денег будет в обрез, но — хватать, на месяц на продукты питания для всей семьи. Если бы Игорю платили хоть что-то на работе, то семья бы могла так сяк перебиваться, а не одалживать постоянно деньги у друзей. Но Игорь продолжал быть безынициативным и плыть по течению.

— Что ж, не может Игорек заработать… Помогать ему надо, — говорила свекровь таким укоризненным тоном, словно его жена была капризной домохозяйкой.

Иногда Дина чувствовала, как медленно закипает, но потом брала себя в руки. Ведь в тот день, когда они приняли решение идти по жизни вместе, они дали клятву во всем помогать друг другу. Правда, в последнее время, как-то получается, что помогает ему больше она, а не наоборот… Она понимала, что это был плохой признак — считаться, кто делает больше для семьи. Но, от этого некуда было деться, и может, он найдет в себе силы найти пути для улучшения жизни? Может, даже поедет на заработки? Ей не хотелось, что Игорь уезжал. Ведь, все-таки, так дети его будут видеть дома! Впрочем, особой разницы в том, как часто будут видеть его дома дети: когда он будет в отъезде или в Подольске — она уже не видела. Все-равно, он всегда пытался устраниться от общения с детьми. Вот такого отношения мужчин к своим чадам она не могла понять. Сначала они заявляют, что хотят продолжение рода, а потом — пусть только это продолжение растет само, без их участия. В чем же тогда смысл отцовства?

Несколько рабочих дней быстро промчались, и наступила пятница. Та самая, в которую они были приглашены к Ивану Григорьевичу. Все находились в приподнятом настроении. Не так уж часто им выпадала возможность пообщаться в неофициальной обстановке с коллегами.

— Значит так, сегодня вам предоставляется уникальная возможность оставаться за главных в нашем отделении, — предупредил тетю Лилю и неподъемную старшую лаборантку Муслий, — Вы — остаетесь на приеме живых лиц, а Лилия — в морге. Предупреждаете всех, что мы уехали с инспекцией в район и обслуживание будет завтра. Но и живых, и мертвых записываете в журналы, чтобы нумерация не сбилась. А завтра я всех приму. Если очень захотите поработать — можете анамнез пособирать и записать на черновиках. Все остальные — в машину.

Врачи и водитель заняли места в Валериной машине.

— Неудобно с пустыми руками ехать. Чтобы ему такое в подарок купить? — обратился Муслий к коллегам.

— А что он любит?

— Оружие!

— Ну, Валера, я о реальных подарках спрашиваю, — хмыкнула Дина.

— Честно — ума не приложу. Все мы взрослые. Пустяковые подарки уже ни к чему! На стоящий подарок — дом, машину и т. д. у нас средств не хватит. Может, скинемся деньгами, и купим пару бутылок хорошего коньяку?

— Деньги — всем нужны, поэтому будет нормально выглядеть. А вот коньяк? Он же вроде не пьет?

— Да. Но как средство общения с какими-то структурами?

— Не знаю. Коньяк дорого стоит. Может, лучше его стоимость доложим в конверт, и он сам купит потом его, если ему будет надо?

Коллеги зашли в тупик. Поэтому компромиссно решили подарить деньги, одну бутылку коньяка, торт и конфеты. В любом случае, сладкое пригодится для дочки Гаврилова.

Настроение у всех было веселое, по дороге они даже стали напевать какие-то частушки из «черного» судебно-медицинского репертуара. Хорошо, что водитель не забывал смотреть по сторонам. Пятница была базарным днем и в Подольске, и в М-ском районе, так что машин на дороге хватало. Наступила пора осеннее-зимнего холода, голой почерневшей земли и однообразности пейзажа. Так что за окном смотреть особо было не на что. Валера рассказывал байки о своей прежней работе наркологом и готовил Андрея к житейской смекалке.

Через полтора часа они въехали на территорию М-ской центральной районной больницы. Иван Григорьевич радостно встречал их на пороге отделения. Рабочие помещения у него были еще меньше, чем у коллег. Но в закутке комнаты по приему живых лиц был уже накрыт стол. Гаврилов попросил санитара позвать еще пару местных коллег, с которыми он тесно работал.

— Знакомьтесь: это наш уважаемый врач-рентгенолог Леонид Максимович Гурский, это — несравненная психиатр Нелли Ивановна Краснопольская, а травматолог, в силу рабочих причин, не смог прийти.

— Очень приятно, — поздоровались коллеги и стали рассаживаться за стол.

— Слава богу, что сегодня — базарный день, практически — нет пациентов.

— У нас — такая же картина. Зато на выходных они отводят душу!

— Аналогично и симметрично, — засмеялись все.

— И лишь один из присутствующих может сказать, что не страдает от избытка пациентов.

— Ванечка, Вы правы, как всегда. Психиатров боятся, поэтому не идут на прием. Я всех своих пациентов назубок знаю.

— Зато это помогает при проведении комиссионных экспертиз! — заметила Дина, — Впрочем, в районе их не делают.

— А я не всегда жила в районе и представьте, делала такие экспертизы, — ответила пожилая психиатр.

Дина пожала ей руку.

— Я тоже.

Они стали обмениваться профессиональными воспоминаниями, о которых всем было очень интересно послушать.

— Хорошо, что еще существует порядок принудительного лечения таких агрессивных больных! Я читал, что в Европе такие медицинские меры принудительного лечения отменяют, — возмутился Гаврилов.

— Но как? Как же бороться с таким пьяницей, который, с топором в руках, гоняет вокруг хаты всю семью и кричит, что убьет их?

— Получается — только уговаривать. С европейской точки зрения, принудительное лечение является нарушением прав человека.

— О как? Значит, по такой логике вещей, нарушать права такого больного нельзя, а права остальных здоровых людей — можно? — удивились все присутствующие.

— Надеюсь, что у нас до такого маразма не дойдет! — оптимистично заявил Муслий.

— Ладно, Иван Григорьевич, сегодня мы собрались праздновать в Вашу честь, а перешли, как обычно, в профессиональную плоскость. Предлагаю тост за замечательного отца! Как там Ваша дочка поживает, кстати?

— О, все хорошо. Твоя тезка, Валера, смышленая не по годам. На этой неделе им задали сочинение на социальную тему «роль отца в современной семье». Представляете, большинство написало, что вообще отцы сейчас никакой роли не играют! Это просто ужас! Да чего докатилось!

— Но, к сожалению, это — правда, — грустно заметила Дина.

— Я знаю. И я в шоке от этого! Так что, Валера, мотай на ус. Принимай участие в жизни детей.

— Стараюсь. Если бы еще было когда этим заниматься!

— А моя Валерия знаете что написала? О том, что в песне поется, что папа может быть кем угодно, только мамой не может стать, а мой папа стал мне мамой! Вот!

— Какая умничка!

— Да! Она у меня такая!