— Сигнализация сработала, — проговорил телохранитель.

— Какая еще сигнализация? — с трудом разлепила она глаза.

— Моя… от машины. — Он разжал объятия. — Ты меня обожди, я сейчас вернусь, — натянул он штаны и уверенными движениями, напрочь лишенными дрожи, затянул ремень.

Желание, еще минуту назад казавшееся необыкновенно острым, вдруг понемногу начало таять, словно снег во время оттепели, а ему на смену явилось раздражение и досада.

— Как хочешь. Была бы честь предложена.

Саша вышел из ванной. Ангелина услышала его торопливые шаги, и тотчас довольно громко хлопнула входная дверь.

Она посмотрела на себя в зеркало, повернувшись в профиль. Даже без косметики она выглядела превосходно, тем более теперь, с разрумянившимися щеками.

— Ты много потерял, Саша, — прошептала Ангелина.

Набросив халат и сунув ступни в мягкие тапочки, она зашлепала на кухню. Достала из холодильника бутылку красного вина и, налив в высокий бокал, сделала небольшой глоток.

Повернулся ключ в замке, едва слышно отворилась входная дверь. Возвращался горе-любовник. Если он захочет продолжить начатое, то ему придется хорошенько постараться, чтобы загладить свою вину.

— Как обстоят дела с сигнализацией? — насмешливо спросила Ангелина, повернувшись к окну.

— Все прошло по плану.

— А?

На пороге кухни стоял не Саша, а Серый. В его поведении не было ничего устрашающего, напротив, он выглядел доброжелательным, а лицо его излучало веселье.

— Что с тобой, ты мне не рада? — укоризненно протянул он. — Не ожидал. Помнится, совсем недавно мы с тобой были неразлучны, как два берега у одной реки. Право, ты меня разочаровала…

— А где же?.. — едва пошевелила языком Ангелина.

— Твой охранник? — подсказал Серый. — До него теперь не докричишься. Зато никто не посмеет помешать нашей любви. Представляешь, как это замечательно, только ты и я. И никто больше не стоит между нами. А потом я просто обожаю женщин, которые только что приняли ванну. Помимо чистоты, горячая вода придает им невероятно сильный заряд сексуальности. Ты что дрожишь, дорогая, — участливо поинтересовался Серый, — уж не холодно ли тебе? А тебя все же волнует судьба этого болвана… Он сам виноват — помчался сломя голову на вой сирены и череп себе раскроил. А я ведь человек участливый, не смог пройти мимо, взял бедолагу за ножки и в подвал оттащил. Как думаешь, крысы сумеют оказать ему первую помощь?

— Зачем ты это сделал, ведь он же еще мальчишка! — возмутилась Ангелина.

— Что-то ты стала чересчур жалостливой, сучка, — прошипел Серый. — А когда мы любовника твоего мочили, слез у тебя не было. Так что вытри сопли и отвечай. Зачем уголовка приставила к тебе охранника? Чем это ты там всех обворожила? Показания начала давать?

— Нет! — поспешно выкрикнула Ангелина.

— Нет? Ты хочешь сказать, что этот клоун был просто твоим очередным любовником? Но у него в кармане был «макаров» и ментовская корочка. — Серый неожиданно схватил Ангелину за подбородок. — В глаза смотри! Скурвилась?

— Пусти, мне больно!

— Что ты сказала ментам?!

— Отпусти!

Резким рывком Серый сдернул халат с Ангелины:

— Ты же скучала без мужиков в изоляторе… с твоим-то темпераментом. Вот я сейчас тебя и утешу. Так утешу…

Сильные пальцы Назарова, словно когти хищной птицы, вцепились в плечи девушки. Еще секунда, и он начнет рвать ее нежную плоть на куски.

* * *

Освобождение Чертанова полковник Елизаров воспринял болезненно. Это был его личный промах. О нем, конечно же, никто не напомнит в глаза, но ох наверняка со знаком минус аукнется где-нибудь в его личном деле. Достаточно всего лишь пары подобных штришков, и можно быть уверенным, что на успешной карьере следует ставить большой жирный крест.

И еще одна неприятность. На следующий день должно состояться организационное совещание у заместителя министра, куда приглашен и Крылов, а следовательно, их личной встречи никак не избежать, и ему вдоволь придется наглотаться недружественных насмешек.

К убийствам Чертанов не имел никакого отношения, это бесспорно. В этом Елизаров убедился, когда по самые уши вгрызся в дело. Парня действительно следовало освобождать, и он лично собирался переговорить об этом с прокурором, но вдруг неожиданно узнал, что майор уже освобожден и восстановлен в должности. Теперь следовало позаботиться о том, чтобы сделать хорошую мину при плохой игре. Елизаров позвонил и вызвал помощника.

Через несколько минут в дубовую дверь раздался стук, словно дятел задолбил, и, не дожидаясь начальственного оклика, Тимофей уверенно перешагнул порог. Елизаров лишь улыбнулся — растет молодежь. Помнится, несколько лет назад парень стучался даже в приемную, а сейчас к начальнику запросто заходит, будто к соседу за спичками.

— Можно? — спросил Астахов, сделав еще два шага вперед.

— Да, проходи, — беззлобно буркнул полковник и показал на стул с правой стороны от себя: — Присаживайся. Новость слышал? Оправдали нашего подопечного. Получается, мы с тобой в дерьме по уши. Надо срочно обосновывать свои действия. Понимаешь, что я имею в виду?

— Так точно, товарищ полковник. — Астахов положил на стол обыкновенную белую папку, слегка затертую по самым краям. Завязки скручены в узенькую бечеву, на обложке большими неровными буквами написано: «ЧЕРТАНОВ», а ниже приписано: «БЕС». Емко, ничего не скажешь. Астахов открыл папку: в ней вырезки из газет, какие-то исписанные страницы, справки, копии документов, об истинном значении которых знал, наверное, только сам Астахов.

— В общем так, товарищ полковник. У Чертанова имеется один недоброжелатель. Это его коллега — Котляр Борис Львович. Не знаю, что они там не поделили, но это Котляр прессе информацию на майора сливал. Не подлежащую разглашению, между прочим, информацию.

— Вот! — воскликнул Елизаров. — Разве мы не должны были отреагировать на появление разоблачительных статей?

— Так оно и было, товарищ полковник, — сдержанно улыбнулся Астахов.

— Как-нибудь скажу об этом Крылову. Что еще есть по этому делу?

— Убита Ангелина Павловская. Она была любовницей Чертанова…

— Интересно, в Москве еще остались женщины, которых он не поимел? — неопределенно хмыкнул Елизаров. — Ладно, продолжай!

— Она подозревалась в преступной связи с убийцей антикварщиков. Ее отпустили из следственного изолятора в качестве приманки, надеясь, что преступник обнаружит себя. Он действительно появился и убил не только ее, но еще и охранника, который был приставлен к ней на время операции.

— О нем что-нибудь известно поконкретнее?

Тимофей Астахов отрицательно покачал головой:

— Ничего определенного. Работает очень чисто. С уголовниками отношения не поддерживает, иначе уже давно засветился бы. Есть у него напарник, но о нем тоже практически ничего не известно. Единственное, что удалось раскопать, так это то, что на левой руке у него обрублен мизинец.