Слон слишком резко развернулся мордой к персекутору. Стрелок попросту выпал с воплем из корзины. Тяга к жизни возобладала над здравым смыслом. При падении тримогенянин пытался вбить пилум в плоть гиганта и тем самым повиснуть, забраться обратно. Не вышло. Зато наконечник больно оцарапал животному бок, пуская кровь.

Исполина царапина лишь раззадорила. Огромные плоские уши ходили ходуном, подсказывая, куда упал мелкий вредитель. Стрелок шлёпнулся на задницу. У него заломило копчик. Он думал только о нём, пока над ним не нависла тень с бивнями.

Копьеметатель застыл на месте в ужасе, исторгнув из себя истошный вопль. Слон опустился на него, раздавив единовременно и череп, и таз. Ещё один тримогенянин пал. Последний стрелок, держась за поручни, что-то искал у себя в корзине. Судьба самого первого была хоть и очевидна, но не до конца ясна.

Альдред крутанул ногами, резко встал и выставил копьё перед собой. Он тяжело дышал. В мыслях он всё ещё валялся там, под слоном. Не зная, когда тот прекратит его мытарства. К счастью, обошлось.

Погонщик пытался изо всех сил взять под контроль рвущегося из стороны в сторону гиганта. Он без конца что-то нашёптывал ему на ухо, пока увещевание не принесло свои плоды. Животное ещё ревело, но хотя бы остановилось. Альдред всё это время наблюдал за ними, готовый ко всему.

Тримогенянин издал несколько отрывистых звуков, пиная зверя. Слон смотрел прямо на персекутора. Стрелок уже разобрался с инвентарём и затих. Солнце, казавшееся раскалённым красным шаром, степенно опускалось за море.

Ни с того, ни с сего погонщик достал анкус, убрав при этом кинжал в ножны. Он вонзил стрекало в голову гиганта, стал колоть, вновь наращивая состояние муста, направленное на Альдреда.

Голос великана поднялся над сумеречными джунглями. Слон бросился в атаку. Багор взрыхлял кожу на темени гиганта, пуская мелкие капли крови. Так, погонщик подсказывал зверю, как быстро он должен двигаться. Флэй понял, тримогенянин задумал нечто нехорошее.

Что-то далёкое, глубоко внутреннее и древнее взыграло в инквизиторе. Более того, сознание допустило импульс, пронизавший само естество персекутора. Он медленно пошёл на животное, которое было его крупнее раз в пять.

А когда человек и зверь встретились чуть ли не лицом к лицу, началось то, что сам Альдред бы никогда не объяснил. Он начал кричать что-то, угрожать слону, переступив через страх перед громадиной. И что удивительно, ему удалось посеять панику в сердце гиганта. Мельтешащий перед глазами наконечник копья раздражал животное.

Оно медленно отступало, вереща. И только погонщик мог напомнить зверю, что от него хотят. Он снова достал кинжал и сделал надрез на голове исполина. Слон тут же пришел в чувства. Заревел и пустил в ход не бивни, но хобот.

Упругий продолговатый нос легко вылавировал, избегая копья, и обвился вокруг торса Флэя, сдавив, будто питон. Альдред вскрикнул. Зверь потянул его на себя. Тут-то его и поджидал наездник…

Во тьме джунглей язычники заплутали быстро. Баргест завёл их в ту часть тропического леса, где преобладал высокий кустарник. Тримогеняне переговаривались тихо, пытаясь понять, куда запропастилась псина. Как вдруг она заявила о себе.

Сознания Нико и Рокки были соединены ментальной связью. Собака действовала стратегически, насколько могла, и хозяин ей в этом полностью помогал. Первым псу на зуб угодил их лучник.

Баргест выпрыгнул из кустов. Тот закричал, что было мочи, перепугав отвернувшихся пехотинцев. Чёрный пёс вгрызся ему в ногу, дробя колено, и вновь скрылся в кустах. Исчез, не успев и появиться.

К визжащему раненому хотел подойти один из язычников. Только он приблизился, из сумерек вновь явился ночной кошмар всех нечистых. Собака повалила его навзничь, вцепилась в руку и утащила прочь.

Чуть поодаль баргест начал рвать свою добычу на куски. Медленно. Ломоть за ломтем. Оставляя в живых. Никто не пошёл ему помогать. Солдат орал ещё какое-то время, работая исключительно на хитроумный и жестокий план Никколо Гаравольи.

Оставшиеся пехотинцы сбились в кучку, спина к спине. Вглядывались во тьму джунглей, которая с наступлением ночи только нарастала. Их стрелок оставался лежать, где его оставил баргест. Лучник пытался достучаться до них, умолял помочь. Но и его бросили. Эти язычники думали только о себе.

В какой-то момент Рокки подарил жертве последний укус — укус милосердия, легко переломав тому шею. Но то, что осталось от добычи, лучше не видеть никому из людей. Солдат замолчал навсегда. Баргест же стал нарезать круги в кустах, выглядывая слабое место в обороне Тримогена.

Они напряглись и затихли. С каждой минутой видимость становилась всё хуже. Когда джунгли охватил кромешный мрак, воины увидели два янтарных глаза, горящих адским пламенем.

Первым из четырёх был язычник с топором и щитом. Рокки выбрал своей жертвой его. Он — слабое звено в цепи. Солдат хотел было предупредить остальных, но собака быстрее оказалась. Она обрушилась на оборону Тримогена, валя всех четверых наземь.

А следом на землю полетело оружие: щиты, меч, копьё, топор, алебарда. Наибольшую угрозу для всякого зверя представляет именно древковое оружие. Нико знал это, знал и Рокки.

Чёрный пёс налетел на топорщика и мигом вырвал его горло из шеи. Выплюнул. Рыча, баргест продолжил свою жатву. Остальные пытались встать, но собака не позволяла и дёрнуться. Рокки лапой переломал позвонки одному. Второму выкорчевал голову вместе со шлемом и маской, даже не поранив собственных зубов.

Третий успел повернуться. Его лицо было открыто. Рокки полоснул по нему когтями, оставляя после себя лишь рвань.

Расправа произошла прямо на глазах лучника. Он был ещё жив, однако и ему оставалось недолго. Страх сдавливал язычнику горло. У него даже мысли не возникло попытаться, выстрелить в кровожадного зверя. Где-то в подсознании его промелькнул верный вывод: это бесполезно.

Собака повернула морду к нему. Стала надвигаться. Стрелок захныкал. Рокки остановился, глядя на язычника с осуждением. В следующий же миг пасть зверя раскрылась. Баргест намеревался его съесть.

Пепе развлекался не хуже, чем его братец. Верная до мозга кости, собака самозабвенно защищала хозяина от любого посягательства. Бросалась на язычников, рвала и валяла в грязи, как хотела.

Тримогенская бригантина — доспех надёжный. Хотя баргест мог его прокусить и даже разломать при должном усердии, времени на это попросту не было. Если чёрный пёс нападал, то под его удар попадались наименее защищённые части тела: ноги, руки, голова.

Зверь носился по перелеску, как проклятый, валя на лопатки одного солдата за другим. Вскоре их ряды значительно проредило. Тогда исчадие Серости принялось догонять их. И ни один