Я вспомнил совет отца, что жену надо хвалить. Теперь у меня была жена. Значит, я должен сказать ей что-то приятное. Про постель говорить было нечего. Даже та некрасивая черноволосая девка была лучше, ужом вилась, мне и делать ничего не надо было. Сказать, что она хороша собой? С такой-то грудью? Ну уж нет.

— Э, ты вкусно готовишь, — буркнул я единственное, что смог придумать.

Она вдруг всхлипнула, а потом и вовсе разрыдалась.

Как-то неправильно отцовский совет сработал. Или это местные обычаи отличались от наших.

* * *

Наутро я вспомнил, что должен преподнести жене дар за ее девственность и ключи от дома. Ключей у меня не было, как и своего дома, а вот дар нужно найти. Я снял серебряный браслет, подаренный Магнусом, и надел на руку Аднфридюр. Жалко, конечно, но не волчий же плащ ей отдавать.

Она тут же проснулась, испуганно глянула на меня, натянула одеяло по шею и только тогда заметила украшение.

— Что это?

— Утренний дар.

Жена покрутила браслет, потом сняла и протянула мне. Может, подумала, что это слишком щедро, и я останусь вовсе без денег?

— Возьми, — сказал я. — У меня есть еще. Ты же теперь моя жена.

— А можно я возьму в дар твой нож? Который ты отдал возле котла Мамира.

Ах да, железо-то у них ценится выше.

— Хорошо. Только он у твоего отца. Да и украшение больше подходит женщине.

— Я рунная.

Рунная так рунная. За этот браслет в Хандельсби можно десяток ножей купить, и серебро еще останется. Так что я забрал браслет, оделся, перекусил наскоро вчерашними остатками и отправился искать ее отца. Тестя.

Не успел я переступить порог, как увидел одного из братьев Аднфридюр. Он сделал знак следовать за ним и отвел к пиршественному столу, за которым помимо тестя сидели еще трое незнакомых хускарлов рунами пониже.

— Садись, — махнул мне Аднальдюр. — Знакомься. Это главы трех ближайших родов: Беднхард, Фольстейдн и Тиндюр. Они хотят узнать, почему твой хирд предал Кьелла, что вы думаете делать и зачем нужны мы.

Если бы ещё Альрик поделился своими планами…

— Мой хёвдинг — Альрик Беззащитный превыше всего ценит честность. Наш хирд невелик и рунами невысок. Все карлы, или по-вашему — маленькие люди, только хёвдинг стал большим человеком. Кьелл нам сказал, что вы убили его отца. Не просто убили, а закопали живым в землю, и ему никогда не получить достойной жизни.

Тиндюр хотел было что-то сказать, но Бендхард, самый старший из них по летам, остановил его.

— Кьелл сказал, что хочет замириться и торговать, как прежде. Сказал, что наш хирд подойдет по рунам для этой работы. Потом я поссорился с другим хёвдингом и вынужден был бежать из лагеря. Так я увидел затопленные корабли и могилы людей, а потом встретил Аднфридюр, которая рассказала мне, как всё было. Альрик узнал правду и сказал, что из-за этой лжи погибли три ульвера, три славных воина. Кьелл первым предал нас, потому мы уже не обязаны держать свое слово.

— Это ответ на первый вопрос, — сказал Бендхард.

— Я не хёвдинг, — честно ответил я. — Альрик умен и изворотлив, он точно знает, как победить Кьелла и его людей. Я готов проводить вас и устроить встречу с ним.

— А если это ловушка Кьелла? Если он хочет заманить нас в западню и перерезать по одному?

— Я заключил кровный союз и женился на дочери Аднальдюра.

— Ты не знаешь чужих мыслей. Вдруг твой хёвдинг решил обменять тебя на наши жизни?

Я думал, что женитьба — это сложно. Ан нет, переговоры намного сложнее. Как убедить их в правдивости моих слов? Вдруг, и от этой мысли я аж вспотел, вдруг они правы? Нет, Альрик не мог так поступить, несмотря на все неприятности, что я причинил.

— Не знаю, как вас убедить, — вздохнул я. — Я отходил с Альриком две зимы. Я ради него женился, не спросив позволения у отца и не получив благословения матери. Я отдал ему лучшего друга, которого едва спас от смерти.

Фольстейдн нахмурился и спросил Бендхарда:

— Что думаешь?

— Этот малец не врет. А про его хёвдинга не знаю. Надо бы встретиться. Прошлым летом мы потеряли слишком много людей. Если и сейчас будем мериться былыми обидами да прятаться в своих горах, Кьелл вырежет нас по одному. Как род Хродберга.

— Где стоят ваши корабли? — спросил Аднальдюр.

— На черном берегу. Четыре дня от прошлогодней стоянки на запад.

— Многие откажутся, — заметил Тиндюр. — Прошлым летом мы звали на помощь Эрвара. Помните, что он ответил? Что это наша беда и наши земли. Злился, что мы не пустили его стада на наши пастбища. Сейчас иноземцы стоят у его порога. Южным родам и вовсе нет дела до наших бед, хоть могила Ральфа — в их лесах.

— Да, — хмыкнул Фольстейдн, — сказали, что это мы Кьелла чем-то оскорбили. Тролли и то умнее.

— А что у вас на острове такого есть? — внезапно озарило меня. — Кьелл сказал, что кроме янтаря с вас и взять нечего. Тогда ему и впрямь лучше торговать, чем убивать.

Мужчины переглянулись между собой, и Аднальдюр ответил:

— Ты не серчай, Кай Эрлингссон. Это мы откроем твоему хёвдингу, если посчитаем его достойным человеком.

В конце концов мы остановились на том, что я отведу жену к Сварту в пещеры, он устроит ее встречу с Альриком. После этого Альрик один пойдет в указанное место, и там с ним поговорят. Я же останусь в качестве заложника.

На мой взгляд, так получалось честно.

В этот же день и выступили. Трое хускарлов вместе с Аднальдюром отправились отдельно, а я с женой и двумя ее братьями пошел к Сварту.

Шурины были немногословны. Совсем. Я, кажется, ни разу не слышал их голоса. Аднфридюр тоже говорить не хотела, всё трогала железный нож, мой дар, и поправляла стрелы в поясном колчане. Молчала жена с того момента, как узнала, куда мы идем. Расселину с пещерами они называли Шрамом Бездны, и это место считалось у них нечистым, связанным с тварями. То ли там раньше тролли жили, то ли кто-то из предков ногу сломал в тех камнях, но с давних пор айсландеры обходили расселину стороной.

Если бы я при главах родов упомянил, что мой друг поселился в Шраме Бездны, может, они бы и вовсе отказались встречаться с Альриком.

Зато мы добрались туда быстрее — прошли короткими тропами. Новые родственники наотрез отказались входить в пещеры, так что я сам вытащил Сварта, познакомил его с женой и шуринами, объяснил задачу и чуть ли не пинками отправил его с Аднфридюр в лагерь.

— И смотри! Жену мою не трожь, — напутствовал я расстроенного ульвера. Поди, не хотел вылазить из своих пещер.

Шурины расположились поодаль, под всеми ветрами и ливнями, которыми был богат остров, я же с превеликим удовольствием залез в горячее подземное озеро. Если бы я захотел удрать, то легко смог бы это проделать. Сварт расширил некоторые ходы, так что я мог, не выходя наружу, переходить из пещеры в пещеру.