Четыре. Бен жив. Он жив! Он уже явно обо всем знает и идет за нами.

Я рискнула приоткрыть глаза, чтобы увидеть, что Мериуж остался позади. Я даже понятия не имела, что драконы могут летать с такой скоростью! Мы ведь были в самом центре буквально несколько минут назад. Или времени прошло больше, я просто не чувствую его от шока? Но боевые флайсы наверняка отличаются не меньшей скоростью, так почему же их еще нет? И, что самое главное, никого нет со стороны пустошей? Там же в принципе всегда были кордоны, защищающие, способные на экстренно быстрое реагирование?

Я не успела додумать. Лапа дракона под моими ладонями раскалилась до такого состояния, что я чуть было не отдернула руки. От боли потемнело перед глазами, но эту темноту разорвала вспышка. Я не сразу поняла, что произошло, а когда поняла, внутренности чуть не вышли из меня вместе с завтраком. Голова превратилась в оголенный нерв, следом за ней я вся превратилась в этот оголенный нерв, который словно бросили в эпицентр пламени.

Потому что мы прошли через телепорт!

Через телепорт в воздухе, которого здесь не было и быть не могло. Не могло…

Это была последняя осознанная мысль, потому что я начала отключаться. А «включилась» от отчаянных криков моих детей и полощущего меня страха.

— Тварь! — заорала я на эту ларрку. Готовая в какой-то истерике колотить, кромсать, крошить, зубами выдирать из нее чешую за то, что произошло. За то, что она каким-то образом причинила боль моим детям!

Каким-то… да таким же, как мне. Живой телепорт, которого в моей системе координат не было, быть не могло, живой телепорт, источником которого, по всей видимости, являлась несущая нас вдоль пустынного побережья сестра Бена. Я еще не настолько хорошо успела познакомиться с географией, но эта картина была мне знакома: место, где пески встречаются с волнами, пустоши, граница пустошей между Фияном и Лархаррой.

От шока я могла только крепко держаться и шептать своим детям (мысленно, на грани чувств), что все будет хорошо. Все будет хорошо. Все! Будет! Хорошо! Я старалась собрать в себе все это ощущение, насколько возможно. Насколько получится. Собрать в себе и передать им. Наверняка, они тоже не могли меня видеть, поэтому я кричала через сердце, что я здесь, что все будет хорошо.

Хотя сама до конца в это не верила.

К счастью, мы стали снижаться. К несчастью, слишком резко. Потоки воздуха, потревоженного песка полетели в меня ускоренными жаром пустоши жалами, я едва успела снова зажмуриться, только чувствуя, как в кожу раз за разом впиваются тысячи игл. Время растянулось, потом снова будто собралось в ладонь горстью, драконесса замерла.

Я осмелилась открыть глаза, чтобы увидеть, что мы в каком-то метре над землей, а какие-то люди забирают моих кричащих малышей из ее когтей. Тут уже заорала я, отпустив лапу, свалившись им буквально на голову. Они что-то завопили на фиянском, но я уже больше не сдерживалась: пламя, сорвавшееся с моих рук, одному ударило в грудь, другому в плечо. Раздались вопли, запахло паленым, державший моих детей чуть ли не швырнул их на песок, порываясь удрать. Ему тоже досталось — хлесткой палящей лентой. Я в этот момент вряд ли была собой, потому что двигалась я как пламя, как живое, разящее черное пламя.

Закрывая собой детей, встряхнула ладони, готовясь встречать новую партию бегущих к нам фиянцев, а заодно и подбить этот неожиданно ушедший на высоту драконолет, если потребуется.

— Мам! — завопил Роа.

Я обернулась, но недостаточно быстро — в меня ударило черное пламя такой силы, что сознание на миг просто выключилось. Я даже ощущала его иначе, будто меня накрыло грандиозной сильнейшей волной, поглотившей меня, как могло поглотить нутро глубоководного фервернского. Открыв глаза, я увидела стоящего надо мной Кроунгарда, за спиной которого мгновенной вспышкой обратилась в иртханессу Эли-Эн.

— И все бы, конечно, хорошо, Аврора Этроу, — задумчиво произнес Кроунгард, — но вот есть одна маленькая проблема: откуда в тебя до сих пор пламя, если этот выродок, на воспитание которого я потратил столько лет и на которого возлагал такие надежды, мертв?

Я рванулась к нему ожившей огненной пружиной, но мне скомандовали:

— Стоять.

Приказ разорвал мое сознание, нисколько не заботясь о том, во что превратится мой мозг. По ощущениям он сейчас просто плавился, и от того, чтобы заорать в голос, меня удержало только присутствие детей. Этим приказом меня спеленало по рукам и ногам, вдавило в пески, и сейчас в ушах грохотали пульс, шум волн позади нас и голоса фиянцев.

— Ответ простой: он до сих пор жив, — хмыкнул Кроунгард и повернулся к Эли-Эн. — А это значит только одно, нам надо ускоряться.

Женщина, которой на плечи накинули покрывало, кивнула.

— Закончишь все здесь, а я займусь им. В Рагране. Переходим ко второй фазе.

— Ко второй фазе? — выдохнула я. — Что это значит?! Какая была первая?

— Будешь делать то, что скажет она, — коротко пресек мою попытку хоть что-то узнать Кроунгард. — Шагай.

И то, и другое было приказом, поэтому я покорно шагнула к Эли-Эн и вновь подхватившим моих детей фиянцам. Посреди песков сверкнула стальная крышка люка, отразив солнце и ударив по моим глазам болью. Обернувшись, я увидела только, как полыхнуло черное пламя, в одно мгновение окутав фигуру Кроунгарда, в считаные секунды изменяя его в дракона. Так же быстро обернулась и Эли-Эн в Мериуже… Это была последняя осознанная мысль перед тем, как меня втолкнули в черный зев люка, ведущий в подземелье, надежно укрытое песками.

Внутри оказался целый исследовательский центр, где все было оформлено по последнему слову техники. Пока я тщетно пыталась бороться со спеленавшим меня приказом, нас привели в зал, напичканный аппаратурой и мониторами, в центре которого стояло два кресла с фиксаторами для рук и ног. Дети с ужасом озирались по сторонам, я же продолжала глубоко дышать и пытаться успокоить их через чувства. Пусть я не могла скинуть приказ Кроунгарда, это я могла для них сделать. Все, что я могла для них сделать — это оставаться спокойной и пытаться передать это им. Я справлюсь.

Я обязательно справлюсь!

Иначе просто быть не может.

Пока я крутила все это в голове, к нам шагнул высокий темноволосый мужчина. Тоже фиянец, но возвышавшийся надо всеми на пару голов. Я даже не сразу поняла, что это муж Эли-Эн, пока они не обменялись короткими поцелуями и парой слов.

— Тащите