Когда Нагиль вернулся к себе, был поздний вечер. Йонг сидела у стола, уперевшись лбом в сжатую в кулак ладонь, и дремала. Ох, минджа…

Он подошёл едва слышно, чтобы не потревожить её, но она всё равно почувствовала его приближение и выпрямилась за мгновение до того, как Нагиль коснулся её плеча.

– Устала? – спросил он, лишь бы занять пустоту, расползающуюся по всему его телу. Йонг посмотрела на него снизу-вверх и слабо кивнула.

– У Дэквана никак не расслабишься, он очень строгий учитель.

Нагиль вспомнил издёвку, брошенную Рэвоном, и покачал головой. Лучше бы его женщина колола себе руки иглой, вышивая цветы на шёлковых лентах, чем проводила часы под открытым небом, махая мечом до изнеможения. Он и прежде считал, что Дэкван слишком строго обходится с упрямой госпожой, даже если в её теле сидел имуги и придавал ей сил. Сейчас змей ослаблял её – так стоило разве заниматься с тем же рвением, что и прежде?

– Минджа, лучше бы ты в самом деле променяла лук и стрелы на кисть и тушь, а меч на иглу, – вздохнул Нагиль. Йонг неожиданно вспыхнула.

– Лучше бы ты не слушал Рэвона, этот ублюдок… – Она дёрнулась, прижала руки ко рту. Неприятное предчувствие, что захватило Нагиля утром в комнатах Рэвона, вновь напомнило о себе. Он подбирал подходящее слово, чтобы описать свои ощущение, думая, что может наговорить лишнего, но вид Сон Йонг, такой уставшей и всё ещё злой, дополнил картину окончательно.

– Что он сделал? – зарычал Нагиль. Его почти затрясло, Йонг успела перехватить его руки, притянуть к себе – иначе он бы ринулся искать брата. Гнев застилал глаза, хотя Йонг ничего ещё не сказала.

– Оставь, – наконец прошептала она, и стало только хуже. Нагиль заскрипел зубами, жар, вернувшийся к ночи в тело, заполнил собой и грудь, и лёгкие, забурлила от ярости кровь.

Он сжёг секретаря Империи и весь дворец в Хэнджу за одно только скверное слово в сторону Сон Йонг и не видел причины оставлять в живых брата, которого и так все считали предателем. Никто его не осудит за гнев, никто не заступится за этого смертника.

– Нагиль, – позвала Йонг глухо. Настолько сильно стучала у него в ушах кровь, что он слышал голос Сон Йонг как сквозь толщу воды. – Нагиль, забудь. Я сама ему язык вырву, как будет возможность.

– Я хочу сделать это сейчас.

– Нагиль.

Он резко выдохнул, медленно вдохнул. Не помогло: злость клокотала в горле, жгло так, будто он собирался спалить хотя бы ширму, которая закрывала окна в комнате.

– Забудь. – Сон Йонг пожала плечами и потянула Нагиля в тень, куда не доставал свет от факелов, в которых уже затихало пламя. Он шёл за ней и злился.

Глупец. Весь день думал о Йонг, хотя у него были вещи, требующие внимания. Он обсуждал с Рэвоном, этим предателем, дальнейшие планы, звал в помощь Дэквана, созывал Лапу Дракона на совет, наблюдал, как занимаются его воины и как ладят между собой чосонцы и люди Империи. Он посвятил прошедший день делам войны – и всё равно думал о том, как вернётся вечером в комнаты и найдёт в них Сон Йонг.

А теперь она успокаивала его, а он злился. Проклятый Рэвон.

За время разлуки – очередной, долгой, изматывающей разлуки – Нагиль часто представлял себе, как вернётся и будет рядом с Сон Йонг, и, хотя днём он старательно избегал любого воспоминания о тепле её тела и гладкости кожи, по ночам эти мысли пробирались ему под рёбра и царапали изнутри кости. Он думал об этом так много, что теперь, когда Йонг действительно сама стягивала с него одежду и складывала аккуратной стопкой рядом с футоном, Нагиль на короткое мгновение решил, будто ему всё мерещится.

– Ткань влажная, – сказала Йонг тихо. Нагиль вдруг смутился, опустил глаза вниз, на свои руки, которыми держался за её плечи. Вот же слабовольный мальчишка: опирается на женщину, которую должен защищать.

– Я смыл с себя пот и грязь, не хотел, чтобы тебе было неприятно, – объяснил он и сам себя оборвал. Ну что это? Зачем эти слова, словно его госпожа спрашивала причину?..

– Знаешь… – вдруг усмехнулась она чуть дрожащими губами: нервничала. – В том мире, откуда я пришла, не все мужчины следят за собой так, как ты в Чосоне.

Нагиль хотел спросить, о каких мужчинах Йонг говорит, но смял эти обиды и бросил прочь, когда она стянула с себя ханбок и осталась в нескольких слоях нижних одежд. Проступал силуэт женского тела сквозь тонкую ткань соджаксама, в изломе воротника виднелись тонкие кости ключицы, обтянутые бледной кожей с едва заметными голубыми венами на ней. Нагиль провел по плечам Сон Йонг тёплой рукой, и она вздохнула и вся разом обмякла.

Она прижалась к нему резко, без предупреждения, и Нагиль даже оступился, запинаясь о складки футона под ногами. Он осел, осторожно притянул к себе Йонг, целуя. У неё были сухие губы, потрескавшиеся на холодном весеннем ветру, и Нагиль целовал её так аккуратно, как мог, потому что боялся, что ей будет больно. Но Йонг нетерпеливо выдохнула, прижалась к нему сильнее и распахнула рот. А потом уложила его на спину и села сверху, глядя на него затуманенными глазами, в которых плескалась вода Великого моря. Нагиль жалел только, что не успел раздеть её совсем, они так и остались в нижних одеждах, и та белела в темноте на теле Сон Йонг.

Нагиль изловчился, стянул с её плеч соджаксам, нашёл пальцами голую кожу живота, груди, несильно сжал её свободной рукой, второй зарылся ей в волосы. Заскользила между пальцами костяная пинё, выпала из пучка и покатилась по полу. Волосы Йонг заслонили от Нагиля весь остальной мир.

Она прижалась к Нагилю, часто дыша прямо в ухо, и стало так нестерпимо жарко и хорошо, как никогда не было. Испарились из головы все мысли: Нагиль думал только о том, как бы не расплавилась Йонг под его руками, и всё равно держал её крепко за талию, беспорядочно водил пальцами по спине…

Рука задела сухую кожу на шее Йонг, Нагиль склонился к ней, спросил: «Можно ли?» – и, не дождавшись ответа, поцеловал в сгиб шеи и сразу же, не сдержавшись, лизнул. Йонг ахнула и выгнулась, подставляясь его рукам и языку.

Нагиль прижался лбом к её ключицам, резко выдохнул, выпаривая с её кожи капли пота. Йонг вскрикнула, тут же вжалась губами в шею Нагиля. Тонкая тетива, на которой ещё держался его разум, лопнула окончательно, и он повалил Йонг на пол.

Чуть позже он засыпал, прижимая к себе тёплое влажное тело Йонг. Она обвила его руками и