на меня, значит мстить мне. Кхм-кхм. И что это за фокусы с саблей, Вотаном и валькириями?

— Ну… Э-э-э… Я… Ну… — с неловкостью и виной в голосе заговорил Зевта.

— Целитель Марк сказал, что если ты не очнёшься через два дня, то, скорее всего, так и не очнёшься, — произнёс Валамир. — Уже четвёртый день прошёл. Вот отец и решил, что коли тебя уже не вернуть, то пусть лучше ты будешь пировать в Вальхолле, чем прозябать в христианском раю…

Отец лишь недовольно оглянулся на него.

— Вот такие вот они, правоверные ариане… — осторожно выдохнул Эйрих. — Что случилось вообще? Как я выжил?

— Альвомир, — ответил Зевта. — Он бил всех гуннов, что пытались к тебе приблизиться, а от стрел защищал своим огромным щитом.

— Он уцелел? — неподдельным беспокойством спросил Эйрих.

— Уцелел, — кивнул Зевта. — Они даже не смогли его ранить — нанесли лишь пару царапин и синяков. А потом прибыл резерв и эквиты. Пара десятков гуннов сумела утечь, но остальные полегли на месте.

— Не так я хотел закончить битву, — вздохнул Эйрих. — Кхм…

— Эрелиева, сбегай за Марком, — велела Тиудигото. — Пусть посмотрит, что это за кашель. Кабы чахотку не подхватил…

Сама мать подошла к кровати и положила на голову Эйриха ладонь, проверяя жар.

— Какая чахотка? — усмехнулся Эйрих. — Рёбра болят неистово, но горения лёгких не ощущаю, а это значит, что не чахотка…

— Не вставай, — строго велел отец. — Пока римлянин не скажет, что можно, тебе вставать нельзя. Мы не можем потерять тебя, сын. Я не прощу себе.

— Не собираюсь, пока что, помирать, — Эйрих пощупал рукой свою саблю. — А от крови очистить не удосужились? Поржавеет же…

— Лично займусь, — забрал его оружие Зевта.

Видимо, он посчитал, что окровавленная сабля станет для валькирий наглядной демонстрацией доблести Эйриха.

— Визиготов мы много побили? — спросил вдруг Эйрих.

— Так много, что до сих пор не всех посчитали… — Зевта ободряюще улыбнулся. — Это великая победа, сын. И все знают, что её отцом являешься ты. Сенат хотел дать мне триумф, но я настоял, чтобы его дали тебе.

— Тебе я даю место рядом со мной, отец, — произнёс Эйрих.

Отец польщено улыбнулся.

Эрелиева прибежала с целителем Марком, который быстро подбежал к Эйриху и удивлённо посмотрел ему в глаза.

— Не припомню вообще, чтобы кто-то приходил в себя на четвёртый день забытья… — произнёс Марк, ощупывая запястье Эйриха. — Воины сообщали, что у тебя не билось сердце, но потом снова забилось. Я читал о таком, но сам не видел. Обычно подобное случается, как раз, при ударах копытами коня — сила его удара настолько высока, что гуморы…

— Избавь меня от подробностей, — попросил Эйрих. — Почему у меня болят рёбра?

— Трещины, — ответил Марк, прекративший свою лекцию. — Переломов я не нащупал, но трещины допускаю, а отсюда и боль.

— Как это можно вылечить? — спросил Эйрих.

— Только временем, — пожал плечами целитель. — Гуннское сушёное молоко, как говорят, сильно помогает при повреждении костей, а ещё я рекомендую настойку окопника — это тоже ускорит сращивание трещин. Прогноз у меня благоприятный, раз ты, всё же, очнулся.

— У нас есть гуннское сушёное молоко? — спросил Зевта у Тиудигото.

— Я найду! — вызвался Видимир. — Поспрашиваю у воинов. Вдруг среди гуннских трофеев есть что-то такое?

— Беги, — разрешил ему Зевта.

— Выходит, я так и останусь тут лежать? — спросил Эйрих.

— Следующие пять дней лучше лежать, вставая лишь по нужде, обязательно при посторонней поддержке, без сильных нагрузок, — ответил ему Марк. — У тебя ещё левая рука была ушиблена, но, видимо, за прошедшие дни всё уже прошло, раз ты на неё не жалуешься.

Эйрих подвигал левой рукой и почувствовал лёгкие болевые ощущения при сгибе локтя. Да, судя по всему, руку основательно ушибло.

— Если бы не щит, которым ты прикрылся от удара, может, не выжил бы, — Марк поднялся на ноги. — А так, будешь жить дальше.

— Скажи ещё, что ты не рад, — усмехнулся Эйрих.

— Очень рад, — заверил его римский целитель. — Иначе кто будет продолжать платить мне столь щедрое жалование?

— Воины, наверное, — серьёзно ответил Зевта. — В складчину собирали бы и платили тебе даже больше эйриховского жалования — ты стольких спас за последние дни, что точно войдёшь в какую-нибудь песнь о прошедшей битве.

— Пациенту нужен покой, — вздохнул Марк.

— А ещё пациенту нужно принимать доклады тысячников и примипилов, — почесал правое бедро Эйрих. — Я хочу знать точные потери, а также приведите ко мне Виссариона.

— Завтра, — произнёс Марк.

— Да, завтра, — поддержал его Зевта. — Мы со всем справляемся, Эйрих, не надо пытаться всё контролировать. Потери посчитаны, доход казны точно установлен…

— А что визиготы? — спросил Эйрих. — Обоз и мирные жители, имею в виду.

— Мы перехватили их на переправе через Арду, — сообщил Зевта. — Сенат сейчас обсуждает дальнейшую судьбу братского племени, поднят вопрос о представительстве визиготских родов в самом Сенате, а также об избрании народных трибунов из их числа.

— Фух, — облегчённо выдохнул Эйрих. — А я уж боялся, что их всех пустят под нож…

— Сигумир Беззубый так и предлагал, — сказал ему Зевта. — Но большинство проголосовало за сохранение визиготов и теперь Куруфин и Дропаней бьются за то, чтобы дать им представительства, а Чёрная фракция резко против.

Чёрные не хотят, чтобы сенаторов стало больше, потому что так сложнее продвигать собственные инициативы. Как показала история, новые сенаторы склонны занимать позицию Зелёной или Красной фракции, а в Чёрную идут в основном те, кто ратует за старый образ жизни.

— Оно и понятно, — кивнул Эйрих. — Сигумир ещё не помер?

— Живее всех живых, — покачал головой Зевта. — Ему резко полегчало сразу после победы, поэтому он сейчас деятелен и бодр. Орёт, во всяком случае, громче всех.

— Бывает же… — удивлённо произнёс Эйрих. — Представительство визиготам надо давать обязательно. И народных трибунов из их числа тоже избрать, пусть новые трибы проголосуют. А ещё пора кончать со всеми этими визиготами и остготами. Нет больше никаких визи- и ост-, а есть только готы…

— Вообще-то, есть ещё подпятные гуннам… — нашла контраргумент Тиудигото, впервые осмелившаяся вмешаться в мужской разговор.

— Это дело поправимое, — усмехнулся Эйрих. — Вот пойду на гуннов, затолкаю голову Руы прямо ему в ж…

— Пока лучше поправляйся, воин, — усмехнулась Эрелиева.

— Как она справилась с битвой? — спросил Эйрих у отца.

— Неплохо, — сдержанно похвалил её Зевта. — Билась в первом ряду, на щите её много зазубрин, на мече тоже.

— Я, вообще-то, здесь, — напомнила о своём существовании сестра.

— Я лучше спрошу у разбирающегося в военном деле мужа, чем у тебя, — усмехнулся Эйрих. — Если отец говорит, что неплохо, это значит, что из тебя выйдет толк.

— Ну, спасибо, — криво улыбнулась Эрелиева. — Ко мне уже свататься пара десятка воинов приходила…

— Выбирай любого