В городской книге Суассона есть запись от 744 г. о том, что епископам было предписано организовать в каждом городе «законно отведенные места для собраний и торговли». Ни один из этих мелких рынков не мог похвастаться большой посещаемостью[236].

Обычно на этих мелких рынках продавали яйца, дичь и т. п. Но безусловно, на других, более известных рынках можно было приобрести и ремесленные изделия, а также иные товары. Например, вполне вероятно, что во Фландрии продавали текстильные изделия. В городской книге галльского города Лауда приводится текст письма одного городского служащего, который направляет своему другу 5 су и просит купить ему капюшон. Однако из этого мы никоим образом не можем сделать вывод о существовании в то время оптовой торговли и активного оборота товаров.

Мелкие рынки были очень многочисленны, и на них наверняка были представлены кустарные ремесленные изделия, выполненные сельскими гончарами, кузнецами и ткачами, обслуживавшими потребности местного населения в данной продукции, как было во всех примитивных цивилизациях, основанных на сельском хозяйстве. Но больше ничего на этих рынках, скорее всего, не было; мы не находим никаких следов существования профессиональных торговцев или ремесленников. Тот факт, что при мелких рынках создавались небольшие монетные дворы, говорит как раз о слабом денежном обращении. Более того, в 865 г. Карл Лысый дал епископу Шал она разрешение на открытие монетного двора, поскольку тот не мог получить денарии, чеканившиеся на королевских монетных дворах.

На этих рынках не было товаров из дальних стран. У Алкуина, например, был оптовый торговец, которого он посылал делать подобные закупки в Италии. В VIII в. ярмарка в Сен-Дени была единственным местом в королевстве, где можно было встретить торговавших саксов или фризов.

Заключение более серьезных сделок осуществлялось не на рынках. Специальных мест для их заключения не было, поскольку это происходило не слишком часто. Предметом подобных сделок были драгоценности, жемчуг, лошади, крупный рогатый скот. Из текста одного из капитуляриев того времени мы узнаем, что именно такие сделки заключались крупными оптовыми торговцами, которых в данном случае есть все основания так называть, причем «эти специалисты своего дела, эти профессионалы», как их называют в капитулярии, были почти исключительно евреями.

Эти еврейские торговцы были практически единственными, за исключением ряда венецианцев, кто жил только за счет торговли. Это становится очевидным, когда читаешь составленные в то время капитулярии, в которых рядом со словом «еврей» обязательно стоит «торговец»[237].

Является вполне очевидным, что евреи-торговцы поддерживали контакты со своими соплеменниками-единоверцами, разбросанными по всему Средиземноморью еще до вторжений арабов-магометан[238].

Но теперь им приходилось работать уже в других условиях.

Известно, что евреи подверглись гонениям и преследованиям в Испании в заключительный период господства вестготов в этой стране. Наивысшей точки эти притеснения достигли при короле Эгике (правившем с 687 по 702 г.), который запретил евреям торговать с иностранцами, а также с христианами. Однако эти гонения не распространились на королевство франков, где не собирались следовать примеру вестготов. Наоборот, здесь еврейские торговцы пользовались поддержкой монархов, которые предоставили им всяческие привилегии и льготы, в частности освободили от уплаты торговой пошлины. Луи Благочестивый выпустил специальный реестр, где перечислялись предоставляемые евреям привилегии и льготы (этот документ не сохранился до наших дней); в частности, говорилось, что если евреи подвергнутся судебному преследованию, то «дело должно вестись и рассматриваться самым благожелательным образом»[239].

Убийство еврея каралось штрафом, который выплачивался непосредственно в королевскую сокровищницу. Привилегии, предоставленные евреям, были очень важны и серьезны; ранее евреи таковыми не пользовались, и предоставление этих привилегий и льгот говорит о том, что, по мнению короля франков, без евреев государство не могло обойтись.

И Каролинги очень часто пользовались услугами евреев. Послы, направлявшиеся ко двору багдадского халифа Гаруна ар-Рашида, были евреями; евреев можно было встретить и среди торговцев, обслуживавших королевский дворец в Экс-ла-Шапель.

Луи Благочестивый взял на службу еврея из Сарагосы, которого звали Авраам; король оказывал Аврааму всяческое покровительство, а тот ему верно служил[240].

Нам неизвестен ни один торговец-христианин, который пользовался бы такими же благосклонностью и покровительством со стороны короля.

Около 825 г. Луи Благочестивый предоставил льготы и привилегии Давиду Давитису и Иосифу, а также их единоверцам, проживавшим в Лионе. Они освобождались от уплаты торговой пошлины и других сборов, взимаемых за перевозку товаров, и брались под непосредственную защиту императора («под защиту императора и всей государственной власти»). Им разрешалось жить в соответствии с требованиями их веры, исполнять религиозные обряды прямо во дворце, использовать христиан «в качестве помощников в делах и домашней прислуги», покупать рабов-иностранцев и продавать их в пределах империи, обмениваться товарами и торговать с теми, с кем им заблагорассудится; другими словами, если потребуется, они могли торговать и с иностранцами.

Наши сведения о евреях, почерпнутые из императорских указов, подтверждаются и тем, что говорит о них Агобард в своих записках, написанных между 822 и 830 гг. Он с раздражением, озлоблением и возмущением пишет о богатстве и роскоши, в которых жили евреи, о тех расположении и доверии, с которыми к ним относились во дворце, о тех жалованных грамотах, которые им присылал в Лион император франков через своих приближенных доверенных лиц, и о той мягкости, с которой последние относились к евреям. Евреи, отмечает он, поставляли вино членам императорского совета; родственники принцев и жены царедворцев посылали подарки и дорогие одежды еврейским женщинам; возводились новые синагоги. Когда он пишет о еврейских «баронах», он почти что сбивается на откровенный антисемитизм. В данном случае речь, безусловно, идет о крупных торговцах, без которых государство не могло обойтись. Им даже разрешалось иметь прислугу из христиан. Евреи могли владеть землей; это мы видим на примере Нарбонна, где крупные имения управлялись и обрабатывались христианами, поскольку владельцы-евреи там постоянно не проживали. В 768— 772 гг. папа римский выражал недовольство подобным положением дел, считая, что евреи пользуются чрезмерным влиянием. Кроме того, евреи владели имениями и виноградниками в Лионе, Вьенне и других городах Прованса, а также землями в городских пригородах. Вне всякого сомнения, они вкладывали в это накопленную прибыль.