Но уверен: не мы, простые люди, должны судить об этом. А те, кто должен судить – те не имеют права отмахиваться.

Комендантша понимающе кивнула.

– Давайте лекарство, – сказала она, протягивая руку. – Можете не волноваться, своё обещание я выполню.

И кликнув слугу с факелом, величественно вышла из покоев.

Через полчаса, нависая над уставшим супругом и для убедительности тыча ему в грудь пальцем, мадам Аларде свирепо выговаривала:

– Вы что же, сударь, совсем разума лишились?! Поможет эта девушка дофину или нет – не ваше дело! Но, отправив её в Шинон, вы очень угодите его теще! У мадам герцогини, если помните, служит моя свояченица, и она не раз писала мне о величайшем интересе её светлости ко всяким целителям, предсказателям и прочим таким же! Об этой девушке судачат все, кому не лень, и сам герцог Карл посылал за ней! Но она Божьей милостью именно вас просит отправить её ко двору, словно говорит: «Я ваша удача!». И что же вы?! Вы упрямитесь и мешаете сами себе так, что никаких врагов не надо!

– Умоляю вас, мадам, – вяло отбивался де Бодрикур, – я видел эту девицу! Обычная крестьянка, только, может быть, немного странная.

– Так при дворе таких и привечают! – воскликнула комендантша. – Ваши зубы следует вырвать до последнего, чтобы не болели так сильно и не давили на мозг! Немедленно извольте послать за девушкой! И пускай завтра же едет к дофину с письмом, написанным лично вашею рукой!

– Хорошо, хорошо, – поник в кресле де Бодрикур. – Я пошлю за ней и отправлю… Только умоляю – утром, а не теперь! Теперь давайте спать, дорогая. Я так вымотался за день, словно побывал в сражении.

Мадам Аларде выпрямилась.

– Сражение я вам обещаю завтра, если не сделаете того, что должны. А пока… – подумав, она впервые за день позволила себе улыбнуться, – пока нам всем действительно лучше поспать.

Утро

– Коле де Вьенн к вашей милости!

Громогласный слуга заставил было господина де Бодрикур поморщиться. Но имя, произнесенное им, буквально вытолкнуло коменданта из постели.

– Что такое?! Королевский гонец?! Скажи, что приму незамедлительно! Да кликни камердинера, пускай несет одеваться!

«Что еще такое? Королевский посланник! – соображал рыцарь, путаясь в рукавах и дергая их так, что трещали швы. – Черт бы побрал мою супругу! Накаркала! Мессир де Вьенн просто так не приезжает, а учитывая, как плохи дела нашего короля, добрых вестей от него ждать не приходится… Или это от герцогини? Прослышала-таки про девку! Ах, надо было слушать жену и послать за этой пророчицей ещё ночью!».

Недошнуровав камзола, господин комендант выскочил из своих покоев так, словно его выкинуло пращёй. Оруженосцу быстро приказал:

– Сейчас же беги в город, да скажи этой, как там её… Деве этой, что я готов её выслушать. Пускай немедленно идет в замок прямо с тобой, если еще не ушла… А если ушла – ищи! И как найдешь – сразу сюда!

– Слушаюсь, ваша милость.

– Да смотри, не тащи её через двор у всех на виду! Веди тихо, через конюшни… Черт её знает, кто она такая… чтобы потом дураком не выглядеть!

– Понимаю.

– Ну и молодец!

Господин де Бодрикур стряхнул с камзола какие-то крошки, приосанился и вышел в зал, где, стоя возле растопленного камина, его ожидал мессир де Вьенн.

– Что же вы стоите, сударь?! – воскликнул де Бодрикур. – С такой-то дороги! – И громко позвал: – Эй, кто-нибудь! Принесите кресло к камину!

Он хотел тут же предложить и какое-нибудь угощение, но увидел выражение лица королевского посланника, осёкся и замер.

– Что случилось?

Коле де Вьенн, не отрывая глаз от пламени в камине, тихо и медленно проговорил:

– Наши войска потерпели поражение под Орлеаном. Разгромное поражение, мессир де Бодрикур. И мне поручено передать вам, чтобы укрепления Вокулёра были приведены в полную готовность – мало ли что взбредет в голову бургундцам.

– Поражение, – прошептал потрясенный комендант. – От кого?.. Тальбот?

– Если бы… – де Вьенн отбросил на сундук у стены дорожные перчатки. – Фастолф! Эта пивная бочка! Наше подкрепление напоролось на его селедочный обоз. Начали обстрел, но шотландцы самовольно перешли в наступление, а там лучники, и… всё!

Он обреченно махнул рукой, опускаясь наконец в кресло, которое терпеливый слуга, появившийся сразу после приказания коменданта, так и держал за его спиной.

– Всё? – еле слышно переспросил де Бодрикур. – А что же теперь?

– Теперь? – Королевский посланник с тоской посмотрел на каминную решетку. – Теперь нас может спасти только чудо.

– Чудо? – растягивая слоги, протянул де Бодрикур, – Господь всемогущий…

«Ах, я идиот! – пронеслось у него в голове. – Права была мадам Аларде: надо, надо рвать к чертовой матери все зубы, чтобы лучше соображать! Чудо!.. Свершившееся пророчество! И прямо у меня под носом! А ведь Пуланжи – этот Полишон – раньше меня догадался!.. Вот чтоб ему, дураку, еще в мае-то сообразить… Позвольте, а ведь он тогда говорил про какие-то сроки, которые эта девица якобы называла… «до середины поста никаких сражений, иначе случится беда»… Почему я это запомнил? Боже! Боже!!! Прости мне мою глупость!».

– Сударь, – выпалил комендант, словно желая наверстать упущенное, – известно ли вам пророчество о Лотарингской Деве, которую Господь призовет, чтобы спасти некую гибнущую страну?

Коле де Вьенн с живейшим интересом повернулся к де Бодрикуру.

– А что такое?

– Ну-у, я тут… Представляете, только сегодня утром приказал за ней послать! Как чувствовал! У меня тут, видите ли, объявилась девушка… Все считают её той самой Лотарингской Девой, и я подумал – не испытать ли её, а потом отправить к дофину…

Королевский посланник смотрел не мигая, широко раскрытыми глазами, и господин комендант смутился, на мгновение поддавшись вчерашним сомнениям. Но лекарство и ночное внушение мадам Аларде сделали своё дело: сегодня мозг де Бодрикура был ясен, как никогда. Поэтому, прочистив горло, он договорил твердо и уверенно:

– С минуты на минуту должен явиться мой слуга либо с этой девушкой, либо с известием о том, где её можно отыскать.

– Какая чудесная новость, мессир, – с неподдельным облегчением выдохнул де Вьенн. – Если затеянное вами испытание пройдет успешно, подобная весть крайне воодушевит королевский двор! Вы позволите мне присутствовать при разговоре?

– Конечно, сударь! Я сам хотел вас об этом просить! А теперь позвольте все же распорядиться об угощении?

Коле де Вьенн кивнул, думая о том, как отлично всё само собой устроилось.

Он не воспринял всерьёз всё сказанное комендантом, но рад был уже тому, что не придется тратить драгоценное время на всякого рода дипломатию и тем более прибегать к помощи каминной решетки. Осталось только