Управляющий городом Антонов расцвел не хуже сирени. Стараниями супруги он пришел в себя после нервных потрясений и выглядел молодцом. Кланялся дамам и господам, выбирая по виду наиболее аристократичных и светских, даже не зная, кто они, а так, на всякий случай. Как и должен поступать радушный хозяин города. Он слышал, что министр Плеве должен прибыть на открытие. И хоть официально об этом не сообщалось, но вокруг только и разговоров было, что новый глава Министерства внутренних дел почтит своим визитом открытие сезона.

Антонов не мог нарадоваться на праздничную толпу, заполнившую площадь у воксала и штурмовавшую вход в концертный зал. Пользуясь своим положением, он прошел через служебный вход, чтобы миновать давку, и вышел в зрительный зал.

Зал этот, построенный по проекту архитектора Бенуа, отдаленно напоминал готический собор с унесенным вверх потолком, просторный, большой и светлый, в котором музыка свободно неслась со сцены. Для зрителей не было постоянных кресел, их заменяли легкие венские стулья. Что и понятно: не так давно тут танцевали под музыку Штрауса в такт его дирижерской палочке.

Свободных мест почти не осталось. Публика с шумом, гомоном и смехом рассаживалась, дамы старались не помять юбки, их кавалеры толкались спинами, стараясь подать стул своей даме, шелестел ветерок светских разговоров, махали разноцветные веера, в воздухе стояло облачко из смеси духов, на сцене оркестранты настраивали струнные. Происходило все то, что делает праздник праздником. Антонов обожал всю эту суету и буквально молодел на глазах. Он замечал в зале знакомые лица, приезжих и горожан, кивал им, улыбался, всем видом показывая, как много отдал трудов, чтобы праздник случился. Он не спеша стал продвигаться ко второму ряду, где уже сидела его супруга, а его стул придерживал секретарь, который потом постоит в сторонке, не велика честь. В первом ряду, в самом центре, были оставлены лучшие места для почетного гостя.

Управляющий, кивая во все стороны, пробрался к своему стулу, изгнав секретаря. Он не садился, обозревая праздничное кипение зала. В дальнем конце, у входа, случилась небольшая потасовка. Расталкивая толпящихся у дверей, в зал ворвался городовой без фуражки и портупеи, двинулся вперед и стал осматриваться, словно хищник, который ищет себе добычу. Появление городового на праздничном концерте было столь дико, что все внимание публики было обращено к нему и особенно его расхристанному виду. Антонов был настолько сражен неслыханной дерзостью, что не сразу разглядел лицо городового. А когда пригляделся, чуть не задохнулся от возмущения. Это был тот самый столичный господин, которого Управляющий возненавидел до глубины души. Да что он себе позволяет? Да еще какой-то маскарад придумал. Куда только Сыровяткин смотрит?

И тут Антонов увидел позади фальшивого городового своего полицмейстера и высокого господина с желтым саквояжем. Сердце Управляющего сжалось от страшного предчувствия: сейчас эти мерзкие личности испортят открытие сезона. Испортят праздник, который город ждал целый год. На его репутацию ляжет несмываемое пятно. Их надо остановить и образумить во что бы то ни стало. Антонов уже ринулся, чтобы встать на пути врагов праздника, как вдруг от стульев у прохода встали два крепких господина и преградили дорогу фальшивому городовому. Антонов не слышал, что ему было сказано, но этот мерзкий тип не стал устраивать скандал и под конвоем мужественных господ отступил к дверям. Управляющий не знал, кого благодарить за такой великий поступок, но пожелал им всего самого лучшего. Нашлись честные люди, остановившие хама. Теперь можно не беспокоиться. Умиротворенный и счастливый, Антонов уселся на место и даже сказал что-то ласковое супруге, которая мучилась от тесного платья.

Крепкие господа проводили ряженого городового подальше от публики. Он не оказывал сопротивления, хотя мог бы справиться с ними. Сыровяткин с Лебедевым следовали за ними. Его провели в небольшой холл, устроенный для отдыха публики. Там было пустынно. Двое похожих мужчин стояли на входе и не пропустили полицмейстера с криминалистом.

На диванчике у окна сидел Ратаев, с невозмутимым видом попивая чай из чашки.

— Маскировка не из лучших, — сказал он, окинув взглядом Ванзарова.

— Остановите ее…

— Кого, Родион Георгиевич?

— Министр все-таки приедет?

Ратаев отставил чашку на подоконник и сложил пальцы замком.

— Лучше бы вы свое дело довели до конца. А не лезли куда не следует. Вы очень меня разочаровали, Ванзаров.

— Хотя бы уведите ее из зала…

— Все будет хорошо, поверьте мне. О, слышите… Стало тихо. Сейчас начнется.

Оркестр затих, в зале угас шум. Величавой походкой на сцену вышел конферансье в отличном смокинге. Он приветствовал публику и просил простить за небольшую задержку, ожидался высокий гость, но, к сожалению, он не сможет прибыть. А праздничный концерт начинается!

Краем глаза Антонов заметил, как из соседнего ряда поднялась барышня в глухом темном платье, совсем не по сезону. Лицо ее было бледно и как-то не празднично. Управляющий знал ее, но не мог вспомнить фамилию. Не до того ему было. Барышня пошла по проходу между кресел. За ней незаметно последовала пара мужчин с мускулатурой, заметной под сюртуками. Она сама пришла к боковому холлу, где ее остановили.

Заметив ее, Ратаев отдал приказ пропустить. Барышня медленно подошла и остановилась шагах в трех от него.

— Что вы тут делаете? — спросил он строго.

— Я пришла для того, чтобы…

Она не договорила. Перед ней встал Ванзаров, закрывая Ратаева.

— Агния, все кончено, — сказал он. — Не надо. Вас обманули. Вас использовали…

— Уйдите… Уйдите, Ванзаров, это не ваше дело. Я не хочу вашей…

— Я полицейский. Занесите меня на свой счет…

Ратаев вскочил с диванчика и сдвинулся к окну.

— Что происходит?

— У вашего агента бомба, Леонид Александрович, — сказал Ванзаров, глядя в ее удивительные глаза.

— Какая бомба? Что за чушь?! У нее ничего нет!

— В этом фокус. Бомбы нет в руках… — Ванзаров пристально посмотрел на Ратаева. — Она обещала, что выдаст заговорщиков, которые готовят покушение на министра? Она выкупила карьеру сестры тем, что обещала стать вашим осведомителем и агентом?

— Молчать! — рявкнул Ратаев. — Взять!

К Агнии бросились, схватили ее за руки. Каждую в крепком захвате держал агент.

Она улыбнулась.

— Ванзаров, зачем вы влезли…

— Еще можно помочь, — сказал он.

— Слишком поздно… — тихо проговорила Агния. — Прости меня…

— Да уберите вы его! — снова крикнул Ратаев.

Ванзарова толкнули в плечи. Он сдержался, отошел в сторону.

Барышню держали так, что она не могла даже шевельнуться. Ратаев подошел к ней и внимательно осмотрел одежду.

— Обман дорого тебе обойдется, — сказал он. — Боевая группа — твоя выдумка?