волнение заставило бы его попросту выть. Генрих уверенными шагами шёл впереди, и лица его не было видно. Наверняка тоже волнуется, хотя тщательно это скрывает…

Янека Ларка они заметили издалека. Он ожидал их, прижавшись спиной к одному из деревьев и внимательно разглядывая свой меч, будто впервые его увидел. Подняв взгляд и обнаружив, что его соперники на месте, он как-то криво усмехнулся, отошёл от дерева и перехватил меч так, будто был готов прямо сейчас, безо всяких формальностей, броситься в драку.

Однако ничего такого, конечно, не произошло.

Он просто приблизился к ним с мерзкой ухмылочкой, якобы вежливой, но на самом деле в ней читалось лишь неоправданное высокомерие.

— Доброе утро, господа, — оскалился Ларк, глядя, впрочем, не на Генриха с Хельмутом, а на лезвие своего меча.

«Доброе, ага, — подумал Хельмут и хмыкнул. — А для тебя, надеюсь, последнее».

На самом деле поединок на мечах без доспехов вряд ли продлится долго. Для того, чтобы нанести смертельный удар, Генриху понадобится около минуты, а чтобы просто ранить — и того меньше. Доспехи или щит, конечно, дело бы замедлили, но на дуэлях не было принято использовать ни то, ни другое.

— Может быть, господа изволят примириться? — скучающим тоном поинтересовался Хельмут, желая соблюсти все формальности.

— Если только оскорбившая сторона принесёт свои извинения, — отозвался Ларк и взглянул на них крайне агрессивно.

Генрих усмехнулся.

— Нет, не принесёт, — сказал он спокойно.

— Тогда начнём. — Ларк, кажется, даже вздохнул, произнося эти слова. Он поудобнее перехватил меч, увидев, что Генрих вытащил свой из ножен.

Хельмут отошёл подальше, на безопасное расстояние, и принялся наблюдать.

Несколько секунд у противников ушло на изучение друг друга. Затем Ларк резко подался вперёд, направив меч на Генриха, но тот лишь несильно уклонился, даже не подняв своё оружие. То же самое было и со второй атакой, и с третьей. Ларк просто не решался напасть как следует, а Генрих, кажется, не видел смысла защищаться с помощью меча, зная, что вреда ему пока ничто не причинит.

Но внезапно Ларк, замахнувшись мечом сильнее, попытался прицелиться и ударить. Слава Богу, Генрих успел парировать его удар, и они снова замерли на достаточно большом расстоянии друг напротив друга.

Наконец Генриху надоело просто так стоять, наблюдая за тщетными попытками своего оппонента хоть как-то атаковать. Он быстро и резко замахнулся, целясь куда-то вниз, ближе к ногам, и явно ошарашенный Ларк еле успел отбить этот удар. Но за ним последовал новый — выше и, следовательно, опаснее. Впрочем, этот удар тоже оказался отбит, как и несколько следующих, но весьма неумело, неуверенно и неуклюже.

В один момент лезвия, скрестившись в воздухе, выбили искру, и Хельмут вздрогнул.

Удар следовал за ударом, Генрих упорно теснил Ларка, который уже не мог нормально атаковать, продолжая лишь отбиваться. А Генрих, в свою очередь, не спешил наносить удары по телу, хотя у него была возможность ударить если не в живот или грудь, то по ногам — точно. Но он отчего-то этого не делал… Хотелось верить, что убивать этого недоноска он правда не собирался.

В один момент ему просто не повезло. Хельмут знал, что Генрих не стал бы этого делать преднамеренно. Лезвие его меча с противным скрежетом скользнуло по клинку противника, и тот, не выдержав напора, попятился, при этом не забывая целиться, и, видимо, не заметил, как случайно оставил без защиты нижнюю часть тела. И у Генриха, который только-только отвёл меч после сцепления, попросту не было выбора — клинок будто сам собой опустился на колено Ларка.

Не сильно, скорее всего, даже не очень больно… Но Янек при этом грохнулся на землю с визгом, выронил меч и схватился за колено обеими руками. Пальцы его слегка окрасились алой кровью, было видно, что рана не сильно большая. Но он всё равно заскулил, заскрежетал зубами и, кажется, совсем забыл, что над ним всё ещё стоял Генрих с обнажённым мечом.

Тот, видимо, смеха ради приблизился и вытянул руку, словно хотел проткнуть грудь Ларка насквозь. Янек, продолжая скулить, нервно сглотнул и поднял затравленный взгляд.

Хельмут снова усмехнулся, решившись подойти ближе. Кажется, схватка окончена, и риска попасть под чью-то горячую руку уже нет.

— Ты ведь даже не спросил моего имени, — всё так же спокойно (хотя было слышно, что он запыхался) сказал Генрих, не убирая меча. — Ты даже не в курсе, кого вызвал на поединок. Это ж каких размеров самоуверенностью нужно обладать…

Ларк не ответил, весь сжался и округлил глаза так, что, казалось, они вот-вот выпрыгнут из орбит.

— Скажешь ему, Хельмут? — вдруг бросил Генрих через плечо, чуть повысив голос.

— А почему бы и нет… — протянул Хельмут. Он поравнялся с Генрихом, чуть нагнулся, вглядываясь в лицо Ларка, и нарочито небрежным тоном сообщил: — Знай же, недоносок ты безмозглый, что тебе выпала честь сойтись в поединке с лордом Бьёльна Генрихом Штейнбергом. Хоть что-то в твоей жизни интересного произошло. Внукам будешь рассказывать, если, конечно, они у тебя когда-нибудь появятся.

Ларк промямлил что-то неразборчивое. Впрочем, разбирать его слова им не особо-то и хотелось.

— Сам до трактира дойдёшь? — поинтересовался Генрих, кивнув на колено. Янек отчаянно закивал. — Ну и замечательно. Надеюсь, мы больше с тобой никогда не увидимся. И перестань уже быть такой ограниченной тварью.

Они синхронно развернулись и направились прочь. Генрих бросил меч в ножны, на миг оглянулся, но не стал ничего больше говорить.

— Ну вот, а ты боялся: помирать, помирать, — рассмеялся Хельмут, когда они оставили Ларка далеко позади.

— Это ты боялся, — чуть растерялся Генрих.

— Разве?

Несколько минут они шли молча. Ветерок усиливался, и Хельмуту на лицо упала прядь значительно отросших волос. Надо будет по возвращении домой попросить Хельгу чуть их подрезать — они, к тому же, вились на концах, и барону Штольцу это не очень нравилось.

Он попытался сдуть прядь, но та не послушалась, а новый порыв ветра заставил пару волосинок забиться в рот. Хельмут фыркнул, а через мгновение почувствовал прикосновение пальцев к коже — это Генрих, предусмотрительно сняв перчатку, осторожно отодвинул прядь и заправил другу за ухо. Он улыбался, хотя в глазах плескалась некоторая усталость — видимо, от поединка, от этой поездки в целом, да и вообще… И Хельмут улыбнулся в ответ, как ему показалось, очень глупо.

— Слушай, — сказал вдруг Генрих и опустил руку на его плечо. — Спасибо тебе. — Поймав его вопросительный взгляд, он едва заметно закатил глаза и добавил: — За поддержку.

Хельмуту хватило сил лишь кивнуть в ответ.

Wir