«Вещество, названное в честь шведского города Иттербю, было обнаружено в 1843 году, когда шведскому химику Карлу Густаву Мосандеру удалось выделить из гадолинита фракции иттрия, эрбия и тербия. Сходство свойств эрбия и тербия привело к тому, что в то время ученые некоторое время путали…»

Карл давно упустил нить объяснений. Вместо того чтобы впитывать в себя информацию, настолько, видимо, выдающуюся, что голос препода в некоторых местах буквально вибрировал, он думал о коротковолновой станции.

Во вчерашней передаче не было никаких идентификационных номеров – просто малопонятные, ни о чем ему не говорившие последовательности. Цифры кружились в голове, словно вдруг обрели крылья и превратились в зудящих мух. Его попытки уловить в них какой-нибудь порядок ни к чему не приводили, хотя и было тут что-то до боли знакомое. Вот только что? Сколько он ни бился, запрятанное в глубинах мозга понимание неизменно ускользало от него.

Девять, девяносто два, шесть, девятнадцать, тридцать девять, восемь, девяносто два. В этих семи числах не было системы: ни один алфавит не содержал больше девяноста символов, поэтому и невозможно, чтобы каждому из чисел соответствовала какая-то одна буква. Карл трижды выписывал алфавит и располагал последовательность таким образом, чтобы каждой букве соответствовали три цифры. Из этого ничего не вышло. Не получилось ничего и тогда, когда он просчитал все по новой, добавив специфические исландские буквы.

Сплошная ерунда.

Впрочем, это была не новость. Карл годами слушал передачи иностранных станций и ни разу не смог разгадать хотя бы одну коротенькую последовательность. Без ключа расшифровать их было невозможно. Так с чего ему взбрело в голову, что с исландской станцией могло обстоять по-другому? Но тем не менее его не покидало чувство, что именно так и было. Он должен узнать, что это за цифры и что они обозначают. Раз он смог прочитать идентификационные номера, а затем и именной номер, значит, может понять и остальное. Где-то в глубине души Карл был уверен, что эти послания адресованы ему. Поэтому он изначально в состоянии прочитать их, иначе непонятно, зачем все это затевалось.

На самом деле Карлу больше всего хотелось, чтобы эти цифры продолжали казаться ему абсолютной абракадаброй. Тогда было бы легче оттолкнуть все это от себя и забыть. Но его изводило дурацкое чувство, что он знает разгадку, что она где-то совсем рядом, буквально крутится у него в голове… Вдобавок ко всему, он почему-то был убежден, что эти сообщения очень важны для него.

Для него или для Артнара.

Карл таращился на слайды, которые с таким же успехом могли быть написаны иероглифами майя. Пока он не докопается до сути дела, ни о чем другом думать не сможет. Тем более о химии.

Карла снова охватило чувство, что разгадка шифра прорывалась наружу – просто зацепилась где-то за мозговую кору и болталась там. Слайды на экране замелькали с бешеной скоростью, препод говорил все быстрее и быстрее. Это означало, что лекция подходит к концу, а тот опять – и в который уже раз – запланировал пройти слишком много материала в один присест.

Однако сегодня, не в пример другим дням, Карл не испытывал облегчения при мысли о скорой возможности выбраться из аудитории. То, что мешало ему сосредоточиться, намертво застряло в голове, и было без разницы, где он в это время находился. Даже девушка, которая ему нравилась, не смогла сегодня овладеть его вниманием, хотя уселась прямо перед ним, вероятно, ожидая, что он всю лекцию будет восхищенно пялиться на ее затылок. Быстрым движением она отбросила волосы на спину – словно чтобы напомнить о себе. Обычно вспархивающие локоны и слабый аромат шампуня будоражили его воображение, но сейчас это не возымело абсолютно никакого эффекта.

На экране мелькнул последний слайд, и препод заскороговорил что-то о домашней работе и подготовке к следующей лекции. Это пролетело мимо ушей Карла не задержавшись, и он встал, последовав примеру других, хотя препод все еще тараторил что-то, уже не долетавшее до враз оглохших студентов.

Девушка, засовывая в сумку учебник, искоса бросила на него взгляд; она казалась немного обиженной за то, что он не обращал на нее внимания. Но даже этой маленькой победы было недостаточно, чтобы поправить его настроение.

Повесив сумку на плечо, девушка зашагала прочь. Кажется, она даже слегка покачивала бедрами, и Карл краем глаза увидел, как она оглянулась, чтобы убедиться, смотрит ли он ей вслед. Но сегодня он даже не взглянул в ее сторону, и походка девушки снова стала нормальной.

Следующая пара должна была начаться через четверть часа. Карл никак не мог решить, что ему делать: прогулять или посетить? Посетить или прогулять? Пока в его мозгу два этих варианта бились не на жизнь, а на смерть, тело спокойно делало свое дело. Ноги совершали шаг за шагом, не обращая внимания на то, что он еще не принял никакого сознательного решения. И прежде чем сообразить, что к чему, Карл оказался на улице – разум мучился вопросом, а тело молча взяло себе власть.

Снаружи ветер вздымал тучи нападавшего за утро снега. Он запорашивал глаза, и Карл шел к машине почти вслепую, проклиная себя, что не оделся получше. Когда зазвонил телефон, он ответил, даже не попытавшись разглядеть номер на экране.

– Ты заходил в инет? – Бёркур казался возбужденным.

На часах было не больше одиннадцати утра, а Бёркур не спал – одно это уже было великой новостью.

– Ты о чем?

Карл почувствовал на языке вкус залетевшего в рот снега. Он догадывался, о чем шла речь, но решил промолчать, на случай если Бёркур говорил о чем-то другом. Пускаться сейчас с ним в обсуждения вряд ли помогло бы ему навести порядок в собственной голове.

– Имя! Имя женщины! – Слышно было, что Бёркур здорово взбудоражен. – Она мертвая! То есть совсем! И говорят, что ее убили!

Карл не сразу нашелся что ответить. Он прочитал о смерти женщины утром в интернет-газете, сидя над тарелкой с полусухим завтраком – молока в холодильнике оставалось несколько капель. Кукурузные хлопья застряли во рту куском цемента, когда он увидел, что в заметке говорилось о женщине, идентификационный номер которой передала коротковолновая станция, – Элизе Бьяртнадоттир. С трудом проглотив, он углубился в заметку. В ней также давались ссылки на предыдущие новости о ее смерти, где имя женщины не указывалось, и Карл поэтому в свое время не обратил на них внимания и не следил за развитием событий. Полиция еще не давала сведений о задержанных в связи с убийством. Из написанного можно было почерпнуть лишь то, что в данный момент ведется расследование и что в ближайшее время ожидается официальное заявление. Ссылаясь на осведомителей внутри полиции, репортер утверждал: никто еще не находится под стражей и у следствия нет конкретных улик. Это утверждение косвенно подтверждалось обращением полиции к тем, кто в ночь между четвергом и пятницей находился вблизи от дома погибшей. Карл запомнил эту коротенькую заметку почти наизусть.

– Да, я знаю.

Он не стал упоминать об увиденной им другой заметке, еще более усугублявшей кошмарность происходящего. В ней тоже говорилось о какой-то женщине, погибшей насильственной смертью. Полиция не сообщала имени женщины и воздерживалась от комментариев. Карл решил не наваливать на Бёркура еще и это – тот и так взвинчен. Тем более что он понятия не имел, было ли как-то связано с ним лично и второе убийство.