со мной, поправляя кепку и парик на голове.

— Нет, мы пока посидим дома, — пробормотал я. Где этот чертов ключ?

— Дядя Нил…

— Уайатт. — Я вздохнул, делая передышку. — Иди, помоги бабушке вытащить вещи из машины, хорошо? И перестань возиться со своей шляпой.

— Но она чешется.

— Иди, — приказал я. Он проворчал, скрестив руки на груди, и топал на ходу своими светящимися ботинками. Покачав головой, я сосредоточился на ключах, когда зазвонил мой телефон. Единственный человек, у которого был номер, не позвонит, пока все не закончится…

— Лиам?

— НИЛ, ЗАБЕРИ МОИХ ДЕТЕЙ ОТТУДА СЕЙЧАС ЖЕ!

— Чт… — я услышал, как щелкнула дверь, и прежде чем успел сделать шаг в сторону…

БУМ!

Я почувствовал, что влетаю обратно в одну из припаркованных на обочине улиц машин. Все мое телр было как в огне… возможно, так и было на самом деле.

— ДЯДЯ НИЛ! — Итан закричал.

— НИЛ! — Моя мать закричала, и я перекатился как раз вовремя, чтобы увидеть черные ботинки мужчин, когда они схватили Итана, Уайатта и Дону, которые все боролись в их руках.

— ОТПУСТИТЕ ИХ! — Моя мать потянулась к ним, но один из мужчин ударил ее так сильно, что она упала на тротуар.

Вставай! Давай, вставай! БЛЯДЬ! ВСТАВАЙ НИЛ! ВСТАВАЙ, БЛЯДЬ! — Я мысленно закричал на себя, когда увидел, как их запихивают в багажник машины. Лучшее, что я мог сделать, это поднести запястье ко рту. Языком я сдвинул заводную головку своих часов, вдавливая трубку корпуса внутрь, и подал сигнал подстраховки.

— Нил! — Моя мать подбежала ко мне.

— Я… в порядке… — Я чувствовал себя хорошо, но знал, что это плохо. — Это… это… не Чикаго… ирландцы приедут… Бостон. Они… не… смогут…

— Прекрати болтать! Я знаю, ты идиот! Нам нужно отвезти тебя в больницу! — ответила она, руки у нее были в крови.

Она ранена? — Я хотел спросить, но, чтобы держать глаза открытыми, требовалось гораздо больше сил, чем следовало. Последнее, что я увидел, были мужчины, приближающиеся к ней сзади; я хотел сказать ей, чтобы она бежала, но она просто смотрела на меня, всхлипывая.

Лиам будет в бешенстве.

УАЙАТТ

— ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! — Дона укусила одного из них, и он ударил ее по лицу, отчего она упала рядом с нами.

— ОСТАВЬТЕ ЕЕ В ПОКОЕ! — Я попытался пнуть их, но получил только удар. Они нагнули наши головы и накинули на нас капюшон; все погрузилось во тьму.

— ОТПУСТИТЕ НАС! ОТПУСТИТЕ НАС! — Я брыкался и брыкался.

— Стой! — Итан закричал на меня. Я не мог его видеть, но чувствовал его волосы.

— Нет! Нам нужно идти…

— Если ты будешь продолжать кричать, мы не сможем дышать, — сказал он, переворачиваясь на спину.

— Ой, мои волосы. — Дона поморщилась.

— Извини. — Он приподнялся, чтобы она отодвинулась. — Ты в порядке?

— Тебе не страшно? — прошептала она, ее дыхание было прямо у моего уха.

— Нет.

— Лжец, — пробормотал я. Он всегда так делал, пытаясь притвориться, что всегда был таким сильным.

— Почему ты всегда споришь со мной?

— Ой! — Мы оба закричали, когда она шлепнула нас по рукам.

— Мама сказала, что я могу ударить вас, если вы будете ругаться.

— Нет, она такого не говорила, — ответил Итан.

— Да, мама так и сказала. — Лучше бы она этого не делала.

Мы не разговаривали.

— Нам нужно убираться отсюда. — Итан поднял руки над нами.

— Как? — Дона сделала то же самое.

Он пошарил вокруг и, наконец, сказал:

— Я знаю как.

— Кажется, я знаю, как. Мама заставила меня такое делать. — Мне просто нужно было вспомнить.

— Что ты имеешь в виду? — Спросил Итан.

— Шшш. — Я закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями.

ЗА ДВЕ НЕДЕЛИ ДО ЭТОГО

— Мамочка? — Я зевнул, когда проснулся; вокруг было темно. Где я? Я почувствовал, как она несет меня.

Когда меня посадили, моя голова ударилась о крышу. Что? Что это?

— Мамочка! — Я постучал по ней. — Мамочка!

Где я? Я в коробке?

— МАМОЧКА!

У меня задрожали руки, а глаза, казалось, увеличились.

— МАМОЧКА! ПОМОГИ! КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ!”

— Уайатт. — Я услышал ее голос.

— Мамочка, помоги мне, я ничего не вижу. — Я протянул руку вверх и снова нащупал верхушку. Она была прямо надо мной.

— Уайатт, ты в багажнике машины.

— ПОЧЕМУ! — Я закричал, и это прозвучало так, будто она смеялась надо мной.

— Потому что ты попросил меня помочь тебе стать сильнее, помнишь?

Я нахмурился. Не таким способом.

— Я знаю, ты ненавидишь темноту, Уайатт, и я знаю, что ты ненавидишь одиночество.

— Неправда. — Я скрестил руки на груди.

— Значит, я могу оставить тебя?

— НЕТ!

Она снова рассмеялась.

— Мамочка, я хочу выйти прямо сейчас.

— Тогда выходи.

Я давил и давил, но это не помогло.

— Мамочка, я не могу.

— Я научу тебя, как это делать.

— Мамочка, мне страшно! — Я ничего не мог разглядеть.

— Я знаю, но мы должны бороться с тем, что нас пугает, чтобы стать сильными, ясно? — Я не мог унять дрожь. — Уайатт?

— Хорошо, — тихо сказал я.

— Хорошо, а теперь подвигайся. Ты что-нибудь чувствуешь?

Я так и сделал и почувствовал что-то твердое и увесистое.

— Да.

— Теперь повернись на бок.

— Хорошо.

— Теперь потрогай бок; ты чувствуешь что-нибудь похожее на панели?

— Что такое панели?

— Как занавески или… что-то, прикрывающее.

Я пошарил вдоль стены, но не нашел ничего, кроме ковра.

— Нет.

— Перевернись на другой бок и попробуй еще раз.

Я так и сделал. Вытерев пот с лица, я снова ощупал себя.

— Кажется, я понял.

— Хорошо, тяни за это изо всех сил.