Это копание в щитах меня так увлекло, что я пропустила весь их разговор, и очнулась только тогда, когда Алан проходил мимо меня, зачем-то расстёгивая пиджак. Все оборачивались, я тоже обернулась, и увидела, как Алан достаёт что-то чёрное и вонзает в парту перед Никси.

Завопила сирена, парень за мной схватился за голову, а я распахнула глаза от шока – абсолютно всем вокруг меня в одно мгновение вдруг стало очень, очень страшно.

Кто-то кричал, кто-то с громким топотом выбегал из аудитории, моя соседка по парте вцепилась в меня и скулила, я посмотрела на неё – полностью дикие глаза без капли разума, как будто в ней не осталось сознания, а только инстинкты, которые требовали держаться за кого-то и не шевелиться. Я толкнула сидящих впереди парней, они тоже не особенно соображали, пришлось толкнуть сильнее. Как только я увидела в их глазах осмысленность, то громко и чётко потребовала взять девушку и вывести в коридор, они молча кивнули и пошли выполнять, она висела тряпкой на их руках и вообще не реагировала. За ними следом потянулись другие студенты, большинство вышло в коридор, десяток подошёл к Алану, передние ряды опустели.

Я посмотрела на Алана – он стоял перед партой Никси и что-то ей говорил, было не слышно из-за непрерывно звенящей сирены, только тихий низкий рокот вместо голоса.

Распахнулась дверь и заглянули полугномы из бригады охраны, стали пытаться кричать на Алана, он гаркнул в ответ так, что присели все присутствующие, и меня накрыло новой волной всеобщего ужаса, такой силы, что я сползла по спинке и легла на лавку, пытаясь уйти в себя и осознать, что во мне происходит.

В меня текла сила. Я знала это ощущение, мы проходили работу от стороннего источника, но тот источник был крохотным и содержал очищенную силу жизни, она подходила мне, вроде бы, но в работе напоминала густой мёд, который тёк предсказуемо, но очень туго. А сила страха обрушивалась в меня рекой, бушующей и пенной, омывала меня снаружи и изнутри, как будто я стояла под душем с огромным напором, но вода не стекала с меня, а впитывалась, накапливаясь внутри.

«Сколько же её в меня поместится?»

Казалось, что дна нет. Как будто я пила прохладную воду из самого красивого в мире бокала, и каждый глоток доставлял столько удовольствия, как будто он первый, и я готова была пить ещё и ещё, насыщение не наступало.

Резко оборвался звук, и это спровоцировало ещё одну волну страха, но она постепенно сходила на нет. Я лежала на лавке, слушая как где-то наверху ходят и тихо разговаривают студенты, ощущая каждого из них как источник своей силы. Они успокаивались и расходились, а я как будто допивала последние капли, и с досадой понимала, что пиршество заканчивается, всё.

Желание организовать новый грохот, чтобы получить ещё одну вспышку страха, выло во мне волком, я мечтала об этом, какая-то ненасытная тварь внутри меня визжала и билась в истерике, требуя продолжать немедленно, делать что угодно, только бы ещё глоток, ещё бокал...

«Зависимость? Во мне? Нет, спасибо.»

Я мысленно сжала эту тварь в кулаке, сдавливая всё сильнее, пока она не лопнула, внутри стало тихо, как всегда, и я обратила внимание наружу.

В аудитории тоже было тихо, судя по аурам в коридоре, звонок уже прозвенел, почти все ушли, вокруг Алана было шестеро студентов, одна из них Никси. Он рассказывал что-то ровным голосом, прощался с уходящими, потом совершенно другим тоном сказал Никси:

– Куда ты дела последние страницы?

Я не поняла, о чём он, поэтому стала прислушиваться внимательнее, Никси ответила очень тихо, Алан повторил громче и гораздо злее:

– Куда ты дела чёртовы отрезанные листы, коварная маленькая дрянь?

Я удивилась – это было очень грубо, что же она должна была сделать, чтобы так его разозлить?

«Она не могла, это не в её силах. Проблема в нём. У него нет сил на вежливость, потому что ему... больно?»

Я опять нырнула в ауры, настолько глубоко, насколько смогла, и с удивлением увидела на месте Алана какую-то тёмную воронку, которая с огромной силой втягивала его, сминая и скручивая, как будто его ауру зажёвывало в мясорубку.

«Это дефицит. Кошмарно выглядит. Надо срочно...»

Я открыла глаза и села, обернулась – Никси выходила из аудитории гордая и самодовольная, с настолько задранным носом, что вообще ничего вокруг себя не видела, а Алан стоял возле её парты, ровно и неподвижно, внешне вообще никак нельзя было догадаться, насколько ему плохо.

С усилием поднявшись, я пошла к нему, качаясь на непослушных ногах, колени подгибались, меня заносило, как будто я несла на плечах что-то огромное и тяжёлое, пришлось держаться за парты, чтобы не упасть. Добравшись до Алана, я схватилась за его руку, он не пошевелился и даже не посмотрел на меня, я сказала шёпотом:

– Возьми у меня силы, у меня море. Алан? – он меня как будто не слышал, и руки моей не чувствовал, и не понимал, что я говорю, как будто все его силы уходили на контроль того безумия, что в нём творится.

«Ночью в отеле он сказал поцеловать его, чтобы он мог поделиться силой. В обратную сторону тоже сработает? Надо проверить.»

Я опёрлась на его плечи двумя руками, встала коленом на парту, приподнялась и прижалась губами к его губам, закрыв глаза и внимательно следя за воронкой у него внутри – она дотянулась через него до меня, но мне это пошло на пользу – ощущение огромного груза ослабло, воронка уменьшилась, сжавшись до точки, а потом начала разворачиваться фонтаном в другую сторону, медленно набирая цвет, оранжевый. Три лепестка в его груди тоже постепенно налились силой, вся его аура возвращалась в прежнее состояние снизу вверх, последним засиял эдельвейс над головой, я открыла глаза и отстранилась, стала внимательно изучать его лицо – он выглядел плохо, бледный, напряжённый и с закрытыми глазами.

Мягко тронув его висок, я ещё раз просканировала ауру – лучше, не так великолепно, как в начале пары, но всё же неплохо. Погладила по щеке и позвала:

– Алан, ты в порядке?

Он открыл глаза, с удивлением улыбнулся и обнял меня, прижимая к себе и шепча:

– Слава богу, это ты. Я боялся, что Деймонова цыплёнка сожрал, – он тихо рассмеялся, потом отстранился и опять поцеловал меня, я