Быстро проскочив по застекленному коридору, Максим оказался возле лифта. Разглядел таблицу:

«…Второй этаж — Администрация. Бухгалтерия. Отдел кадров.

Третий этаж — ВЦ, Отдел главного энергетика…»

Мысленно поблагодарив тех, кто проявил заботу о командировочных и прочих гостях, Максим взбежал по лестнице на четвертый. Здесь, судя по таблице, находился отдел главного технолога.

Открыть дешевый замок ключом из набора не составило труда. Вот они, канцелярские, старого образца шкафы у стены. Теперь без фонарика не обойтись. Он положил первую попавшуюся папку на пол, раскрыл и, встав на колени направил свет от фонаря сверху вниз. Только так можно быть на сто процентов уверенным, что никто снаружи ничего не заметит, даже если станет следить за окнами комнаты, не отрываясь.

Не то. А на этой полке? Сразу смотреть титульный лист. Нет, здесь чертежи испытательного стенда. Упаковочные чертежи. Подшитые факсы от заказчиков с уточнениями и мелкими доработками. Вот оно!

Левченко успел сфотографировать только три «простыни», когда внизу затарахтели мотоциклетные движки. Шустро управились, черт бы их побрал! Он выглянул в окно. Отсюда с четвертого этажа отлично просматривалась проходная и близлежащие окрестности. Вот он, бронеавтомобиль с подслеповатыми глазками-окошками.

Еще два чертежа. Готово. Теперь следующая папка — первая из тех, что относятся к шасси. Левченко работал как автомат — ни одного лишнего движения. Развернуть, щелкнуть, сложить по сгибам. Еще одна папка готова. Похоже охрана на проходной проверяет документы. В охрану обычно попадают люди дотошные…

Третья папка. Слышно как открывают ворота для автотранспорта. Он еще должен успеть все убрать за собой. Что такое? Все понятно — пора пленку сменить. Похоже, снизу вызвали лифт. Застрять бы ему на обратном пути между этажами.

Когда в отделе зажгли свет, даже главный технолог завода не заметил ничего подозрительного. Он приехал почти одновременно с представителями КБ, чтобы передать документацию из рук в руки в полном соответствии с перечнем.

— Могли бы и заранее подготовить.

— Да вот она вся тут, в одном месте, — распахнул шкаф главный технолог. Я пришлю кого-нибудь из охраны: помогут таскать вниз.

— Нет уж, спасибо. Сами справимся.

Левченко не слышал этого разговора. Он выбрался через люк на плоскую, залитую битумом крышу и лег на спину. Пальцы слегка дрожали после лихорадочной спешки. Ни шума, ни суеты — значит он успел все прибрать за собой. Судя по количеству папок он отснял только десятую часть. Ничего, с этим материалом уже можно поработать.

Дождаться, пока отъедет кортеж и выбираться к вертолету. Пилот, наверно, озверел — ругает его на чем свет стоит.

Фатеев не скрывал удовлетворения. Но Левченко отлично знал: мало сделать дело, важно еще подать результаты работы. Не сползать к самовосхвалению, но и не демонстрировать чрезмерную скромность.

— Я все знаю, — кивнул Фатеев. — Трудно было проявить большую оперативность, чем проявили вы, майор.

Он вернулся к обращению «вы», чтобы подчеркнуть значимость своих слов. Знает, так знает — Левченко молча передал материал.

Выходит, за ним следили, по крайней мере до вылета. Что ж, трудно было ожидать другого.

— Но цейтнот мы еще не преодолели. Пленки сейчас проявят, я отдам их специалисту. Как только он вынесет заключение, вас сведут вместе. Пока отдохни.

— Неплохо бы обсудить финансовую сторону, — заметил Левченко.

Естественная реакция человека, выполнившего заказ.

Фатеев ждал этого вопроса и выложил на стол конверт с эмблемой «Сканска» — в таких конвертах пассажиры получали на руки билеты.

— Это можно назвать премиальными. Оклад мы выплачиваем в конце месяца.

Максим не стал сразу пересчитывать деньги — не хотел переигрывать. Тут не касса — свои претензии он всегда успеет высказать.

Фатеев ушел, оставив его одного. «Тесноватая комнатка, — подумал Левченко. — Немудрено — здесь, в центре, каждый метр площади стоит очень прилично даже по западным меркам. Интересно как он использовал сгоревшую квартиру на Никольской? Для таких вот встреч?»

Сон не шел, веки не слипались. Хоть куда-то деть глаза, отвлечься. Майор поставил одну из видеокассет, валявшихся на полу.

Улыбающаяся стюардесса в мини-юбке наливает мартини в бокал загорелому пассажиру. Тот тоже хорош: волосы с проседью, галстук в диагональную полоску, запонки. В иллюминатор видны пышные кучевые облака, взбитые как будто специально для рекламного ролика. Теперь та же стюардесса вручает старушке, путешествующей вместе с внуком, кипу свежих газет. Мальчик получает бумагу и фломастеры. Приятного полета! В наших самолетах вы чувствуете себя как дома!

Дальше, поверх рекламы, было записано нечто совсем другое, снятое инфракрасным объективом. То самое авиастроительное объединение — недостроенный корпус, склад металлоконструкций. Перебежками движется фигурка, движется тяжеловато, как на исходе длинной дистанции. Черт возьми, это он сам! Вот он спрятался за бочками, вот дает рывок по застекленному коридору.

Запись оборвалась так же неожиданно, как и началась… Красавец-лайнер летел над коралловыми островами, над снеговыми вершинами, над пустыней, ровной как стол. Его провожали глазами пастух в пончо, полуголый охотник с луком и раскрашенным лицом, буддийский монах в оранжевом плаще.

«Зачем они подкинули сюда эту кассету? Хотят наглядно показать, что контролируют каждый его шаг? Посмотреть, как он отреагирует? Смолчать, сделать вид, что ничего не произошло? Ни в коем случае.»

Хлопнув дверью, Левченко выскочил из комнаты. Тихо гудели компьютеры, посетителей не было, и девушки позволили себе слегка расслабиться. Фатеев принимал участие в беседе: пил кофе и, поглаживая бородку, рассказывал анекдот.

— Нам нужно поговорить, — налетел на него Левченко.

Фатеев спокойно досказал забавную историю, дождался положенного смеха и только тогда проследовал за майором.

— Кто снимал меня на заводе? Что все это значит?

— Я бы еще понял, если кто-то другой задавал мне такие вопросы. Ты же у нас майор ФСБ, сотрудник с приличным стажем. Тебе лучше, чем кому-то другому известны методы работы с кадрами. Доверяй, но проверяй. И перепроверяй.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Снимал один из охранников.

— Почему вы не могли поручить ему отснять все необходимое?

— Поручили. На три дня раньше, чем тебе. Если бы мы спохватывались только в последнюю секунду, жизнь давно бы вышвырнула нас в кювет.

— Так он выполнил задание или нет?

— Он сделал все, что требовалось. Три ночи были в его распоряжении.