– Я нашел ее случайно. Она лежала на верхней полке стеллажа с посудой, – словно прочитав мысли матери, сказал вошедший в комнату Микаэль.

Брук подняла на сына полные тревоги глаза.

– Только папе не говори, я знаю, он разозлится, – сказал мальчик и сел рядом.

– Ты хранил фигурки все эти годы, – задумчиво проговорила Брук.

– Неудивительно, ведь это единственные настоящие игрушки за всю мою жизнь. Меня всегда окружали разные предметы, но только с этими фигурками я мог играть по-настоящему. Я даже дал им имена. Это Нук, – указав на медведя, сказал Мика, – Это Локи. Волка зовут Рык, а рысь Сури…

Мальчик запнулся и взял из рук матери росомаху.

– А его зовут Рич, самый ловкий и бесстрашный. В моих играх он всегда был за хороших, – со вздохом сказал Микаэль.

Все услышанное всколыхнуло бурю воспоминаний. Перед глазами всплыло точеное лицо Ричарда. Его широкие скулы, сильный подбородок, темно-коричневые, слегка вьющиеся волосы, и ярко-голубые глаза с черным ободком вокруг роговой оболочки. Она помнила его так ясно, словно они виделись вчера.

– Ты знал его всего месяц, – недоумевала девушка.

– Ну и что. Я вообще мало кого знал. Вся моя жизнь состояла из трех людей. Я почти ничего не помню из Сементиса. Все мои воспоминания начинаются с мертвого города. Как будто я спал и проснулся…

Микаэль замолчал и, покрутив в руке деревянную росомаху, добавил:

– Наверное, ты вернула меня к жизни. Рядом с тобой жизнь стала ярче и интересней, – признался сын.

Брук улыбнулась и обняла мальчика. Мужчинам не свойственно говорить о своих чувствах. Откровение Микаэля растрогало мать.

Из кухни послышался голос Дамиана.

– У нас на обед разделочная доска и пара грязных ложек? Пожалуй, я сегодня пропущу, у меня аллергия на металл и сырую древесину.

Брук отстранилась и, поцеловав Микаэля в лоб, пошла готовить.

Неудивительно, что ночью ей приснился Ричард. Он сидел на пляже. Брук увидела его из окна и подошла.

– Рич? – спросила она.

Молодой человек не обернулся. Он достал из сумки что-то мягкое и бросил на песок рядом с собой, это была шкура росомахи.

Брук проснулась в полной темноте. Рядом, обняв ее за талию, спал Дамиан. Брук провела рукой по его спине и положила руку на шею. Она делала так всегда, когда сомневалась, жив ли возлюбленный. Мужчина настолько тихо дышал, что часто давал поводы для беспокойства.

И тут ее пронзило странное ощущение, что эти семь лет были самыми лучшими в ее жизни. От этих дум сердце должно было наполниться радостью, но по венам начал разливаться вязкий холод. Четкое ощущение, что раю пришел конец, привело девушку в оцепенение. До самого рассвета она, словно призрак, бродила по дому, прощаясь с каждым уголком любимого жилища.

– Брук, ты сегодня разоспалась, – тихо прошептал на ухо девушке Дамиан.

Брук нехотя открыла глаза и спросила:

– Сколько сейчас?

– Почти два часа, – ответил возлюбленный и поцеловал девушку в обнаженное плечо.

– Ничего себе. – сонно произнесла девушка и присела на кровати.

– Я принесу Диагностик, возможно, ты заболела. Помнишь, однажды с тобой такое было. Тебя вроде какая-то летающая мошка укусила, и началась лихорадка…

Дамиан вышел из комнаты и продолжал говорить, скрывшись на кухне.

Брук потерла глаза и часто заморгала. День был солнечный. Дом, как и сама бухта, были все такими же райскими и спокойными. Казалось, ночное наваждение пропало, и сердце наполнилось спокойствием.

– Со мной все хорошо, не волнуйся, – сказала девушка вернувшемуся с Диагностиком Дамиану, – Сны дурные снились, полночи не спала. Сейчас обольюсь родниковой водой и взбодрюсь.

Не слушая отговорок Брук, мужчина просканировал ее тело.

– Температура нормальная, пульс, давление, уровень лейкоцитов… Все в полном порядке. Наверное, действительно сны, – бормотал мужчина, изучая надписи на дисплее.

Брук набросила большую военную рубашку, которую использовала вместо халата, и пошла в санузел. Дамиан соорудил там небольшое подобие водопровода, подключенного к небольшой водонапорной башне. Так они могли соблюдать гигиену и мыть посуду.

Восторженно глядя на стройные загорелые ноги, выглядывающие из-под мешковатой солдатской рубахи, Дамиан вздохнул. Когда он посмотрел на длинные каштановые волосы, выгоревшие на кончиках, сердце его начало стучать быстрее. Брук была так хороша и грациозна! Он так и не смог к этому привыкнуть.

Приняв прохладный душ, девушка переоделась в майку и шорты. Ее серые глаза и выразительные черные брови очень подчеркивали убранные в высокий пучок волосы.

– Какая же ты красивая! – с восторгом выдохнул Дамиан, наблюдая, как Брук суетится на кухне.

Девушка остановилась и кокетливо ответила:

– Ты тоже ничего.

Дамиан взял ее за руку и притянул к себе. Они нежно поцеловались. Мужчина почувствовал запах гибрида апельсина и яблока, поспешно съеденного Брук после душа.

– Опять лемуры, – недовольно пробубнил зашедший на кухню сын.

Вдруг за окном послышался шум. Странный шелест, которого раньше семья не слышала.

Брук отстранилась и спросила:

– Ты слышишь?

Дамиан прислушался и кивнул.

Молодые люди побежали на пляж. Только там открывался нормальный обзор на окрестности.

– Микаэль, принеси зуммирующие линзы, – попросил Дамиан.

Сделав из пальцев козырек, мужчина смотрел на яркое небо и щурился. Сын сбегал в дом и принес оптический прибор. Однако, к тому времени летательное средство можно было увидеть невооруженным взглядом.

– Он пассажирский, – глядя на приближающийся самолет, сказала Брук.

– И низкого уровня техногенности, – добавил Дамиан.

– Значит не ГИСУС? – с надеждой произнесла девушка.

– Сретники тоже не слишком желанные гости, – надев линзы, ответил мужчина.

– Мама, что это? – вмешался мальчик.

– Но как ГИСУС позволил им взлететь? – недоумевала девушка.

– Брук, – изменившимся голосом обратился Дамиан, – Там около десяти вооруженных солдат в форме патрульных.

Девушка похолодела. Заряд у боевых Дронов закончился год назад, и теперь семья была абсолютно беззащитна.

– Нужно бежать, – вырвалось у девушки.

– Бесполезно, они нас уже засекли. В бухте мы, как муравьи в чашке, – возразил Дамиан.

– И что ты предлагаешь? – испуганно спросила Брук.

– Засесть на чердаке и отстреливаться, – сказал мужчина.