– Спасибо, Чжихо. Теперь уже есть за что, – быстро проговорила Йонг и встала, намереваясь выйти из душной лечебницы, отыскать Нагиля и объяснить ему свою идею доступнее. Он поймёт, примет её сторону, перестанет гнать в столицу. Нужно лишь…

Столкнувшись в дверях с Боымом, Йонг сбилась с мысли. Воин поклонился – у него была перевязана рука и забинтована голова, но выглядел он бодрым.

– Ох, дикурэ, ра Боым, – судорожно ответила Йонг. – Ты ранен?

– Куаргарра подлечил, госпожа, – улыбнулся он. – Всё нормально.

Йонг хотела уже уйти, коснулась руки воина пальцами, чтобы обогнуть, но застыла на месте, ощутив странную тревогу. Предчувствие беды, прошедшее по касательной, проникло сквозь кожу внутрь тела и застряло где-то в груди. Йонг потянулась рукой к ключице, нашла заполошно стучащее там сердце.

– Госпожа? – обеспокоенно позвал Боым. – Что-то случилось?

Йонг знала это чувство, холодное и чуть влажное, как вечерний туман. Она испытывала его каждый раз, когда приходила в храмы стихий, чтобы спросить у духов совета. Она испытывала его всякий раз, когда разрушала очередную святыню, прекрасно понимая, что поступает правильно, как должно, заведено кем-то свыше. Она знала, что в момент, когда разум проясняется, а в голову проникает холод, духи говорят с ней, направляют её.

Вот путь, что тебе уготован. Иди по нему.

– Госпожа? – совсем встревожился Боым и схватил Йонг за руку, потому что она начала клониться набок. Йонг упала плечом на дверной косяк, посмотрела на воина затуманенным взглядом. У неё снова блестели белым глаза.

В голове было пусто, только стучало болью в висках. Боым побледнел, побелел, всплыл перед Йонг видением, а не настоящим собой. Она судорожно задышала, схватила его за руки.

Кровь стекала по его лицу и заливала глаза.

– Тебя по голове ударили? – спросила она, словно в полусне. Боым не знал, что ответить, с трудом кивнул. Святые духи. – Ходи аккуратнее.

Ей пришлось оттолкнуться от дверного проёма и выйти, пряча лицо от оторопевшего воина. Могла ли она что-то сделать, чтобы избежать будущего, мелькнувшего перед ней будто случайно? Вероятно, Йонг не должна была этого видеть и знать, это была не её жизнь, и она не спрашивала об этом духов.

Но, выйдя из лечебницы на свежий воздух, она уже знала, как саму себя, что Боым не доживёт до следующего утра. Какая-то рана внутри, она убьёт его, Чжихо не сможет его спасти, потому что это выше его возможностей. Кровотечение в мозг? Аневризма? Йонг не знала названия, не хотела думать об этом вот так холодно, как сейчас. Можно ли спасти Боыма, если что-то сделать сию же секунду? Духи дали ясный ответ: нет.

Йонг выругалась вслух, спугнув задремавших на посту стражников, и метнулась в сторону крыла, где располагались Дочери. Надо было найти Ильсу. Если она не может спасти Боыма, зная будущее, то должна хотя бы облегчить его участь.

Прямо сейчас Йонг понимала своего мэштреннима как никогда прежде.

Чжихо напомнил, что Йонг пришла из другого мира и сделала невозможное, но сильнее она стала благодаря Лан. Она её ученица. Последняя мудан из Ордена Белого Тигра.

И она сможет обрести силу, что выдернет из её тела имуги и вернёт в воды Великого моря.

Боым умер к вечеру. Йонг не видела этого: он шёл по коридору лечебницы после разговора с Ильсу, немного потерянный и смущённый, и неожиданно упал, схватившись за голову. Воины сказали, что никто не успел ему даже помочь. Его сожгли на костре с другими погибшими той же ночью, Йонг не отходила от Ильсу. Та была бледна и серьёзна, не проронила ни слезинки.

Когда после погребения Йонг вернулась в отведённые ей покои, вся пропахшая дымом и смертью, разбитая и опустошённая, её молча встретил Нагиль. Притянул к себе, усадил на скамью перед столом, на котором стоял таз с тёплой водой. Обтёр руки и шею, молча же попросил поднять голову, чтобы стереть с лица налипший слой пепла.

Йонг не посмела закрывать глаза, зная, что расплачется перед ним, и смотрела на него всё то время, что он ухаживал за ней в абсолютной тишине. Мерно отбивали ритм их сердца. Йонг не отводила взгляд от Нагиля, отмечая ту же обречённую печаль, ту же боль в каждом его движении.

Потом он усадил её на футон, помог раздеться. Уложил на подушки рядом с собой и накрыл шёлковым одеялом, добытым, должно быть, со складов жадного советника Чхве. Йонг слышала успокаивающий аромат трав вокруг себя и запах сливового дерева, идущий от кожи Нагиля.

– Я знаю, что делать, чтобы спасти нас, – прошептала Йонг. Голос хрипел и крошился, словно стекло. Каждое слово причиняло резкую боль, каждый звук пробирался вверх по горлу с огромным трудом. Нагиль выдохнул Йонг в макушку, прижал к себе крепче.

– Я верю, минджа, – сказал он тихо, так тихо, что Йонг едва его услышала. – А теперь – спи.

Она закрыла глаза и заплакала от бессилия и усталости. Её окружало тепло тела Нагиля и убаюкивающая, смягчающая горе уверенность в том, что от любой смерти и любой крови они друг друга уберегут.

«Убью, украду, солгу, пойду на сделку с врагом, – думала Йонг, засыпая, – сделаю что угодно, лишь бы он выжил».

23

Когда Йонг рассказала Нагилю о том, что хочет обхитрить самих Великих Зверей, он выслушал без возражений и ещё долго сидел в молчании. Они расположились на этот раз в собственных покоях, чтобы никого не тревожить криками, если вдруг снова начнут ругаться, но теперь Йонг было неудобно, и Нагиль это чувствовал. Он молчал, уперев подбородок в скрещенные над столом пальцы рук, и смотрел в одну точку, не двигаясь. Гнетущая тишина обволакивала каждый бу в комнате, пахнущей благовониями.

– То, что ты задумала, сложно, – сказал, наконец, Нагиль и поднял к ней взгляд. Йонг кивнула. Её идея требовала вмешательства духов, не иначе. Торговаться с Великими Зверями даже Нагиль никогда не пытался, сопротивляться им у Йонг бы попросту не хватило сил, но хитрость… Переплетённая с личными домыслами и сказками, что хранили прибрежные поселения, хитрость могла переломить привычный уклад жизни и всего Великого Цикла.

Но ни Йонг, ни Нагиль не знали, повезёт ли им в этом.

– Давай поговорим с Рэвоном, – сказал вдруг Нагиль. Йонг моргнула.

– Ты с ума сошёл? Чем он поможет?

Нагиль склонил голову, услышав укор в её голосе. Недоверие его госпожи было понятным, но сейчас о нём стоило забыть.

– Он многое знает. Ты ведь приходила к нему за советом, пока меня не было.

– Я приходила, – поправила Йонг, склоняясь над столом и заглядывая Нагилю в глаза, – потому что спросить о Драконе мне больше было некого.

– Именно.

Нагиль поднялся, протянул Йонг руку. Она взяла его ладонь, всё ещё недоумевая, и, когда он потянул за