Светлана, казалось, обрадовалась встрече.

Заверив ее, что я полна сил и бодрости, а все исключительно благодаря ее малиновому варенью, я раскрыла свои несложные дедуктивные методы («Вы же сами говорили, живете в этом районе, работаете рядом, в книжном, а книжных тут не так уж и много») и подошла к главному вопросу.

— Можно попросить вас о небольшой услуге? Нельзя ли оставить у вас ребенка на вечер? Мне кое-куда съездить надо, и очень бы не хотелось брать Дашу с собой.

Оказалось, что не просто можно, а это даже сделает одинокую женщину счастливой. И пирог она как раз печь собиралась для моей Дашки, и с собакой они вместе погуляют, и вообще все как нельзя лучше и удачнее складывается.

— Я и так хотела вас сегодня с пирогом навестить. А у меня посидеть — это даже удобнее.

Решив, что я заведу к ней ребенка после шести вечера, когда она придет домой с работы, я записала ее адрес и, купив еды и сигарет, пошла домой делать йогу и настраиваться на предстоящий мне вечер.

* * *

Водитель еще раз сверился с картой.

— Ну вот, это и есть ваше Веледниково. Считайте повезло, почти без пробок доехали. А все мост новый, очень кстати тут построили. Умеют, если захотят. Вам куда здесь?

— А тут остановите. Я дальше пешком, — сказала я.

Расплатившись и выбравшись из старенькой «Волги», я огляделась по сторонам. Вокруг царило полное дачное запустение. Меня опять одолели сомнения. А что, если Макса в доме нет? Или ребенок неправильно запомнил название Веледниково? Или здесь не одно, а два Веледниково в районе? Или от Веледниково до Максовского дома пара километров по лесу в неизвестную мне сторону, а Даша называет дом Веледниково просто по близлежащей деревне, до которой на самом деле на оленях?.. Как я вообще отсюда выберусь?

Я сунула голову в опущенное окошко машины:

— А сколько будет стоить, если вы меня подождете и отвезете обратно на Арбат?

Уже собравшийся уезжать водитель озадачился. Глянул на часы на своем мобильном, провел рукой по лбу и неуверенно посмотрел по сторонам.

— Ну, это смотря сколько подождать.

Сколько мне понадобится времени, я не знала. Если предположить самый лучший вариант, что я быстро найду дом, и Макс окажется там, то машина мне вообще больше не нужна. Я представляла себе, как упаду к нему на грудь и долго-долго буду рассказывать обо всем случившемся, и, скорее всего, не обойдется без приличной порции виски, а потом Макс сам все придумает, и мы вместе, уже на его машине, поедем забирать Дашу. Если же его не окажется дома, то передать ему записку через чудом уцелевшую и даже не ведающую ни о чем домработницу, или, если и ее нет, то нацарапать записку и приколоть к двери, займет, наверное, не больше пятнадцати-двадцати минут. Деревня на первый взгляд показалась мне совсем небольшой.

— Минут двадцать-тридцать. Если я не появлюсь, то уезжайте.

— Деньги тогда оставьте за ожидание, — сказал водитель, которому не улыбалось торчать тут бесплатно.

Всунув в окошко несколько смятых купюр, я не спеша пошла вдоль заборов, пытаясь рассмотреть, какой же из домов — мой.

Заборы шли почти сплошной стеной, и все — выше меня. Приходилось то и дело припадать к каким-то щелочкам, чтобы рассмотреть участки. Запомнившегося мне каменного дома в бельгийском стиле с античной статуей у входа нигде не было.

Я завернула на другую просеку и опять пошла вдоль заборов. И тут вдруг посреди безлюдной деревенской дороги увидела черный припаркованный джип. И хотя джипы в России не редкость, сердце мое моментально опять ушло в пятки. Видно, на джипы у меня выработался уже нехороший условный рефлекс.

Джип стоял прямо у забора, а ворота были наглухо закрыты. Дурной знак. Если это машина хозяина дома, то почему он не загнал ее на участок? А если приехал ненадолго, то почему не оставил открытыми ворота или калитку? К тому же проселочная дорога на этом доме заканчивалась, и начинался лес. А я отчетливо помнила с прошлого посещения Максовского дома: у него крайний к лесу участок.

Сердце сжалось у меня в груди, подсказывая, что я нашла нужный мне дом.

Пригнувшись, я быстрым шагом обошла участок и джип и вошла в лес за каменным забором. Обогнула угол и пошла вдоль по узкой, удобно протоптанной кем-то (Максом?) тропинке, пока не увидала заднюю калитку в заборе.

Я была почти уверена, что за ней увижу постриженную лужайку и античную статую у парадной двери в дом. Я подергала калитку, и она оказалась открыта. Выглянув в образовавшуюся крохотную щель, я поняла, что не ошиблась и пришла прямо по адресу.

Максовской машины я нигде не заметила (может, в гараже?), и вообще никаких признаков человеческого присутствия в доме. Не было вынесенных по случаю жары кресел на улицу, все окна плотно закрыты, и сам дом, казалось, погружен в сон.

Я присела на корточки и закурила. Сердце выбивало в груди предательскую чечетку, и дурное предчувствие не оставляло меня — джип здесь припаркован не к добру. Выйти прямо на ищущих меня бандитов мне совершенно не улыбалось, но и уйти, не удостоверившись, что в доме нет Макса, я не могла. Не знаю, сколько бы я так просидела, но вдруг входная дверь дома распахнулась, и на крыльце показался тот, кого я уже отлично знала под именем Колян. Я вздрогнула и прикрыла щель калитки почти полностью, оставив себе лишь узенькую полоску обзора.

Колян покрутился на крыльце, покурил и поплевал на цветущие рядом кусты. Он негромко переговаривался с кем-то по телефону и механически пинал ногой, обутой во все тот же запомнившийся мне пумовский кроссовок, горшок с какими-то растениями, стоявший на ступеньках парадного крыльца.

Стало совершенно очевидно, что Макса в доме нет. Представить, что он позволил бы каким-то отморозкам вот так пинать его цветы и по-хозяйски бычковать окурки в горшки с растениями, было невозможно.

А раз Макса здесь нет, то и мне делать тут нечего. Мысль пытаться оставить записку прямо в руках бандитов мне решительно не понравилась. Не могла же я позволить себе попасться сейчас на глаза бандитам, сесть в тюрьму и бросить несчастного ребенка на руках у одинокой несостоявшейся преподавательницы французской литературы… План мой рухнул в одночасье.

Попятившись в кусты, я отползла с тропинки и в обход участка двинулась к ожидавшей меня «Волге».

— Обратно на Арбат?

Я кивнула, и машина тронулась назад в безопасность моего убежища в Староконюшенном переулке.

— Радио можно включить? — спросила я, боясь остаться наедине со своими растерянными мыслями.

— Чего ж нельзя? Вам какое?

— Не знаю. Любое.

— Ну тогда «Русское радио».

Конечно, русское! Какое же еще радио может отвлечь тебя от русских бандитов? Машина тотчас наполнилась довольно мелодичным женским голосом, с надрывом тянущим песню со смутно знакомыми словами: