И совсем тихо:

— Я понял, Сол.

Хоук посмотрел на Карен.

— Это был Сол. — Она боролась со слезами. — Дайц и Ходжес — они работают на него.

Хоук накрыл ее руку своей.

— Это ужасно, Карен.

Карен погрустнела.

— Чарльз любил его, Тай. Сол был с нами всю нашу жизнь. Как его старший брат. — Она стиснула зубы. — Он произнес речь на мемориальной службе. И так поступил с ним… Это был Сол, Тай. Господи Иисусе, я же обращалась к нему, когда приходили эти люди из «Арчера». Когда напали на Сэм. Мне просто дурно.

Хоук сжал ее руку.

— Я позвонила ему перед нашим отъездом, Тай. Не сказала точно, куда мы летим, но скорее всего он догадался. — У нее посерело лицо. — Может, за нами и следили, я не знаю.

— Ты все сделала правильно, Карен.

— Но ты сам сказал, что мы привели их к нему! — Она взяла со стола мобильник. — Вот что они искали, переворачивая яхту вверх дном. Чарльз, наверное, сказал Солу, что у него есть компромат. До взрывов. Страховка. А потом каким-то образом они выяснили, что он жив. — Карен шумно выдохнула, злясь на себя: никак не ожидала, что ее предаст близкий человек. — И что нам теперь делать?

— Сейчас ты поедешь домой. Соберешь чемодан и будешь ждать меня. Если мы привели этих людей к Чарльзу, они знают, что ты с ним встречалась.

— Хорошо. А ты?

Он потянулся за мобильником.

— Я поеду к себе и сделаю копию этой записи. На всякий случай. Потом позвоню Фицпатрику. К утру у меня будет ордер на арест этих людей. Прежде чем они убьют кого-нибудь еще.

— Они убили Чарльза. — Кулаки Карен сжались. Она пододвинула мобильник к Хоуку, — Используй его, Тай. Чарльз хотел, чтобы я вывела их на чистую воду. Не позволь им и на этот раз взять верх.

— Обещаю тебе, ничего у них не выйдет.

Карен поехала домой.

Пальцы нервно подрагивали на руле. Желудок судорожно сжимался. Ей грозила опасность?

Как Сол мог так поступить с ней? С Чарльзом?

Все эти годы она доверяла ему, как родному. Всегда обращалась к нему за поддержкой. Ее чуть не вырвало. Он лгал ей. Использовал ее, чтобы добраться до Чарльза, а раньше использовал его самого. И Карен знала, что сама во всем виновата. Из-за собственной доверчивости. Даже в смерти Чарльза.

Она вспомнила, как Сол выступал на мемориальной службе и очень тепло говорил о Чарльзе… Как он, наверное, смеялся в душе, как его это все развлекало. Ведь судьба сделала ему такой щедрый подарок, отвела потенциальную угрозу.

А потом выяснилось, что Чарльз жив.

Чарли знал? Представлял себе, кто за ним охотится? Он думал, что это инвесторы, чьи деньги он растратил. «Они плохие люди, Карен…» Но Дайц и Ходжес, они работали на Сола. Перепугавшегося делового партнера Чарли. Который всего лишь прикрывал свою трусливую задницу.

«Ох, Чарли, ты этого так и не понял, да?»

Она повернула к проливу. Подумала о том, чтобы сразу поехать к Пауле, но потом вспомнила слова Тая. И направилась к своему дому. Свернула на подъездную дорожку, остановила «лексус».

Окна темные.

Вбежала на кухню через гараж, сразу включила свет.

И тут же поняла: что-то не так.

— Тоби! — позвала она. Поправила почту, которую оставила на стойке. Несколько счетов и каталогов.

Если Сэм и Алекс уезжали, дом всегда становился чуть другим. С тех пор, как «погиб» Чарльз. Приходилось возвращаться в пустое жилище.

— Тоби! Ты где? — вновь позвала она. Обычно пес сразу скребся в кухонную дверь.

Собака даже не залаяла в ответ.

Карен взяла из холодильника бутылку воды, с почтой в руках пошла в комнату.

И вот тут услышала отчаянный лай, доносящийся откуда-то издалека.

Из кабинета? Со второго этажа? Карен остановилась. Разве она оставляла его не на кухне?

Пошла на лай. Включила свет в гостиной.

По спине тут же побежал холод.

В кресле, лицом к ней, сидел Сол Ленник, положив ногу на ногу.

— Привет, Карен, — поздоровался он.

Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди. Она дернулась, замерла, конверты посыпались на пол.

— Что ты тут делаешь, Сол?

— Подойди и присядь. — Он указал на диван.

— Что ты тут делаешь?! — повторила Карен, кожа покрылась мурашками страха.

Что-то подсказывало ей, что она должна бежать из дома со всех ног. Парадная дверь была совсем рядом. «Уноси ноги, Карен». Взгляд ее метнулся к двери.

— Сядь, Карен! — Голос Ленника стал жестче. — Даже не думай о том, что сможешь уйти. Боюсь, у тебя не получится.

Другой мужчина вышел из коридора, ведущего к кабинету, где продолжал лаять Тоби.

Карен не сдвинулась с места.

— Чего ты хочешь, Сол?

— Нам нужно кое-что обсудить, не правда ли, дорогая?

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Сол.

— Давай не будем притворяться. Нам обоим известно, что ты виделась с Чарльзом. А теперь мы оба знаем, что он мертв. Наконец-то мертв, Карен. Иди сюда… — Он вновь указал на диван, словно уговаривал ребенка. — Присядь, дорогая.

— Перестань называть меня «дорогая»! — Глаза Карен сверкнули. — Я знаю, что ты сделал.

— А что я сделал? — Ленник переплел пальцы. Взгляд стал холодным и злым. — Это не просьба, Карен.

Мужчина, который вышел из коридора, приблизился к ней. Высокий, в цветастой рубашке, с волосами, собранными на затылке в короткий хвост. У Карен сложилось ощущение, что она где-то его уже видела.

— Я сказал, иди сюда, — повторил Ленник.

С гулко бьющимся сердцем Карен медленно направилась к нему. Подумала о Тае. Как дать ему знать? Что они собираются с ней сделать? Она села на диван.

Ленник улыбнулся:

— Я хочу, чтобы ты попыталась представить себе концепцию миллиарда, Карен. Если говорить о времени, то миллион секунд — это одиннадцать с половиной дней. А миллиард, Карен, больше тридцати одного года! — Ленник встретился с ней взглядом. — А уж тридцать одна тысяча лет — это где-то за пределами человеческого восприятия.

— Зачем ты мне все это говоришь, Сол? — нервно спросила Карен.

— Зачем? Ты знаешь, Карен, как много денег находится на депозитах в офшорных банках на Больших Каймановых и Виргинских островах? Порядка одного с шестью десятыми триллиона долларов. Это очень много, примерно треть всех денежных депозитов в Соединенных Штатах. Сопоставимо с валовым национальным продуктом Франции или Великобритании. «Черепаховая экономика», вот как иногда называют эти деньги. И я спрашиваю тебя, Карен, если там крутится такая огромная сумма, что в этом может быть неправильного?