старался продумать все: от рассадки гостей до того, с какой стороны лучше впустить солдат, чтобы они захватили коменданта крепости как можно быстрее. Объяснял воинам, где они будут сидеть в засаде и как им быстро добраться до праздничного зала, не привлекая внимания. Ходжон наверняка приведет с собой личную охрану и солдат, которые контролировали все большие праздники. К тому же, как только новость о том, что командир крепости схвачен, долетит до других когурёских начальников, они попытаются его спасти. Но к тому времени Даон уже должен будет впустить Рудже с основным войском.

Инлоу нервничала, опасаясь, что что-то пойдет не так, а Мунно, как ни странно, был абсолютно спокоен. План продуман хорошо, а желание солдат освободить своих людей росло с каждым днем.

В назначенный день Мунно проснулся на рассвете и посмотрел в окно.

Сегодня. Сегодня это наконец-то случится. Он изменит историю и вернет то, что у мохэ отняли много лет назад. Вечером он вместе с Рудже и Даоном будет пировать в Хвагване в качестве командира крепости Хогён, а негодяи, годами унижавшие его народ, будут висеть над главными воротами.

Мунно разместил переодетых в торговцев солдат в ближайших к торжественному залу покоях, а остальные ждали в домах рядом, чтобы по сигналу окружить главное здание Хвагвана. Мунно же ждал знака от Даона, чтобы начать действовать одновременно с ним.

Ходжон прибыл в числе последних и холодно поприветствовал посла из столицы. Мунно почтительно кланялся высшим чинам, пытаясь сохранить на лице маску подобострастия, хотя внутри него все горело от предвкушения и азарта.

– Хорошо ли вы доехали? – спросил Ходжон у посла, когда они расселись по местам и пригубили вина. Атмосфера была напряженной.

– Благодарю, господин, все прошло благополучно, – осторожно ответил чиновник, внимательно наблюдая за комендантом.

Инлоу рассказывала, что Ходжон был известен непокорным нравом, и мало кто хотел бы привезти ему такую неприятную весть.

– С каким же известием вы прибыли в Хогён? – Ходжон впился колючими глазами в гонца.

Посол откашлялся и отодвинул пиалу с вином. Достал из-за пазухи документ и медленно протянул коменданту.

– Это еще что такое? – взревел Ходжон после того, как пробежал глазами текст, заверенный красной печатью Владыки. Смяв ткань, он бросил ее перед послом и стукнул кулаком по столу. – Почему я должен покинуть пост?

– Владыка и министры недовольны, что вы тратите много денег на развлечения, и в казну поступает мало доходов. В течение двух недель вы должны покинуть пост, пока не приехал новый комендант. Приношу свои извинения, командир, – испуганно пропищал чиновник, опустив глаза.

Ходжон зло хмыкнул, отпил вина и грохнул пиалой об стол. Хрупкий фарфор раскололся на части, порезав руки коменданта. Белую скатерть окрасили алые пятна крови, но командир, казалось, даже не заметил этого.

– И что же, мне нужно приехать в Куннэ? – спросил он с нескрываемой угрозой в голосе.

– Вы должны вернуться в свой родной город. Вас снимают со всех государственных должностей, – пролепетал перепуганный насмерть посол, не смея поднять глаз на разгневанного командира.

Ходжон расхохотался.

– То есть я должен поселиться в глуши и доживать в тишине свой век?

Мунно напрягся. Ходжон определенно что-то задумал и, судя по его поведению, не собирался подчиняться приказам Владыки.

– Прошу прощения, господин, – снова извинился посол. На его лбу выступили капли пота.

Ходжон не сводил с гостя неприязненного взгляда, а затем наклонился вперед и с угрозой прошипел:

– Это моя крепость! И я ее не отдам!

– Но господин… – испуганно залепетал он, но тут Ходжон выкрикнул:

– Стража!

В комнату вбежали солдаты и окружили посла, наставив на него мечи.

– Я же сказал, что это моя крепость! – угрожающе прорычал он, поднимаясь с места. – Отрубите ему голову и отправьте во дворец! Назад я не вернусь, лучше умру здесь!

– Господин, господин, умоляю! – залепетал посол и упал на колени, заерзав перед комендантом.

– Снесите ему голову, чего вы ждете! – громыхнул Ходжон.

Один из воинов замахнулся для удара, как вдруг вдалеке послышался протяжный гул, и все замерли.

Сердце Мунно подскочило в груди. Гул рога показался ему самой прекрасной музыкой. Даон вступил в бой.

«Пора!» – подумал Мунно.

– В атаку! – выкрикнул он на мохэском, и из дверей посыпались переодетые воины и бросились на растерянных когурёсцев. – Схватить коменданта и посла!

В зале для торжеств все смешалось: женский визг, звон бьющейся посуды, грохот переворачиваемых столов и звон скрестившихся клинков. Комендант крепости выглядел таким потрясенным, что даже не пытался убежать и просто с ужасом взирал на разверзшийся перед ним хаос. Его защищал телохранитель, который бился с одним из мохэсцев.

Мунно нужно было добраться до него как можно скорее и не позволить ему сбежать. Он обнажил спрятанный под одеждой меч и бросился к Ходжону, но ему преградил дорогу один из его личных стражей.

Они лавировали между перевернутыми столами, оступаясь на осколках разбитой посуды и скользя на пролитом вине. Телохранитель Ходжона сражался бесстрашно и все дальше оттеснял Мунно от хозяина. Он был искусным воином, и несколько раз Мунно чуть не попался на его обманный маневр: меч противника прорезал одежду, чуть задев плечо.

Схватка затягивалась, и Мунно боялся, что такими темпами упустит Ходжона. Нужно заканчивать бой, пока тот не спасся бегством. Нырнув за один из уцелевших столов, Мунно перевернул его на противника и выбросил руку вперед, пока тот восстанавливал равновесие. Лезвие вошло прямо в грудь, и стражник упал.

Тяжело дыша, Мунно оглядел побоище: его солдаты сражались не на жизнь, а на смерть, и бой уже переместился на улицу. Второй телохранитель уводил Ходжона, но Мунно успел увидеть мелькнувшие в дверном проеме одежды, когда комендант решил выбраться через потайной ход. Посол же пытался сбежать через главный вход, лавируя между сражающимися и вздрагивая каждый раз, когда меч со свистом рассекал воздух в опасной близости от него.

Мунно на мгновение замешкался, решая, за кем ему следовать в первую очередь. Он схватил за руку одного из своих командиров и кивнул на спасающегося бегством посла:

– Поймай его. Он нужен нам живым.

Получив в ответ утвердительный кивок, Мунно бросился вслед за Ходжоном, но кто-то остановил его за руку.

– Я знаю короткий путь. – Инлоу смотрела на Мунно полными страха глазами. Ее губы дрожали. – Идемте!

Мунно велел троим мохэсцам следовать за ними и вместе с Инлоу выскочил на задний двор, а затем, петляя между домами, побежал по улице. В конце узкого переулка, ведущего на центральную улицу города, он увидел Ходжона и его телохранителя.

– Стоять! – выпалил Мунно.

Мужчины дернулись, но не обернулись и