Наша старшая, оценив инертность компании, махнула на нас рукой и предложила девушкам устроить помывку в ванной (благо она есть). Раз в Красноярске мылись в сочельник до первой звезды, то и здесь не стоит менять традиции. Это предложение в моей душе радости тоже не вызвало. А всё потому, что мы после приезда у графа уже мылись. Удобно, конечно, не надо никуда ходить, водопровод в квартиру проведён, но прислуги-то уже нет (отпущена ещё утром), значит, воду для всех придётся греть и таскать мне, как самой молодой особи мужского пола.

После ужина из традиционных постных блюд сочельника настало время обмена подарками. Вот тут без ложной скромности скажу: я был на высоте. Вручил Ростовцеву саблю из булатной стали собственного производства, с рукоятью, покрытой золотом и гранёными самоцветами. Ножны, правда, поскромнее оформил, не парадная игрушка получилась, а вполне себе боевое оружие, и при этом красивое. Вяземскому преподнёс «восточный» кинжал своей работы с шикарно отделанными ножнами. Маше со Светланой достались брошки, а Софе — гранатовый браслет, богато украшенный и очень изящный. Пусть наша красавица пофорсит на Святочной неделе перед будущими родственниками и новыми светскими знакомыми.

Граф подарил Софи (так он называет иногда свою ненаглядную) кулон-медальон, отделанный мелкими рубинами, и массивное золотое колье с брюликами. Причём смотрится это колье гораздо богаче того, что я ей когда-то сделал, и, похоже, стоит оно кучу денег. Это скорее уже не рождественский, а предсвадебный подарок, и, пожалуй, Софочка это поняла, потому что сильно смутилась и покраснела, принимая его.

Мне Ростовцев подарил револьвер «Кольт», по его уверениям только что доставленный из Америки, — самое что ни на есть новьё по нынешним временам. Эх-х, знал «папуля», чем «сынка» порадовать! Пользоваться им, правда, я не собираюсь (мои лучше), но для коллекции пойдёт — красив, зараза. Истинно ковбойское оружие. Машуле вручили куклу, фарфоровое личико которой и волосы выглядели совсем как настоящие. И тут сестрёнка смогла меня удивить: в Красноярске она с куклами никогда не играла, ей больше с живностью возиться нравилось, а тут вцепилась в подарок с явным восторгом. Мне даже как-то не по себе стало. Неужели я мало баловал ребёнка игрушками?

Свете преподнесли хитро разбирающуюся шкатулку из красного дерева, а Вяземскому достался охотничий набор из серебряной фляги с рюмками, украшенный весьма затейливой гравировкой. Софа подарила Ростовцеву книгу, сорочку и набор носовых платков с вышитым вензелем «МР», мне — перчатки, Светлане — меховую муфту для рук, а Машуле — коробочку шоколадных конфет. Вяземский одарил свою невесту новым, дорогим пальто, аж из самого Парижу. И кстати, в нём она сразу стала выглядеть как прирождённая дворянка. Ну а Светлана с Машей отдарились собственноручно сделанными тапочками, перчатками и платками.

Перед сном я, как и собирался, заглянул к Светлане с Машей с намерением рассказать новую сказку, но застал одну сестрёнку. Она сидела на кровати, обняв куклу, и на моё появление даже не отреагировала.

Присев рядом, я поинтересовался:

— Понравилась кукла?

На меня мельком взглянули, отвернулись и лишь потом, вздохнув, тихо ответили:

— Это память о детстве.

Ничего себе заявочки у девчонки, которой и тринадцати лет ещё не исполнилось!

Я с улыбкой её приобнял:

— Уже считаешь себя взрослой?

Мой шутливый тон не поддержали:

— Ты, наверно, не помнишь. А мне ведь когда-то отец такую же подарил.

Не понял! Какой отец? Её и Мишки, что ли? Ох ты ж! Ну да… я как бы не помню о том времени. А она, стало быть, детством считает жизнь в Питере, когда отец ещё жив был. Ёлы-палы, получается, всё, что происходило потом, для неё уже и не детство совсем. Эх-х, Машуля, отняли у тебя детство. Надеюсь, бог даст, мы когда- нибудь посчитаемся с теми, кто это сделал. Во всяком случае, я собираюсь их найти.

— Ушедшее детство, разумеется, жаль, но хорошо может быть не только в детстве.

Ко мне развернулись, прижались, обхватили ручками и прошептали:

— Знаю. Но всё равно… как-то…

Светлана, зайдя и увидев наши обнимашки, замерла.

— Света, я хочу вам с Машей рождественскую сказку рассказать. Хочешь послушать?

— Конечно.

— Тогда присаживайся, рассказ будет долгим и интересным.

Ах, Рождество! Перефразируя классика, так и хочется воскликнуть: «О Рождество, как много в этом слове для сердца русского сплелось, как много в нём отозвалось!» Да впрочем, не только для русского, у многих народов этот праздник ассоциируется с неким временем сказочных чудес и волшебства. Именно в Рождество так хочется в них верить. Из глубин подсознания накатывает ожидание улучшений в жизни, мы все ждём, что уж наступающий-то год наконец преобразит нашу действительность самым чудным образом. И тогда мы ух-х… М-да-а, частенько мы обманываемся в своих ожиданиях, но не перестаём верить в сказку. Верить в возможность изменений к лучшему. Раз за разом… Из года в год.

Сейчас Рождество — семейный праздник, первые два дня Святок некоторые петербуржцы и домов-то своих не покидают. Даже в церковь не ходят, считая, что после всенощного бдения они своё за все празднества отстояли. Поэтому начало Рождества и отличается такой тишиной и спокойствием. Нет шумных общественных гуляний, на улицах малолюдно. Пока мы с Машулей и Светланой совершали предобеденный двухчасовой променад по Невскому и набережным, нам встретилось раз в десять меньше народа, чем обычно. Прошлись мы до Исаакиевского собора, поглядели на завершение строительства праздничных балаганов и катальных горок, там же посетили единственную обнаруженную нами открытую кафешку, согрелись чаем и пошли домой.

Дома за обедом поделились впечатлениями от прогулки, и тут нам Софа со смехом рассказала о здешних христославах. Если в Красноярске на Рождество песни во славу Христа пели мальчишки, то здесь певуны посолиднее. Местный дворник заходил и громыхал басом на всю квартиру, за ним трубочист заглядывал и бездарно фальшивил тонким тенорком, а потом заявилась парочка квартальных полицейских и на два голоса чуть ли не полноценный концерт устроила. Ничего себе! Какое интересное комедийное шоу мы пропустили. Если уж всегда серьёзная Софья Марковна, рассказывая, заразительно смеётся, то мы-то с Машулей нахохотались бы до упаду.

К обеду Вяземский приехал, к вечеру Путиловы зашли, так и пролетел у нас денёк — легко и весело.

А вот второй день Святок в семействе Ростовцевых традиционно считается днём сбора всего клана. Естественно, пригласили на эту встречу и нас, только Света с Вяземским поехали в этот раз к его родителям. Опять состоялся обмен подарками, опять мы с Машулей песни пели, а я ещё и стихи читал (как бы старшего Патрушева).

Ну что? Похоже, постепенно мы начинаем вписываться в клан Ростовцевых.

А на следующий день с раннего утра я, по предварительной договоренности с Путиловым, отправился на осмотр его заводов. Николай Иванович заехал за мной в наёмных санях, и мы вместе направились за город. Кстати, своего личного транспорта у Путиловых нет, такие уж они миллионеры. И дома своего у них нет (живут на съёмной квартире), и за границу никогда не ездили, хотя давно бы уже могли, средств хватает. Просто люди такие: у Николая Ивановича одна работа на уме, все деньги в дело вкладывает, ничего на роскошь и развлечения не остаётся, а Екатерина Ивановна его во всём поддерживает. Ха, а ещё я помню из прочитанного когда-то об этом незаурядном человеке, что взяток Путилов за всю свою жизнь никогда не давал и никогда не брал, чисто из принципа. Вот бывает же такое в жизни.