и сломавшемся водонагревателе в их доме. В беседе они не поднимают тему скорого приезда дочери. Фотографии Кришнана так и лежат непросмотренными в машине. Супруги не уходят, даже когда бродяги-чайки разделываются с остатками ужина, а воздух становится прохладным и мерцающие огни загораются вдалеке на мосту.

— Наверное, нам пора, — говорит Сомер, обхватывая себя руками и дрожа от холода.

Дорога домой пролетает незаметно, и в конце концов Крис осознает, что они приехали к их дому, где он жил в последнее время один. Они сидят в машине, припаркованной на подъездной дорожке, как парочка старшеклассников. Крис глушит мотор.

— Слушай, ты… ты не хочешь переночевать? — робко спрашивает он. — Я понимаю, что нам нужно еще многое…

Сомер не дает ему договорить, с улыбкой касаясь его губ двумя пальцами.

— Да.

* * *

Утром Крис открывает глаза и видит рассыпанные по подушке золотистые волосы Сомер. Он облегченно вздыхает, и внезапный взрыв эмоций уносит его, как в те дни, когда он впервые в жизни влюбился. Крис скатывается с кровати, стараясь не разбудить любимую. Спускаясь вниз по лестнице, он понимает, что в холодильнике пусто после его недельного отсутствия, и решает быстренько сбегать в магазин, чтобы купить что-нибудь к завтраку. Заливая воду в кофейник, Крис замечает мигающую красную лампочку на автоответчике. Сообщение оказывается от его матери. Она только просит его перезвонить. Но даже через трескучие помехи Кришнан понимает, что не все в порядке.

53

ДЕЛО СЕМЬИ

Мумбай, Индия, 2005 год

Аша

По пути домой из редакции «Таймс» Аша засыпает прямо в такси, и водителю приходится будить ее, когда они приезжают. Девушка расплачивается и заходит в здание. Она бодрствовала в течение тридцати шести часов. Большая часть этого времени прошла как в тумане. Набор текста, редактирование, съемка. Лица женщин из Дхарави постоянно всплывают у нее перед глазами. Аша напоминает себе позвонить с утра маме. Она зевает, стучится в дверь квартиры и ждет, когда раздастся знакомый звук шагов Девеша. Тем временем Аша достает из кармана визитку Санджая. Обещание есть обещание. Ему она тоже позвонит утром. Теперь, когда ей наконец есть что рассказать, уже можно. Некоторое время девушка стоит, прислушиваясь к звукам за дверью, поворачивает дверную ручку и обнаруживает, что дверь не заперта. Войдя в квартиру, она ставит на пол сумку, переступает через груду чаппал в прихожей и идет к гостиной, откуда слышны приглушенные голоса. Кто может прийти в такой поздний час?

На диване сидит дадима. Со всех сторон ее окружают женщины с одинаково озабоченными лицами. Каждая из них держит по фарфоровой чашечке с нарисованными розами. Дадима склонила голову, но, даже не видя ее лица, Аша понимает: что-то случилось.

— Это Аша, моя внучка из Америки, — говорит дадима, подняв голову и увидев ее. — Извините нас, мы на минуту. — Она встает, шаркающей походкой подходит к Аше и берет девушку за руку.

— Да, конечно, — говорят дамы и качают головами.

Дадима молча ведет Ашу в маленькую комнатку, откуда на протяжении всего года Аша звонила домой. Бабушка садится на кровать и показывает жестом, чтобы внучка села рядом.

— Дхикри, пришло время твоего дададжи. Вчера он прилег подремать и мирно ушел от нас во сне.

Аша закрывает рот рукой.

— Дададжи? — Она озирается и смотрит на дверь. — Где?..

Дадима нежно берет Ашины руки в свои.

— Бети, его тело уже забрали. Он умер вчера, очень тихо.

Вчера, пока я… работала? Голос дадимы звучит ласково и твердо, и лишь покрасневшие глаза выдают ее состояние. Аша смотрит на их переплетенные руки: худые, с проглядывающими под постаревшей кожей зеленоватыми венами и свои, упругие и молодые. Слезы, упавшие на загорелую кожу, медленно высыхают, и дадима, сильнее сжав руку внучки, говорит хриплым шепотом:

— Аша, я должна кое о чем попросить тебя. Твоего отца не будет, чтобы исполнить долг старшего сына, поэтому ты должна занять его место. Ты должна поджечь погребальный костер на церемонии кремации дададжи. — Она переводит дыхание и продолжает: — Это твой долг перед семьей, — произносит она твердо, чтобы пресечь возражения.

Аша достаточно ясно понимает, что это не совсем так. Да, долг старшего сына — возглавить семью после смерти патриарха. Но в его отсутствие это могут сделать другие мужчины: дяди, друзья, кузены и даже соседи. Аша твердо усвоила, что в Индии всегда выстроится целая очередь из мужчин, желающих исполнить почетную роль. Но Аша заглядывает бабушке в глаза и видит, что та уже все решила. Дадима приняла внучку в свой клан, будто девушка всегда была одной из них. Бабушка всегда считала ее благородной и сильной. Твой долг перед семьей. Моей семьей. Всего год назад Аша могла сказать об этих людях только то, что никогда с ними не виделась. Они встретили ее в аэропорту среди ночи, показали ей все туристические достопримечательности, смотреть на которые в очередной раз у них не было ни малейшего желания, научили носить ленгу, запускать воздушных змеев из тонкой бумаги и есть непривычные для нее блюда. Она не родилась в этой семье и даже не выросла в ней, но для них это не имело значения. Они все сделали для нее.

А сейчас пришла ее очередь. Аша чувствует, как к горлу подкатывает комок, и кивает в знак согласия.

* * *

Голуби будят Ашу, когда через окно уже льется утренний свет. Она слышит воркующих птиц на балконе, где дадима каждое утро рассыпает зерно, даже сегодня. Аша умывается и собирается так, как ей объяснила бабушка.

Дадима сидит за столом и смотрит в окно без своей обычной чашки чая.

— Здравствуй, бети. Пойдем одеваться дальше. Пандит скоро будет.

Аша нервничает перед тем, как зайти в дальнюю спальню. Ее взгляд тотчас падает на половину кровати, где всегда спал дададжи. На кровати лежат два сари. Дадима берет бледно-желтое с узким расшитым кантиком и протягивает его Аше.

— Твой дададжи был бы рад увидеть, как ты носишь свое первое сари. Надень нижнюю юбку и блузку, и я покажу тебе, как оборачивать его вокруг себя.

Второе сари без вышивки чисто белого цвета остается на кровати. Это цвет, который индийские вдовы традиционно носят до конца своих дней. Отсутствие цвета, украшений и косметики подчеркивает их скорбь. Аша в очередной раз удивляется своей бабушке, которая одной рукой крепко держится за традицию, а второй эту традицию расшатывает. До поездки в Индию Аша сочла бы такое противоречие прискорбным и лицемерным, если бы обнаружила его в