Легче чуть подправить воспоминание, но все равно очень трудно даже для умелого колдуна. Да и Гран не тот человек, который поддался бы такому колдовству. Гран – мастер. Настоящий мастер. Мало кто может противостоять ему. А вот он сам может противостоять кому угодно. Хотя и не с гарантированным преимуществом, все-таки есть такие маги, что…

Гантанас замолчал.

– Тогда Йока, Мисарта или Флич? – нарушил затянувшуюся паузу Тис.

– Что? – как будто очнулся Гантанас. – Йока, Мисарта или Флич? Понимаешь, есть еще одно. Давай пока что Флича отодвинем. Дело в том, что я абсолютно уверен, что и Йока, и Мисарта, да и уж тем более Айран были жертвами. Совершенно точно, что на них воздействовали. То есть, это было стороннее колдовство.

– Тем более что когда была убита Олла, и Йока, и Мисарта сидели со мной в одном классе, – напомнил Тис. – И, кажется, даже не проявляли никакого беспокойства или напряжения.

– И это тоже важно, – согласился Гантанас.

– Гаота с девчонками подумывает о том, что это мог сделать призрак, – почесал затылок Тис. – Или какой-нибудь невидимка вроде Глойны. Только куда более опасный и страшный.