— А если я откажусь? — все-таки нашла в себе силы возразить я.

— А я разве давал тебе выбор? — насмешливо хмыкнул мужчина, и ладонь его уверенным, каким-то хозяйским жестом забралась в вырез туники под мышкой, скользнула вдоль спины. Когда в ответ на это прикосновение я непроизвольно выгнулась, вцепившись руками в его плечи, Ив довольно ухмыльнулся. — Но если все-таки будешь упрямиться, придется избавить тебя от нравственных метаний прямо сейчас. И что-то мне подсказывает, сопротивляться ты будешь только на словах. Ты слишком чувственная для того, чтобы изобразить сейчас гордую неприступность. Не представляешь, насколько это заводит… — прошептал он, лаская губами мою шею.

— Ну почему? Я чувствую, — нервно хихикнула я, немного поерзав, чтобы пояснить, что имела в виду.

Ив усмехнулся, на мгновение прижал к себе так крепко, что стало трудно дышать, а потом разомкнул объятья.

— Отлично, я рад, что мы договорились. Пойдем, день только начинается!

— Пойдем куда? — спросила я, поднимаясь на ноги, чтобы только не молчать. Потому что в молчании голова начинала наполняться мыслями.

Происходило что-то странное, непонятное — между нами и, главное, внутри меня. Наверное, мне бы стоило убежать или в крайнем случае расплакаться, да хотя бы строго объяснить мужчине, насколько неправильно он поступает. Откуда-то я точно знала, что если я действительно решительно выскажусь против, он не станет настаивать. Если я сумею не реагировать на его близость, не терять всякой воли от малейшего прикосновения, он отступится и не будет ни к чему принуждать.

Вот только я ничего не могла с собой поделать. Не было сил и, главное, желания спорить. Мне было так хорошо сейчас, рядом с Ивом, я таяла от его голоса и прикосновений и совсем не хотела думать о том, что будет после.

Сейчас я отчетливо понимала, как и почему на первый взгляд вполне благоразумные и рассудительные девушки и женщины совершали сокрушительные, грандиозные глупости, связываясь с откровенными мерзавцами и отдавая им все, что имели. Больше того, сама была готова совершить такую же ошибку, доверившись мужчине, имеющему не самые благородные намерения. А впрочем, может, он прав? И если нас действительно ждут смутные, тяжелые времена, стоит совершить эту приятную глупость, поддаться сиюминутному влечению? Потому что сейчас мне хорошо, очень хорошо, я люблю и чувствую себя если не любимой, то уж точно желанной.

Глупо отрицать очевидное: мне нравилось то, что между нами происходило. Да, Ив постоянно вгонял меня в краску, но даже это было приятно. Так неужели это не повод именно сейчас принести жертву Вечному Дитя?

Единственным, что портило удовольствие, были слова Ива, что он меня не любит, но я при всем сожалении понимала его правоту. Любому чувству нужно хоть немного времени, чтобы родиться, и пары часов для этого явно недостаточно. А кроме того, сказанное Халой давало надежду. Голос не может не ответить на чувства дана, так ведь?

— Ну, для начала тебе стоит переодеться, — уверенно проговорил Ив, тоже поднялся и протянул мне сандалии, лежавшие на одном из сундуков. Кажется, он заранее озаботился тем, чтобы слуги принесли обувь более-менее подходящего размера.

Я ухватилась за ремешки, но Ив не разжал руку, а потом вдруг с предвкушением улыбнулся и коротко велел:

— Садись, я сам.

Я растерянно уставилась на него, но медленно опустилась в кресло, не отводя взгляда от лица мужчины. Опять этот взгляд — жадный, обжигающий, затягивающий… От него мысли путались, ноги подгибались, а сердце колотилось быстро-быстро и с перебоями. И Искра пылала так ярко, почти обжигая, что, казалось, я весь мир могу перевернуть по одному своему желанию.

Какие уж тут возражения! Иву достаточно было просто посмотреть на меня вот так, чтобы малейшие намеки на протест растаяли без следа…

Ярость Богов опустился передо мной на колени, сел на пятки. Обеими руками провел по моим лодыжкам, лаская, от нежной кожи под коленями вниз, поставил стопы себе на бедра. И все это — неотрывно глядя мне в глаза.

Краска бросилась в лицо, я судорожно стиснула обеими руками подлокотники и нервно облизала вмиг пересохшие губы.

Ив действительно надевал на меня сандалии, аккуратно и неторопливо переплетал ремешки, не забывая нежно, будто невзначай ласково касаться кожи, но не более того. Казалось бы, не происходило ничего настолько уж неприличного, он даже коленей коснулся всего один раз!

Но мне было нестерпимо жарко и трудно дышать. Взгляды, которые мужчина бросал на меня, обжигали. Губы, чуть изогнувшиеся в легкой довольной улыбке, одним своим видом обещали нечто невероятное. Сама поза казалась ужасно откровенной, непристойной, и мне чудилось, что ладони мужчины вот-вот скользнут выше, под подол туники. Хуже того, мне уже хотелось, чтобы он так поступил…

А Ив просто завязал сандалии, так же аккуратно и бережно опустил мои ноги на пол и протянул мне руку, предлагая подняться. Если бы я еще сумела это сделать!

Оказалось, я себя недооценивала. Ноги не спешили подкашиваться, и хоть в них чувствовалась слабость, но идти я могла. Ив двинулся к выходу, увлекая меня за собой.

— А можно я задам тебе личный вопрос? — задумчиво проговорила я через пару минут, когда более-менее успокоилась и взяла себя в руки.

— Есть что-то еще более личное, чем то, что ты уже обо мне знаешь? — весело улыбнулся он. — Задавай.

— Когда с тобой случилась эта… беда, — осторожно начала я, — тебе было всего восемнадцать. То есть меньше, чем мне сейчас. И ты говоришь, что был тогда еще ребенком и боялся остаться без брата. После этого твои вкусы и источники удовольствия стали очень… своеобразными. Более того, получается, когда ты занял место первого регента, тебе было всего двадцать.

— Чуть больше. И?

— И мне непонятно, где и когда ты, в таком случае, всему этому научился! — проворчала я.

— Чему — этому? — кажется, с искренним удивлением уточнил регент.

— Этому! — я неопределенно взмахнула рукой. Сообразила, что понятнее не стало, глубоко вздохнула, пытаясь побороть смущение, и пояснила развернуто: — Вот так уверенно вести себя с женщинами. Вызывать такую реакцию, казалось бы, простыми действиями. И ничего смешного! — нахмурилась я, даже попыталась обиженно ткнуть Ива кулаком в бок, но, конечно, безуспешно.

Он ловко перехватил мою руку, потом совершил какое-то неуловимо быстрое движение, похожее на танцевальное па, и я оказалась крепко прижата спиной к груди мужчины, а его руки аккуратно удерживали мои запястья.

— Не буянь, — мягко проговорил Железный регент, ласково коснулся губами краешка уха и отпустил меня. — А то интересной, увлекательной прогулки не получится, и доберемся мы только до постели. Если повезет. Что до твоего вопроса, на него одним словом не ответишь. — Мужчина беспечно пожал плечами. — Начнем с того, что премудрость в принципе невелика. Во-вторых, мальчишкой я был с точки зрения ума и жизненной самостоятельности. В Садах Вечного[37] они без надобности, а туда я впервые наведался в шестнадцать лет. Ну и в остальном в южных городах нравы несколько более вольные, чем у вас на севере. Я же был весьма привлекательным юношей и пользовался успехом у противоположного пола, так что успел накопить приличный опыт еще до Тауры. В-третьих, болезненные наклонности у меня образовались не разом по пробуждении, они формировались постепенно за пару лет, пока я наспех учился управлять незнакомой силой. Ну и в-четвертых, я всегда много читал, и в юности тоже. А сейчас я очень, очень стараюсь вспомнить, что это такое — нормальные отношения, — он насмешливо ухмыльнулся.