что шансов на продолжение осады и захват крепости больше нет. Он и Саффолк собрали оставшихся в живых и в тот же вечер организованным маршем двинулись на север по долине реки Луэн к ближайшему английскому гарнизону, который находился в 12-и милях от Шато-Ландон. Большая часть артиллерии находилась в секторе осады де ла Поля, и ее пришлось оставить врагу вместе с обозом и большими запасами продовольствия[296].

Дофин и его советники были в восторге от первых сообщений о сражении. В них говорилось, что англичане потеряли убитыми и пленными 1.400 человек, то есть три четверти своей армии, и что среди убитых могут быть оба графа. Истинная цифра погибших неизвестна, но, несомненно, она была значительно ниже. Атаке подверглись только сектора, которыми командовали де ла Поль и Биссет, и многие из людей де ла Поля успели спастись до того, как мост рухнул. Однако, несомненно, сражение имело серьезные последствия. После того как Монтаржи остался в руках противника, англичане не смогли бы использовать долину реки Луэн для снабжения армии на Луаре в 1428 году. К тому же за несколько дней до деблокады Монтаржи отряды, оставленные Ла Иром в Босе, положили конец другому английскому проекту 1427 г., захватив замок Мондубло и всю артиллерию, собранную там для осады Вандома. Осенью того года герцог Бедфорд столкнулся с серьезной нехваткой артиллерии в результате потерь при Монтаржи и Мондубло, а также расходов на другие операции. Он попытался собрать достаточное количество бомбард из гарнизонов, чтобы предпринять еще одну попытку осады Монтаржи, но в итоге был вынужден признать, что это невозможно. Четыре года спустя Дофин будет вспоминать об этом как о "первой и главной победе, которую мы одержали над нашими врагами, и о начале отвоевания провинций, которые они захватили"[297].

Деблокада Монтаржи создала репутацию Орлеанскому бастарду, который, вопреки совету Ришмона, настойчиво продвигал этот план, а затем возглавил решающую кавалерийскую атаку, рассеявшую осаждающих. Жан Орлеанский был солдатом с 15-и лет, а советником — с 17-и. Он с отличием сражался при Боже. Однако он был тесно связан со своим тестем Жаном Луве и впал в немилость после его отставки. Осенью 1427 г. Жан был восстановлен в Совете и получил 2.000 ливров за доблесть проявленную при Монтаржи. В последующие годы он, наряду с Ла Иром, станет главной фигурой в военном возрождении дофинистов. Подобно тому как эта операция повысила репутацию Орлеанского бастарда, она разрушила репутацию Артура де Ришмона. Карьера коннетабля была отмечена чередой неудач. Он так и не смог оправиться от своего отказа поддержать единственную успешную операцию после своего назначения, а неуступчивость герцога Бургундского и переход Иоанна V Бретонского на сторону англичан уничтожили все его политические достоинства[298].

"Власть не терпит коллег", — заметил Ален Шартье, этот проницательный наблюдатель за двором Дофина. Ла Тремуй воспользовался возможностью, предоставленной нерешительностью Ришмона в отношении Монтаржи, чтобы его дискредитировать. В лице Дофина он нашел добровольного сторонника. После унижений, которым подвергся Карл от Ришмона, и убийства двух его фаворитов подряд, он стал ненавидеть своего коннетабля. Ришмон не мог быть смещен с поста коннетабля, который по традиции занимал пожизненно. Но он был отстранен от важного губернаторства в Берри в пользу Ла Тремуйя и лишен влияния и власти при дворе. Он больше не имел доступа к Дофину и перестал посещать заседания Совета. А с потерей возможности вознаграждать своих клиентов и сторонников его влияние значительно упало.

Ришмон был человеком решительным и не желал мириться со своим оттеснением на второй план. Он начал собирать союзников для противостояния с Ла Тремуем, надеясь устранить его так же, как он устранил Луве, Жиака и Верне. Коннетабль заключил союз с тремя другими недовольными аристократами: Карлом, графом Клермонским, наследником герцогства Бурбонского, его кузеном Жаком де Бурбоном, графом де Ла Марш, и Бернаром, графом де Пардиак, младшим братом графа д'Арманьяка. Это были злые и жестокие люди. Граф Клермонский удалился от двора и все еще держал в плену канцлера Дофина. Братья Арманьяки были серьезно ущемлены в правах после того, как лейтенантство Лангедока, которым их семья владела почти полвека, было передано их главному сопернику графу де Фуа. По общему мнению, именно они были причастны к убийству маршала Дофина Амори де Северака, который недавно был найден повешенным из окна арманьякского замка Гаж в долине реки Аверон. Заговорщики собрали вокруг себя важных союзников, в том числе близкого соратника Ришмона маршала Буссака и получили поддержку от герцога Бретонского и, возможно, от Иоланды Анжуйской[299].

В октябре 1427 г. их недовольство вылилось в открытый мятеж. Ришмон находился на границе Мэна. Он собирал силы для помощи замку Ла-Гравель, последней важной крепости, которая еще держалась на стороне Дофина в баронстве Лаваль, недавно заключив договор об условной капитуляции. Осадой Ла-Гравель руководил сэр Джон Фастольф, а герцог Бедфорд собирался подойти с войском на подмогу. Неожиданно коннетабль отказался от всей операции. Он ввел в Ла-Гравель новый гарнизон и отказался от договора о капитуляции. Затем он увел свою армию в Пуату, чтобы присоединиться к своим союзникам, позволив Бедфорду обезглавить под стенами замка одного заложника из старого гарнизона. Ришмон направился сначала в Шательро, где мятежники договорились о встрече. Прибыв к Шательро, Ришмон обнаружил, что ворота закрыты по приказу Ла Тремуя. В итоге союзники встретились у Шовиньи на реке Вьенна, а оттуда двинулись к Шинону, где им удалось занять королевский замок. В течение нескольких недель оставалось неясным, чего они хотят и что будут делать дальше. Затем, уже в новом году, они заявили о своих планах, обнародовав манифест, в котором объявили о намерении реформировать государство и избавить Дофина от дурного влияния Жоржа де Ла Тремуйя и бывшего канцлера Роберта Ле Макона. Ришмон попытался повторить тактику, успешно примененную им в 1425 году. Он созвал собрание в замке герцогов Бурбонских в Монлюсоне, расположенном на западной границе Бурбонне. Там мятежники планировали объявить свою программу реформ, собрать сторонников и созвать Генеральные Штаты. Но они не собирались ограничиваться одним политическим давлением и готовились к демонстрации силы. В Шиноне у них были сосредоточены значительные по численности войска. Из Бретани герцог Иоанн V обещал прислать еще больше а мятежники стали набирать войска в Оверни. Ришмон отправился в свою большую крепость Партене на юге Пуату, чтобы создать там второй центр сопротивления. Тем временем группа его сторонников захватила замок Ла Тремуя в Жансе, к югу от Пуатье. Министру, находившемуся там, посчастливилось спастись[300].

* * *

Учитывая, что Буржское королевство находилось на грани гражданской войны, примечательно, что зимой 1427–8 гг. дофинисты добились значительных успехов на всем южном фронте от Мэна до Гатине. Министры Дофина практически не участвовали в этих операциях. Они были делом рук предприимчивых дофинистских капитанов, действовавших, по-видимому, по