— Я был в закрытой части библиотеки и просмотрел всё, что у нас имеется на предмет однополых браков.

Резко развернувшись, ректор впился взглядом в лицо брата.

Лиадон неторопливо наливал горячий ароматный травяной напиток, пахнущий ягодами и солнцем, в тонкий фарфоровый бокал. Он снова и снова прокручивал в голове примерный план разговора с братом. Пора было прекращать его метания. Тем более, что парнишка точно не мог быть его парой.

Не спеша, мужчина сел в уютное кресло и, расслабившись, вдохнул душистый парок, вьющийся над кобальтовой чашкой расписанной золотыми защитными рунами. Только после этого он поднял глаза на брата, нервно усаживающегося напротив. Эхор молчал, но король видел по перекошенным, сжатым в тонкую полоску губам, нахмуренным бровям, суетливым движениям пальцев что его любимый братишка на взводе, и потому не стал долго тянуть, начав говорить.

— Я просмотрел всё, что у нас хранится в закрытой части библиотеки и постарался найти информацию в обычной. Мало ли, может быть, её пропустили и вовремя не убрали из свободного доступа. Но, нет, я так и не смог ничего найти. В истории драконов такого не встречалось ни разу. Да и у других народов истинными всегда становились разнополые пары. Так что парень никак не может быть твоей парой. Подумай, вспомни ещё что-нибудь…

Он покрутил в воздухе пальцами, будто ловя что-то невесомое не дающееся в руку, и хмурящийся Эхор понял его недоговорённую мысль. Пока брат предавался воспоминаниям и собирал их воедино, Лиадон наслаждался великолепно заваренным напитком, делая маленькие глоточки. Он всё уже решил для себя. Наконец, брат громко выдохнул, словно готовясь первый раз прыгнуть с отвесной скалы и боясь, что не раскроются крылья, и король поднял на него спокойный взгляд. Те кто не знал его, могли бы сказать, что он был совершенно равнодушен, но это не соответствовало действительности, в глубине глаз мужчины плескалась тревога за родное существо, которое так сильно измучилось на совершенно пустом месте. Казалось бы, найти свою истинную — счастье. Но для его брата это стало бедой.

— Знаешь, вообще странно, но запах у парня пропал, словно он мне почудился. Этой ночью у Корзы произошёл выброс силы. Я находился рядом и сразу пришёл к ним в комнату. У меня было желание просто взять и забрать его оттуда… — мужчина взъерошил волосы, стараясь не смотреть брату в глаза. — Знаешь, я даже шаг к нему сделал… А запаха-то и не было… Я будто на каменную стену налетел…

— Как интересно, — Лиадон аккуратно отставил тонкий фарфор в сторону и задумчиво потёр переносицу. — А с девицей что?

— Тоже запаха нет.

— А ты не пробовал выяснить, может быть кто-то из них использует какие средства, чтобы скрыть запах?

— Я думал об этом. Но, во-первых, для чего им это нужно? И, во-вторых, мои зельевары не знают такого средства. Можно скрыть запах, но не убрать полностью. А от них обоих пахнет чем угодно, но не парой, — пожаловался Эхор.

Он с надеждой глядел на брата, вдруг тому придёт в голову какая мысль. А Лиадон, смотря в пространство невидящим взглядом, пытался собрать всю известную ему информацию воедино. Наконец, он отмер и осознанно посмотрел на брата, пора было рвать этот порочный круг. Истинная пара — это святое. Нельзя никого допускать промеж предназначенных друг другу душ.

— А как парнишка относится к тебе? — начал он издалека.

Этот вопрос поставил Эхора в тупик. Он так погряз в своих эмоциях, переживаниях и муках, что эгоистично забыл о второй составляющей четы. Открытие, что ты самовлюблённый эгоист, до глубины души поразило его, полоснув болью по сердцу: не каждому будет приятно узнать о себе такое. В паре всегда двое, а не один. Сглотнув комок негативных эмоций он постарался вспомнить все моменты встреч как с Корзой, так и со Скерн. Выходило очень странное.

— Девчонка сперва шарахалась от меня, а потом сама стала заигрывать, — начал говорить он.

Брат чуть поморщился, но согласно кивнул, словно уже догадывался об этом и попенял.

— Я спрашивал не о девушке, а о парнишке. Какие он к тебе эмоции проявлял?

И Эхор сдался. Медленно, аккуратно подбирая слова, он начал исповедь.

— Его взгляд на меня всегда был особенным, лучистым, словно я для него и солнце, и воздух. Но он постоянно шарахался и прятался от меня за своим телохранителем, когда я делал шаг навстречу ему. Но вчера… Мне показалось, что он ждал, что я обниму его. У него настолько говорящий взгляд был… — мужчина задохнулся от всплывших воспоминаний и отшатнулся от брата, когда услышал совет:

— Ну так попользуй его, удовлетвори свои желания и успокойся. Мальчишка, видать, не против. Возможно, он и его телохранитель любовники, тогда ему не привыкать быть с мужчиной.

Холодные расчётливые слова отозвались болью в сердце и душе, а кулаки непроизвольно сжались. Он не мог представить зеленоглазое чудо в нарисованной братом картинке. Хорошо что он давно отставил в сторону бокал, так и не притронувшись к нему, а то сейчас раздавил бы его, пылая яростью. Хотя, положа руку на сердце, такое могло быть. Он сам видел, как Эрэссэа предъявлял права на зеленоглазую беду. Со свистом выдохнув воздух из горящей огнём груди, он даже не заметил, когда перестал дышать, хрипло заговорил:

— Ты сошёл с ума. Я и так ощущал себя извращенцем. А ты хочешь, чтобы я почувствовал себя ещё и старым греховодником? Тогда поздравляю, ты добился своего. Мне уже кажется, что я извалялся в грязи. Нет, брат, я не хочу становиться совратителем ребёнка. Мы не можем с тобой точно говорить что между ним и телохранителем было или будет. А вдруг между ними ничего нет, и это всё наши досужие мысли? Нет, я не буду заниматься непотребством, я ещё не опустился до скотского состояния, чтобы насиловать своего адепта.

— В таком случае выкинь его из головы и забудь. Он не твоя пара. Лучше понаблюдай за девчонкой, — жёстко ответил брат, и Эхор понял, что на этом аудиенция окончена.

Лиадон был прав во всём, а ему, ректору академии и Советнику короля, пора прекращать маяться дурью, и давно уже следует взять свои эмоции под контроль.

Он шёл по коридору в свой кабинет во дворце. Ему предстояло подумать об очень многом и выработать манеру поведения. Ведь его ждали ещё индивидуальные занятия с зеленоглазым бедствием. Даже в душе он запретил себе называть паренька “своим”. Действительно, пора было заканчивать эту болезненную дурость.

Также стоило подумать о защите академии.