эмбриона – из-за этого она едва помещалась в туннель, но в пределах палубы перетаскивать ее было не так уж сложно. На ней и сейчас был скафандр – доктор Вон не стал тратить время на дальнейший осмотр после того, как снял шлем и обнаружил сломанную шею. Когда они с Пьером внесли Амалиту на исследовательскую палубу, Сейко закрыла звезднофизическую консоль и приглушила свет проекционного стола.

– Я подержу Амалиту, пока вы надеваете скафандры, – тихо произнесла она, забирая у них ледяную ношу.

– Шлюз готов, – сообщила Джин. Она оставила консоль ВКД, помогла Пьеру и Цезарю облачиться в скафандры, а затем прошлась вместе с ними по списку контрольных проверок, стараясь быть такой же аккуратной и дотошной, какой всегда была Амалита.

– Магнитные ботинки…, – произнесла она. Пьер щелкнул выключателем на нагрудной консоли, меняя псевдослучайное распределение магнитных монополей в подошвах ботинок, согласно шестиугольному узору монополей, внедренных во внутренние сегменты и обшивку Драконоборца. Его ботинки прилипли к полу, вывернувшись наружу под углом в тридцать градусов.

– Готово, – ответил Пьер, а затем неуклюже забрался внутрь шлюзовой камеры. Развернувшись, он помог Цезарю пронести через люк тело Амалиты.

– Не забудьте про страховочные тросы, – напомнила им Джин. – Снаружи вас будут ждать жуткие гравитационные поля. – Один из тросов Пьер прицепил к себе, второй – к кольцу в костюме Амалиты. В этот самый момент из входа в туннель показалась темная голова.

– Я не мог не проститься, – сказал Абдул. Он заставил себя взглянуть на изуродованное ожогами лицо Амалиты. Абдул протянул левую руку к ее волосам и легонько поддел опаленные пряди, а правой, дважды коснувшись своими губами, бережно передал поцелуй застывшим волдырям на ее сомкнутых веках. Затем он развернулся и нырнул вглубь туннеля, оставив позади грозди слез, возносящихся вслед за вихрящимися потоками воздуха.

Джин выровняла давление в шлюзе и выпустила их наружу.

– Лучше всего будет отпустить ее рядом с иллюминатором, – сказал Пьер, выбираясь из внешней шлюзовой камеры. Он аккуратно зацепился магнитными ботинками к обшивке корабля, а затем переместил свой страховочный трос к швартовочному креплению. – Тогда гравитация потянет ее от корабля к кольцу компенсаторных масс, и она сгорит во вспышке плазмы. Последнее, что нам сейчас нужно – это чтобы тело Амалиты или его «фрагменты» начали летать вокруг нас по орбите.

Они осторожно продвигались по корпусу корабля в сторону иллюминатора. Сейчас они стояли на южном полюсе своей миниатюрной луны, облетавшей нейтронную звезду со скоростью пять оборотов в секунду. При этом корпус самого Дракноборца в процессе орбитального движения не вращался, а сохранял постоянную ориентацию относительно удаленных звезд. Двум людям, стоявшим на его поверхности, казалось, что раскаленная добела нейтронная звезда вращается вокруг корабельного экватора, совершая те же пять оборотов за каждую секунду, в то время как у них над головой и под ногами кружилось кольцо из шести красных астероидов, проносившихся над полюсами сферического судна и сохранявших неизменную ориентацию по касательной к направлению на звезду. При такой конфигурации приливные силы, создаваемые астероидным кольцом, компенсировали смертоносные гравитационные приливы нейтронной звезды, позволяя людям безопасно находиться вблизи Яйца Дракона.

– Я ее слегка подтолкну, а ты тем временем отмотай страховочный трос, – сказал Пьер.

Он отпустил тело Амалиты, и нескомпенсированная приливная сила потянула ее прочь от корабля. Чем больше она отдалялась от Драконоборца и чем ближе оказывалась к массивным телам кольца, тем сильнее становилась гравитация. В отдалении появились брызги раскаленных белых искр.

– Она начинает тяжелеть, – заметил Цезарь.

– На вид все устойчиво, – сказал в ответ Пьер. – Отпускай.

Оставшийся страховочный трос взметнулся и, проскользнув через крепление, последовал за Амалитой, которая, быстро ускоряясь, понесла к расположенной в двухстах метрах шестерке астероидов. Перед самым входом в кольцо ее на мгновение окутало крутящееся облако раскаленных добела частиц. Спустя долю секунды она бесследно исчезла во вспышке света.

Когда Пьер и Цезарь вернулись на корабль, Джин и Сейко помогли им выбраться из скафандров.

– Если никому не нужна библиотечная консоль, то я, пожалуй, вернусь к работе над книгой, – сказал Пьер.

– Какой именно? – уточнила Джин.

– Над научно-популярной версией, в которой описываются все события на борту Драконоборца. Я собирался назвать ее «Яйцо Дракона», но редакторы из Бэллантайн Интерплэнетари говорят, что в их арсенале уже есть такое издание. К тому же им хотелось, чтобы название было более личным, поэтому выбрали «Мой контакт с нашими нуклонными друзьями». На мой вкус звучит как-то глупо, но книгу покупают они.

 – Мне кажется, деньги особой роли уже не играют, – напомнила Сейко.

– Хмм. – Пьер опустил взгляд на проекционный стол, и его внимание привлекло несколько новых структур на поверхности Яйца.

– Смотрю, за последний час там кое-что поменялось, – сказал он Сейко.

– Да, – подтвердила она. – Пока вы с доктором Воном были снаружи, чила успели заново отстроить высокотехнологическую цивилизацию и возобновили масштабные космические путешествия. Они быстро вернулись на уровень, который предшествовал звездотрясению, и теперь на всех парах мчатся вперед.

– Тогда мне лучше приниматься за работу, пока я от них не отстал. – Он нагнулся и втянул себя внутрь туннеля. Оказавшись на уровне главной палубы, он остановился. Там был Абдул. Он убрал металлический щит на одном из экваториальных иллюминаторов м выглядывал наружу через тонированное стекло.

– Эй! Ты только посмотри на экскурсантов, – крикнул на всю палубу Абдул. – Все равно, что быть одной из голов на горе Рашмор. Почему бы тебе не встать здесь и не притвориться Тедди Рузвельтом? У тебя и борода есть. – Когда Пьер приблизился к иллюминатору, крупинок за окном стало гораздо больше.

Среда, 22 июня 2050 г., 01:30:04 GMT

Кипучие Мысли обходил класс в школе-яслях, комментируя работы своих учеников. Обучение юнцов по большей части происходило при помощи головидеосвязи с программой «Главного Педагога» в центральном компьютере, однако для некоторых предметов больше подходила работа в централизованных классах под руководством живого учителя. Одним из таковых было плазменное искусство – тем более, что необходимые для этого генераторы были дорогими и довольно массивными.

– Прекрасная структура, Красивые Глаза, – похвалил Кипучие Мысли. – Но для такой смелой формы цвета выглядят немного блекло. Возможно, тебе стоит повысить силу тока в ионных генераторах.

При помощи органов управления под подошвой ученик внес несколько правок, увеличив интенсивность ионных пучков, пронизывающих магнитные поля