Она улыбнулась той загадочной улыбкой, которую Хилари уже не раз замечала на лицах Сесили и Розамунды. До чего же замечательно обладать такой властью, подумала она.

Чувство собственной неполноценности охватывало ее, когда она пыталась примирить страстный пыл Давенпорта в ночь после приема у леди Арден с тем обстоятельством, что после визита к ее светлости на следующий день она почти ничего о нем не слышала. Уж не произошел ли с ним несчастный случай? Но рядом с ней всегда находились леди Арден или кто-нибудь из его кузенов – будь это так, они, разумеется, поставили бы ее в известность.

Похоже, Давенпорт принял предостережения леди Арден близко к сердцу. Раз уж он не мог помочь Хилари, изменив свой образ жизни и попросив дам-патронесс о милости, его не должны были видеть рядом с ней, пока ее новая компаньонка не достанет для нее пригласительные билеты на бал в «Олмак».

Правда, ей казалось, что покорно исполнять волю леди Арден было совершенно несвойственно его характеру. С большей вероятностью он нарочно стал бы являться повсюду, хотя бы для того, чтобы ее поддразнить. И разве эти соображения помешали ему в ту памятную ночь проникнуть в ее спальню?

Ее ночи как будто стали холоднее без его крупного тела рядом с ней и его смеха, согревавшего ее изнутри. Боже правый, и как только он умудрился за такое короткое время стать столь необходимым для ее счастья?

Возможно, Трикси была права. Как только мужчина получает от женщины то, что ему нужно, он теряет к ней всякий интерес. Хилари прикусила губу. Нет. Это не может быть правдой. Как бы он ни старался предстать перед миром в роли беспечного повесы, в глубине души она знала, что он был к ней неравнодушен. Пусть даже он и не любил ее, но не выбросил бы из своей жизни, не сказав ей при этом ни единого слова.

Нет, тут что-то было не так. Что-то пошло вкривь и вкось с того самого дня, когда они собрались у леди Арден, однако Хилари не могла определить, что именно.

Терзаясь мучительными воспоминаниями, она снова и снова перебирала в памяти каждое слово Давенпорта, каждый его жест, пока у нее не пошла кругом голова. Как бы она ни старалась выбросить его из своих мыслей, находясь в окружении его семьи, видя повсюду зримые свидетельства его великодушия и постоянно слыша от кого-нибудь его имя, она не могла избавиться от этого наваждения.

И кого только она пыталась обмануть? Он бы занимал первенствующее место в ее сознании, даже если бы она отправилась одна под парусом в Гибралтар.

Тут Хилари вспомнила красивую молодую леди, которая перехватила Давенпорта на вечеринке у леди Арден. Позже она узнала ее имя. Леди Мария Шанд, дочь лорда Ярмута. При одной мысли о Давенпорте в обществе другой женщины у Хилари засосало под ложечкой. Даже думать об этом было невыносимо, но она не могла сосредоточиться ни на чем больше.

– Розамунда, – спросила она, – что вам известно о леди Марии Шанд?

Розамунда удивленно вскинула голову, глаза холодно блеснули.

– Только то, что вам не стоит из-за нее беспокоиться.

– Ох! – Ее голос срывался. – Значит… значит, у меня может быть причина для беспокойства?

Розамунда пожала плечами и снова опустила глаза на свою работу.

– Некоторое время назад она пыталась вцепиться своими коготками в Давенпорта, но тот оказался достаточно умен, чтобы разгадать ее уловки.

– Понимаю. – Хилари заколебалась, горя желанием узнать, как далеко зашли их отношения, прежде чем Давенпорт догадался об истинных намерениях девушки. – Она кажется такой… добропорядочной.

– Моя дорогая, очень скоро вы узнаете сами, что в высшем обществе внешность почти всегда бывает обманчивой. Именно леди Мария стала причиной того, что Ксавье и другие наши кузены решили похитить Давенпорта. План состоял в том, чтобы отправить его обратно в его усадьбу, но, судя по всему, они не успели заехать так далеко.

– А почему в его усадьбу? – осведомилась Хилари. – Неужели они на самом деле думали, что он согласится остаться там?

– Они надеялись, что пребывание вдали от столицы поможет Давенпорту вспомнить о своих обязанностях. Кроме того, его отношение к леди Марии привело их к убеждению, что в данном случае с глаз долой – из сердца вон. Он скучал, Хилари, а леди Мария была для него мимолетным увлечением. Просто забавой, и ничего более.

«Не то же ли самое можно сказать обо мне? – рассеянно подумала Хилари. – Просто забава, о которой можно тут же забыть, как только на горизонте замаячит что-то новое и более привлекательное…»

– Вы сегодня сама не своя, дорогая, – заметила Розамунда, намеренно меняя тему разговора. – Неужели вы плохо спали?

Розамунда занималась вышиванием приданого для младенца, который должен был появиться на свет летом. Она делала крошечные, изящные стежки так быстро и умело, что Хилари невольно прониклась завистью. Существовало ли на свете хоть одно занятие, с которым Розамунда не могла бы справиться?

– Наверное, я еще не привыкла к лондонскому шуму, – отозвалась Хилари.

Она не осмелилась признаться в том, что лежала во мраке ночи без сна, беспокойно ворочаясь на постели, с ноющей болью в сердце. И все из-за Давенпорта.

Все, к чему она когда-либо стремилась, теперь находилось в пределах досягаемости. Респектабельность, подобающее место в жизни, даже бал в «Олмаке»! Однако без него весь мир казался пустым.

Одна важная перемена произошла в ее душе. Она больше не надеялась и даже не хотела встретить спокойного, добросердечного джентльмена, о котором когда-то так мечтала. Теперь поклонник ее грез казался слабым и безвкусным, как молоко, рядом с той живой, полнокровной реальностью, которую представлял собой Давенпорт.

До чего же глупо с ее стороны. И до чего же неправильно. Да если бы она знала месяц назад, как далеко ей удастся зайти, она бы была вне себя от радости. Теперь же ей этого казалось недостаточно. Она хотела большего. Она хотела его.

Легче было достать луну с небес, чем добиться любви Давенпорта.

– Ну вот и сделано. – Розамунда отрезала нитку, аккуратно сложила готовую вещь и отложила в сторону. Затем она приподняла голову, подставляя лицо лучам солнца, проникавшим в окно гостиной.

– Жаль тратить время понапрасну в такой погожий день. Не желаете ли прогуляться в саду, Хилари? Свежий воздух пойдет вам только на пользу.

Хилари воздержалась от замечания, что даже свежий воздух не в силах был поднять ей настроение. Она выдавила из себя улыбку:

– Да, с удовольствием.

Но прежде чем они поднялись с мест, раздался стук дверного молотка. Мгновение спустя они услышали на лестнице чью-то тяжелую поступь.

Розамунда удивилась:

– Я же сказала дворецкому, что меня ни для кого нет дома. Должно быть, это…

Дверь распахнулась, оборвав ее догадку на полуслове, и в комнату ворвался Давенпорт.