причитаний Ушастика. А сосредоточиться было просто необходимо. Нужно было разглядеть куда можно приладить кристалл к телу Себастьяна, ведь оно, во-первых, светилось как новогодняя ёлка, а во-вторых, совершенно не соответствовало моим представлениям о человеческой анатомии.

Где-то в животе должен был быть желудок, но его не было — вообще никаких полостей, только серые нити, свитые в верёвки, непрерывные до самых ног. А ноги — это такие же верёвки, просто начинающиеся там, где заканчиваются предыдущие. Гениталий не было, однако переключившись на обычное зрение я заглянул охотнику в штаны, и увидел там то, что положено каждому мужчине. Такое несоответствие запутало меня ещё больше.

Верхняя часть тела была покрыта ядом более густо, из-за чего смотреть туда не хотелось. Но вот в груди всё больше походило на человеческое — просматривались мешки лёгких, сердце, и ещё… Стоп, а что там должно быть ещё? Изменяя фокусировку и угол зрения, я насчитал ещё три органа, похожие на тот, что я принял за сердце. Они были разного размера и наполнения. Два были заполнены теми же серыми волокнами, из которых состояло тело, один, тот, что на месте сердца, жёлтой энергией, а четвёртый — тем самым ядом.

Времени на разглядывание и обдумывание оставалось всё меньше. Яд подобрался к наполненному энергией «сердцу», и у Себастьяна начались судороги. Я решил направить кристалл в тот орган, что уже наполнен ядом, ведь он должен впитать его из тела в себя, а там самая высокая концентрация.

Но основная сложность в изготовлении артефактов — это соединить живую плоть и кристалл. Я примерно обозначил что и куда нужно доставить, и браслет даже бросился выполнять приказание, но, когда нити зашли в тело пациента, его начало колотить ещё сильнее, а нити были уничтожены.

— Ты только добьёшь его! Хватит мучать умирающего! Он не переживёт внедрение! — Марина попыталась меня оттолкнуть, но Яна её не пустила, перехватив магией на пол пути.

— Ушастик, у каждого свои недостатки. Страсть к бесчеловечным экспериментам на людях вполне можно понять, не все ведь такие классные от природы, как я или ты. Пусть учится. — сказала она.

Да что они обе понимают!

Себастьян сопротивлялся яду изо всех сил, ему хотелось жить. Не знаю, замедлило ли это процесс распространения, но мне помешало точно. А вот сам яд, хоть и был, по сути, антимагией, не мешал совершенно. И я принял тяжёлое решение. Атаковать. Так, чтобы без самообмана, взаправду ударить Себастьяна кристаллом, зажатым в руке с браслетом. Так нити должны стать более агрессивными, и преодолеть защиту сопротивляющегося из последних сил организма. А дальше нужно будет как-то переключить их в мирный режим, пока они не поглотили моего пациента.

У кристалла была острая верхушка, и я воткнул её в правую сторону груди охотника. Брызнула кровь, Марина вскрикнула, вырвалась из хватки подруги, и ударила меня по голове. Силы хрупкой на вид ведьме было не занимать, я отлетел в стену и чуть не проломил её. Но всё задуманное я осуществить успел! Кристалл медленно всасывался в тело Себастьяна. Марина села рядом с ним на колени и заплакала. Я на неё не обижался. Мои действия и правда выглядели жестоко. Но от маленькой мести всё же не удержался.

Я подошёл к ней и подхватил слезу, катящуюся по её щеке пальцем.

— И слеза девственницы, секретный ингредиент. Только не рассказывай никому. — сказал я Марине и капнул слезу на оставленную кристаллом рану.

В этот момент охотник перестал биться в агонии, а ранка стала затягиваться.

— А как ты узнал, что Ушастик… — начала говорить Яна, но неожиданно замолчала и смутилась.

— Потому что иначе она бы в лепёшку расшиблась, но сделала бы тебе в пару к ушкам волшебный член. — ответил я Лилит.

Яд потихоньку втягивался в обновлённый орган Себастьяна, а сам охотник, немного постаревший, громко захрапел. Марина посмотрела на меня как на чудо, на мессию, чьё появление грядёт согласно пророчеству… Или я говорил, что разрушу мир, а не спасу его? Какая разница, в любом случае я врал. Яна тоже впечатлилась. Рус с нами не поднимался, не хотел видеть друга в таком состоянии. Напоследок я отжал у портного ещё один комплект одежды, десяток трусов, пять рубашек разных цветов и новенькие джинсы, которые портной покупал для себя как запасные и ни разу не надевал. Пришлось, правда, ушить, так как хозяин лавки был потолще, но с этим он справился мастерски. Я запомнил его лавку, а уж он-то меня никогда не забудет. Если понадобится одежда — обязательно загляну ещё раз.

Лилит взяла Себастьяна магией и понесла вниз. Рус заплакал, увидев плывущее по воздуху тело. Когда тело изволило захрапеть, у оборотня случилась истерика. Он подбежал к другу, понюхал его, потом метнулся ко мне, взял меня на руки, попрыгал от радости, столь активно размахивая хвостом, что чуть ли не взлетал на нём как на пропеллере, потом поставил меня на землю и полез целоваться к Марине. Она вяло отбивалась, Рус был раз в десять проворнее неё. Наконец, возбуждение его достигло максимума, и он ускорил себя ещё и магией. Он не стал лезть девушке под юбку прямо здесь, но утащил её в неизвестном направлении.

Лилит предложила переночевать у неё, потому что желания гоняться за бешеной собакой у неё не было ни малейшего желания, а Марина как раз попросила больше свободы. Кроме того, было не очень понятно, что с нашей лодкой, и куда на ней плыть. Себастьяну нужно отдохнуть, прежде чем он сможет отвезти меня обратно в лагерь. Ну и провести ночь с Лилит тоже хотелось, чего таить.

В среде аристо любовь — очень призрачное понятие. Женщин-аристо очень мало, так как размножаются они не естественным путём, и почти все родившиеся в клане девочки остаются модификантками. И судя по существованию ведьм, у варваров размножение происходит более человеческими способами. А значит, чем больше ведьм я смогу к себе расположить, тем больше в моём будущем племени получится детей.

Мы добрались до дома Яны, и она уложила Себастьяна на диване в прихожей, а меня потащила в душ. Одежда на мне долго не жила, но на теле грязь всё же скапливалась, так что я был очень рад помыться. Яна села в углу душевой комнаты и принялась натирать меня магическими сферами, на которые намотала мочалки.

Когда в последовавшем за омовением секс марафоне выдался перерывчик, я потратил его на пристальное изучение тела любовницы магическим зрением, и понял, что у неё вообще нет внутренних