Единственная неразрешимая проблема… Я не имела ни малейшего представления, как в этом огромном деловом многомиллионнике можно найти человека, о котором я ничего толком не знаю.

— Дорогая, у твоего папы какой бизнес? Аптеки? — спросила я у Даши, войдя в гостиную.

— Бизнес, — согласилась девочка, не отрываясь от телевизора.

Я выключила телевизор.

— Какой бизнес? Аптеки?

— Аптеки. Включи обратно!

— Не включу. Какие аптеки? Как называются? Где они находятся? Ты у папы на работе была когда-нибудь?

— Включи немедленно! Была я у папы. У него секретарша — сука.

— Что?! — я совершенно обалдевала порой от Дашиного лексикона и недетской осведомленности. — Почему сука?

— Мама так говорит.

— А где секретарша сидит? Не в аптеке же?

— Нет. У папы в офисе. Включи мультик!

У Макса есть офис. Ну, разумеется, у него есть офис! Как я раньше не подумала…

— Заинька, а где папин офис? Как он называется или где находится?

Дашины познания о мире, кажется, еще не включали в себя географических ориентиров и сложных названий офисов. Она смотрела на меня ничего не выражающими глазами и просила включить ее дурацкий мультфильм.

Я сделала последнюю попытку:

— Ты к папе в офис на машине приезжала?

— На машине.

— С мамой?

— И с мамой.

— И с папой?

— С папой тоже.

— А это далеко? Там что рядом?

— Речка.

— Большая? Москва-река?

— Ну, такая речка, — Даша повела рукой, показывая, какая речка.

Легче не становилось ни на грамм.

— Золотце, а папины аптеки как называются?

Ничего не выражающий взгляд.

— А больницы у папы есть? Ну, где люди лежат и болеют?

— Больницы, — тупо кивнул ребенок.

— А где ты еще у папы была?

— В зоопарке.

— В каком зоопарке? У папы есть зоопарк?!

— Ну, в зоопарке, — Даша начинала раздражаться моей непонятливости. — Где звери живут. Там есть такой маленький олененок, в пятнышках. Я его кормила. А еще там волки не злые совсем и лиса очень хитрая. Я подхожу, а она спряталась и выглядывает…

— Все ясно про зверей, — оборвала я поток неуместных сейчас детских воспоминаний, поняв, что речь идет об обычном московском зоопарке. — А дома у папы была?

— Была, конечно. Я часто у папы живу. Он со мной всегда играет, и с Васей играет тоже.

— Где, зайка моя, папин дом? В Москве?

— В Москве.

— Где в Москве?

— В Москве. Такой большой город, знаешь, где машины и дома, и много-много людей… — тараторила девочка, продолжая пялиться в выключенный телевизор, будто это могло помочь ей увидеть мультфильм.

— А второй дом — это откуда мы с тобой убежали?

— Убежали.

Даша тупо повторяла мои последние слова, и я вовсе не была уверена, что она вкладывает в них хоть какой-то смысл. Но я вспоминала, что Макс говорил мне, что у него есть московская квартира, где он почти не живет, предпочитая свежий воздух загородного дома.

— Как папин дом называется? Он где?

Сама я ни за что не нашла бы дорогу от Павловской Слободы до загородного дома, откуда впопыхах убежала ночью.

— Ты ж говорила мне уже! Помнишь? Как папин дом называется? А то я забыла. — Я умоляюще сложила руки у груди и повертела у Дашиного носа пультом от телевизора. — Скажешь — включу мультик.

— Веледниково.

Слава тебе господи! Хоть понятно, где дом искать. Не добившись от девочки больше никаких ориентиров, названий и адресов, я вернулась на балкон обдумывать свой план.

Собственно, обдумывать тут было почти нечего. Все и так ясно. Если Макс не получает моих имэйлов (а больше я про него ничего не знала), то единственная возможность его найти — ехать в этот ненавистный мне загородный дом, откуда я еле унесла ноги в ту жуткую ночь. И адрес дома был мне, по крайней мере, приблизительно известен. Я почти уверена, что это чертово Веледниково окажется не таким уж и большим, и обойдя его за полчаса, я узнаю Максов дом с дурацкой античной статуей у входа.

Сердце мое совершенно не лежало к этой поездке, а в душу при воспоминании о той ночи, опять закрался ледяной комочек страха, но делать нечего — никакого другого выхода я не видела.

— Дашуля! — Я вернулась в гостиную. — Ты одна дома посидишь, если я сейчас уеду на несколько часов?

Глаза ребенка немедленно налились слезами и ужасом.

— У-у-у… — заревела она немедленно. — Не-ет, одна не хочу! Мне нельзя одной! Мне мама запрещает! Она тебя точно уволит! Я ей нажалуюсь! Я не хочу одна! Я с тобой поеду!

Брать ее с собой я совершенно не хотела. Мало ли как сложится моя поездка? Да и светиться с ребенком, когда мы обе объявлены в розыск, тоже было неумно. Одна я, в черном парике, спокойно бы прошла никем не замеченная, а с ребенком, да еще зайцем ее чертовым… И ходит Даша все-таки медленно…

План пришел в голову совершенно неожиданно.

Собрав девочку и приладив на голову парик, я перекрестилась и, на всякий случай по-шпионски оглядываясь, покинула наше временное жилище.

Староконюшенный выглядел как обычно безлюдно. Дойдя до детской площадки, остановилась у первой попавшейся выгуливающей свое чадо мамашки (мать с ребенком точно не пойдет гулять далеко от дома, а значит — местная и все тут знает). Поговорив с минуту, узнала адреса всех книжных магазинов в районе. Оказалось, что их всего два, один огромный — на Новом Арбате, и маленький — на Старом.

Решив начать с огромного, я решительно потянула за собой упирающуюся Дашу, желавшую непременно остаться на детских качелях.

Знакомый мне с молодости огромный двухэтажный книжный успел заметно преобразиться. Как и положено нормальному магазину, к книгам теперь был прямой доступ, люди разгуливали между стеллажей и полок, а продавцы, готовые что-то подсказать, стояли почти в каждом отделе.

Отказав себе в удовольствии хорошенько порыться на книжных полках, я пробиралась сквозь покупателей и сканировала взглядом продавцов и, к своему огромному облегчению, на втором этаже в разделе современной западной прозы нашла то, что искала.

Моя вчерашняя Светлана стояла у кассы и, держа в руках несколько новеньких томиков, что-то увлеченно рассказывала молодому парню.

— Здравствуйте, — улыбнулась я ей как старой знакомой, подождав, когда парень наконец отойдет к кассе оплачивать выбранные фолианты.

— Ой! Вы? Как вы себя сегодня чувствуете? Получше? А как вы меня нашли? Или случайно забрели сюда?