рассказывала, у них в подъезде один мужик перфоратор в два часа ночи врубил, представляешь? — Тайка старалась говорить успокаивающе.

— А ещё свет мигает постоянно. И ощущение, как будто кто-то за мной наблюдает. Тай, это не может быть какой-нибудь барабашка?

Тина беспокоилась — это было очевидно. Но Тайка вдруг поняла, что та ещё и немножко надеется. Потому что в глубине души хочет снова прикоснуться к волшебному миру.

— Может, и барабашка, — нехотя признала она. — Или трубочник.

— Кто?

— Ну, нечисть такая. Городская. На вид нечто среднее между хорьком и лаской. Живёт в трубах — водопроводных или водосточных, без разницы. И гудит.

— А эти трубочники… они опасные? — Голос Тины слегка дрогнул.

— Не-а. Максимум напугать могут, — Тайка зевнула.

— Ой, опять началось. Слышишь? Я сейчас громкую связь включу.

В трубке зашуршало, щёлкнул динамик. И Тайка действительно услышала тихое поскуливание. Потом что-то затрещало и — хлоп! Звук был негромкий, но Тина от неожиданности охнула.

— Эй, ты в порядке? — Тайка подалась вперёд, чуть не опрокинув кружку.

— Да. Просто лампочка взорвалась. Блин, теперь тут ещё и осколки… — простонала Тина.

— Неприятно. Но бывает, когда включаешь или выключаешь свет.

— Угу. Только я выключатель не трогала.

А вот это было действительно странно…

— Больше ничего не разбилось?

— Вроде нет. А что?

Тайка помассировала виски: так ей лучше думалось.

— Знаешь, наверное, ты права. Похоже на проделки барабашки. У твоей подруги соль дома есть?

— Должна быть, — Тина принялась шарить по шкафам, хлопая дверцами. — Во, нашла!

— Рассыпь по углам комнаты.

— Прямо как в «Сверхъестественном», — Тина нервно хихикнула. — А на кухне тоже насыпать?

— Ага. Хуже не будет. А потом уходи из квартиры.

— Ладно. Но сперва…

Наверное, Тина хотела сказать, что уберёт осколки. Или зажжёт свечки: в комнате-то стало темно. Но в трубке вдруг послышался новый щелчок, а потом то ли вздох, то ли всхлип.

— Тай, свет совсем вырубился. Может, пробки проверить?

Да какие уж там пробки. Было ясно, что дело нечисто. Барабашка почуял, что на него сейчас найдётся управа, и разбушевался.

— Тина, успокойся. Он ничего не сможет тебе сделать.

Это была не совсем правда. Беспокойный дух умел вытягивать из людей жизненную силу, даже насылать хвори, но, к счастью, не мгновенно. Для этого с ним надо было некоторое время пожить бок о бок. Так что Тине болезни не грозили, а вот её подруге…

В трубке что-то гулко звякнуло, будто гонг.

— Ой, прости, — спохватилась Тина. — Это я крышку от кастрюли не удержала.

— Зачем тебе кастрюля?

— Да не кастрюля, а крышка. Буду использовать её как щит, если барабашка начнёт предметами швыряться.

— А он пока не начал? — Тайка в задумчивости дёрнула себя за прядку волос.

Это не было похоже на обычное поведение духа. Тот, уж если решался проявиться, сразу пускался во все тяжкие, учиняя полный беспорядок.

Тина на некоторое время замолчала. Было слышно только учащённое дыхание и шорохи.

— Что там у тебя? — наконец не выдержала Тайка.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Как бы она сейчас хотела быть рядом с подругой! Эх, ну почему учёные до сих пор не изобрели телепорт?!

— Докладываю: у меня тут темно и тихо, — бодро отрапортовала Тина. — Вернее, уже не очень темно, потому что я нашла свечи. Осколки подмела. Вот, сыплю соль.

— И чего?

— А ничего.

Тайка слышала, что барабашка продолжает подвывать. Вроде даже громче, чем раньше.

— Тин, я думаю, тебе лучше домой пойти. Я на первом утреннем автобусе приеду и разберусь. Встретишь меня на автовокзале?

Школу, конечно, придётся прогулять. Но в первый раз, что ли?

— И что такого ты можешь сделать, чего я не могу? — буркнула Тина. Похоже, ей стало немного обидно. Она уже через многое прошла, не испугалась, а теперь её выдворяют, будто несмышлёныша какого. — Ты вроде говорила, это не опасно.

— Я просто хочу увидеться с котом, — улыбнулась Тайка. — Такое дело, я…

Она хотела признаться, что понимает язык животных. Редко кому об этом говорила, но чувствовала, что Тине можно доверять.

— О, кажется, я его вижу! — перебила её Тина.

— Кота?

— Да нет же! Барабашку.

— Включи скорее камеру, я взгляну.

— Слишком темно, света не хватит.

— Тогда опиши, как он выглядит, — Тайка облизала пересохшие от волнения губы.

— Как старичок, только ростом мне по колено. Ой, он спрятался! Зато кот из-под дивана вылез.

Описание сузило круг подозреваемых, но ненамного. Мало ли духов, принимающих облик маленького старичка?

И тут Тайку осенило.

— Тина, ты всё ещё на громкой связи?

— Ага.

— Тогда помолчи немного. Дай мне поговорить с котом. Как его зовут, кстати?

— Только не смейся. Сникерс.

Тайка всё-таки не удержалась, хихикнула.

А Тина пояснила:

— По документам он Марс, вообще-то. Потому что шерсть огненная. Не рыжая, а почти что красная. А Сникерс — это так, домашнее прозвище.

Вот и думай теперь: как будет вежливей обратиться? Коты, они такие — назовёшь не тем именем, могут смертельно обидеться и ничего не сказать.

Немного подумав, Тайка всё-таки выбрала римского бога, а не шоколадку.

— Алло, Марс? Ведьма на проводе. Отзовитесь, пожалуйста, — прозвучало так, будто бы она пыталась связаться с инопланетянами.

Тина, наверное, тоже так подумала, потому что усмехнулась, а кот после некоторой заминки муркнул:

— Ты доб-мр-ая или злая?

— Добрая, конечно, — успокоила его Тайка. Но тут же столкнулась с обычным кошачьим недоверием к чужакам:

— А чем докажешь, мр?

— Тем, что хочу вас спасти от барабашки. Марс, вы можете рассказать…

— Во-первых, не Марс, а Сникерс — мне так больше нравится. А во-вторых, нет тут никакого мр-барабашки, — перебил кот. — И никогда не было.

— А кто же тогда вещами швыряется? — удивилась Тайка.

— Мр-ряк.

— Простите?

— Какие вы, люди, непонятливые. Говорю же: Мр-ряк. Он мой новый кореш.

— Что он говорит? — шёпотом переспросила Тина, но Тайка отмахнулась, позабыв, что подруга не может её видеть.

— Погоди, я пока сама ничегошеньки не понимаю. Что за Мряк?

Кот помолчал, словно выдерживая театральную паузу, а потом торжественно произнёс:

— Я завёл нам домового!

Тайка улыбнулась одними уголками губ. У котов с домовыми всегда были особые отношения. Обычно каждый говорил, что «завёл» другого, и очень этим гордился.

Сникерсу наверняка показалось, что его слова не произвели должного впечатления, поэтому он обиженно добавил:

— Между прочим, единственного на весь дом. Ни у кого нет, а у нас — есть. То-то моя мр-хозяйка мр-обрадуется, когда приедет.

— А почему Мряк? — недоумевала Тайка.

— Ну надо же было его как-то назвать.

Значит, безымянный домовой? Но так же не бывает! Или?…

— Скажи своему Мряку, чтобы он вещи не