– Помню, он однажды напугал меня до усрачки, – сказала Джолин. – Мистер Шелл послал меня за какой-то книжкой в библиотеку, я вошла, а Шейбел как заорет: «Вон отсюда!» Оказалось, он только что вымыл там пол. Сукин сын ненавидел детей.

– Миссис Дирдорфф не было в церкви.

– Никого из них не было.

Дальше все пошло еще унылее. Гроб опустили в могилу, священник прочитал молитву. Никто не плакал. Все выглядели, как люди, скучающие в очереди к банковской кассе. Молодыми здесь были только Бет и Джолин, остальные с ними не заговаривали, и как только гроб засыпали землей, девушки зашагали прочь по узкой тропинке старого кладбища, мимо обшарпанных могильных камней и пучков одуванчиков. Бет не скорбела о покойнике, не печалилась оттого, что мистера Шейбела больше нет. Она не испытывала ничего, кроме чувства вины, потому что так и не отдала ему десять долларов, обещанные за те пять, что он прислал когда-то по ее просьбе. Нужно было отправить ему по почте чек много лет назад.

На обратном пути в Лексингтон они должны были проехать мимо «Метуэна». Перед самым поворотом Бет сказала: «Давай все же зайдем. Мне нужно кое на что взглянуть», – и Джолин вырулила на подъездную дорогу к приюту. Она осталась сидеть в машине, а Бет направилась одна к боковому входу в административное здание. Внутри было темно и прохладно. Миновав закрытую дверь с табличкой «ХЕЛЕН ДИРДОРФФ – ДИРЕКТОР», Бет свернула в учебное крыло, прошла по пустому коридору к двери в самом конце и толкнула ее. Внизу горел свет. Она медленно спустилась по ступенькам.

Шахматной доски там не было, зато столик, за которым раньше играл уборщик, по-прежнему стоял возле угольной печи, и железная табуретка находилась на своем месте. Над столиком горела голая лампочка. Бет постояла, глядя на столик, потом задумчиво села на табуретку мистера Шейбела, обвела взглядом помещение и увидела то, чего раньше там не было.

Позади того места, где в детстве сидела она сама, высилась перегородка из необструганных досок, прибитых гвоздями к деревянной раме. Раньше там висел старый календарь с видами Баварии. Теперь его сняли, и вся перегородка была покрыта фотографиями, вырезками из газет и журналов, обложками выпусков «Шахматного обозрения». Каждая бумажка была аккуратно завернута в прозрачную пленку, чтобы не пылилась и не пачкалась, и приклеена клейкой лентой по уголкам. На фотографиях была Бет. А на других вырезках – ее партии, опубликованные в «Шахматном обозрении», заметки из лексингтонской газеты «Геральд-лидер», из «Нью-йоркского времени» и нескольких немецких журналов. Старая статья из «Жизни» тоже была там, и рядом – обложка «Шахматного обозрения», на которой Бет держала в руках награду с чемпионата США по шахматам. Остальные фотографии, поменьше, теснились на небольшом пространстве, некоторые в двух экземплярах. Всего снимков было штук двадцать.

* * *

– Ты нашла, что искала? – спросила Джолин, когда Бет вернулась в машину.

– Я нашла нечто большее, – ответила Бет. Она хотела сказать что-то еще, но промолчала.

Джолин развернула машину и вырулила с парковочного участка на дорогу, ведущую к высокоскоростному шоссе. Преодолев холм и очутившись на федеральной автостраде, «Фольксваген» резко прибавил скорость и пулей помчался вперед. Никто из девушек не оглянулся на Маунт-Стерлинг. Бет к тому времени перестала плакать и теперь вытирала лицо платком.

– Что, «нечто большее» оказалось слишком большим? – покосилась на нее Джолин.

– Нет. – Бет высморкалась. – Я в порядке.

* * *

Одна из двух женщин, та, что повыше, была похожа на Хелен Дирдорфф. Не внешне похожа – скорее, в ней чувствовалось духовное родство с директрисой. Она была в бежевом костюме, туфлях-лодочках и постоянно улыбалась деревянной улыбкой, лишенной эмоций. Звали ее миссис Блокер. Вторая была пухленькая и слегка застенчивая, в чем-то цветастом темных тонов и в строгой деловой обуви. Эта представилась как мисс Додж. Они ехали из техасского Хьюстона в Цинциннати и по пути заглянули побеседовать. Сейчас женщины сидели рядышком на диване в гостиной Бет и говорили о хьюстонском балете и о том, как повысился в городе культурный уровень, – видимо, хотели показать, что «Всехристианский крестовый поход» вовсе не является оголтелой фундаменталистской организацией. И разумеется, они явились для того, чтобы на нее посмотреть, предупредив о своем визите заранее, письмом.

Бет вежливо слушала, пока они рассказывали о Хьюстоне и агентстве, которое «Всехристианский крестовый поход» помог основать в Цинциннати, – это агентство будет заниматься охраной, как они выразились, «христианской окружающей среды». Мало-помалу разговор начал сходить на нет, и тогда мисс Додж сказала:

– На самом деле мы бы хотели, чтобы вы сделали заявление, Элизабет.

– Заявление? – переспросила Бет, сидевшая в кресле миссис Уитли напротив дивана.

– «Всехристианский крестовый поход» желает, чтобы вы огласили свою позицию публично, – перехватила у коллеги инициативу миссис Блокер. – В нашем мире, где столько людей предпочитают держать рот на замке…

– Какую позицию? – спросила Бет.

– Насколько нам известно, – сказала мисс Додж, – распространение коммунизма означает распространение атеизма.

– Вероятно, да, – пожала плечами Бет.

– Не вероятно, а доподлинно, – быстро вмешалась миссис Блокер. – Безусловный факт. Марксизм-ленинизм четко дает это понять. Священное Писание для Кремля – как красная тряпка для быка, и одна из первейших целей «Всехристианского крестового похода» – победа над Кремлем и засевшими там атеистами.

– У меня нет желания лезть в драку, – сказала Бет.

– Хорошо. Все, что нам нужно от вас, – это публичное заявление. – В голосе миссис Блокер Бет узнала нотки, которые уже слышала много лет назад от миссис Дирдорфф. Это был тон профессионального диктатора. И что-то подобное она чувствовала, когда соперник слишком рано выводил против нее ферзя.

– То есть вы хотите, чтобы я выступила перед журналистами?

– Вот именно! – обрадовалась миссис Блокер. – Если «Всехристианский крестовый поход» обязуется помочь вам… – Она замолчала и взяла в руки лежавший у нее на коленях большой конверт из плотной желто-коричневой бумаги, словно взвешивала его. – Мы тут кое-что подготовили.

Бет смотрела на нее с ненавистью и молчала.

Миссис Блокер, открыв конверт, достала оттуда лист бумаги с текстом и протянула его Бет.

Почтовая бумага оказалась та же, на какой было напечатано первое письмо от «Всехристианского крестового похода», и с тем же списком фамилий сбоку. Бет скользнула по списку взглядом, прочитала «Телса Р. Блокер, исполнительный секретарь» над полудюжиной мужских имен, которым предшествовало сокращение «преп.», потом бегло прочитала заявление для прессы. Некоторые словосочетания в нем были подчеркнуты, например «тесная связь коммунизма с атеизмом» и «воинственность Общества Христианских Устремлений». Она посмотрела поверх листа на миссис Блокер – та сидела, плотно сжав колени, и разглядывала гостиную с явным неодобрением.