По лицу Милы Отро понял, что президент не лжет.

— Мы должны объявить об этом как можно быстрее. Я рекомендую делегацию высокого уровня, чтобы представить все официально, — сказал президент.

— Мы можем принять ее здесь, — предложил Отро. — В штаб-квартире «Ишуконе» на Малкалене. Там можно обеспечить широкое освещение. Пошлите какую-нибудь видную фигуру…

— Делегации возглавит министр экономики Вадис Чен. Учитывая мою репутацию среди народа калдари, мои советники полагают, что самому мне лучше не показываться.

— Учитывая обстоятельства, господин президент, я согласен, — сказал Отро. — Возможно, эта встреча подготовит почву для личного визита.

— Не исключено, — был ответ. — Моим делегатом к вам будет адмирал Александр Нуар. Он популярен среди должностных лиц вашего флота и самый подходящий в этом случае человек, которого я могу найти. Но его прибытие будет обставлено гораздо грандиознее, чем вы, вероятно, ожидаете. Это… — мое единственное условие. Мы заинтересованы в том, чтоб выглядеть доброжелательными, но сильными.

— Вы можете послать и титан, я обо всем позабочусь, — сказал Отро. — Это… очень благородно с вашей стороны.

Сузив глаза, президент мгновение изучал его. Отро мог бы сказать, что это вызвано обстоятельствами, а не подлинным доверием. Памятуя об отношениях между двумя нациями, он не мог винить собеседника.

— Я уважаю вас, господин Гариучи. И снова вижу, что наши интересы совпадают. И, хотя может показаться, что эта делегация носит формальный характер, уверяю вас, ее суть и намерения вполне реальны. Торг здесь не уместен — условия настолько благоприятны для Калдари, насколько возможно.

— Понимаю, господин президент. Спасибо.

— Нас не похвалят за эти решения. Вы могли бы избрать легкий путь и предложить его толпе. Но вы этого не сделали. А я, в свою очередь, чтобы добиться успеха в этом деле, оставил безопасность моих соотечественников под угрозой Тибуса Хета. Это будет не слишком хорошо принято нашей толпой.

— Мы оба пытаемся использовать очень большие возможности, — признал Отро.

— Один великий риск заслуживает другого. Тем временем давайте начинать готовить совместное заявление. Примите совет: народные массы доверяют вам. Используйте это преимущество, пока еще возможно.

— Да, господин президент.

— Тогда — завтра, в вашей штаб-квартире на Малкалене.

— Завтра, господин президент. Мы направим историю по правильному пути.

Тибус Хет был в ярости.

Так же, как зрелище горящих городов и истекающих кровью галленте вызывало у него наслаждение, теперь гнев заставлял его метаться по полуразрушенному строителями командному центру, мечтая сокрушить череп Отро Гариучи. Он не был готов к тому, что с ним вступят в конфликт — по крайней мере не в вооруженной форме и, уж конечно, не на национальной арене.

Отчаянно желая дать выход гневу, он ударил кулаком по шкафу с оборудованием, оставив его сломанным и перекошенным, и разбив до мяса суставы. Злобно ругаясь, он окунул кулак в вертикальный бассейн. Струи крови, расплывавшиеся по поверхности, привлекли внимание рыбок. К тому времени, когда с ним наконец связался Брокер, Тибус готов был взорваться.

— Где, черт побери, ты был! — заорал он. — Я пытался связаться с тобой много часов!

— Или возьми себя в руки, — прошипел Брокер, — или кончай разговор.

— Отро гребаный Гариучи просто опустил меня перед всем Альянсом Калдари!!! — взревел Хет, не заботясь, что его могут услышать.

— Да, и теперь я хочу, чтоб ты публично заключил его в объятия, — приказал Брокер. — Подчеркнув, что желаешь работать совместно с ним и что восхищаешься его принципами.

— Что? Я этого не сделаю! Ты что, мозги потерял?

— Да, я потерял мозги, — ответил Брокер, нисколько не повысив голоса. — Потерял много мозгов ради дел, значительно более важных, чем моя помощь тебе. Если посмеешь когда-нибудь снова заговорить в таком тоне, я уничтожу тебя столь же быстро, как я тебя создал. Научись выказывать уважение, Тибус, и будешь жить долго. Раньше я велел тебе ждать, пока я не исполню свою роль. Теперь я приказываю тебе проглотить свою гордость и разыграть миротворца. Я жду, что ты подчинишься, потому что все, мною сказанное, имеет серьезные причины, и ты никогда, никогда не должен подвергать это сомнению.

Хет был столь же ошеломлен, как мертвенно-бледен, уставившись на пустой экран наладонника, полуоткрыв рот.

— А теперь прекращай лупить кулаком мебель и действовать как дурак, — добавил Брокер. — Очень скоро на твоих руках будет полно крови.

Регион Синь Льязон, созвездие Алгиталь

Система Паршанье, планета IV: Джессена

Территория Федерации Галленте

Адмирал Александр Нуар с женой жили на планете Джессена, в изолированных владениях, где живописные горы окружали густые леса и бурные реки. В небе виднелась единственная луна, серебристый полумесяц, висящий над долиной, был подобен нежному духу, зачаровавшему землю. Хотя большая часть Джессены еще сохраняла первозданность, владеть таким количеством земли все еще было привилегией, которую могли позволить себе только обеспеченные люди. Но адмирал Нуар провел больше ста лет, совершенствуясь в искусстве инвестиций. Именно здесь он намеревался прожить остаток дней с женщиной, которую безоговорочно обожал в течение прошлого столетия.

Однако всегда оставался флот — главная соперница Гейл. Столько же, сколько он знал Гейл, он находился на службе флота Федерации. Начав карьеру с самой низшей ступени, он в конечном счете стал одним из самых старых мужчин в истории, когда-либо получавших статус капсулира, и вдобавок достиг адмиральского ранга. Выйдя в отставку, он продолжал любить флот, главным образом из-за его величественных кораблей, больше, чем что-либо еще. Его боевые дни остались позади, и служа на кораблях, которым пришлось столкнуться с орудийным огнем Альянса, — до того как стал капсулиром, — он возненавидел войну. Пылко веря в необходимость борьбы за мир, независимо от того, насколько горька историческая память, он рассматривал свои нынешние действия как часть великого крестового похода, такого же великого, как сам гуманизм.

— Президент говорит — время пришло, — сказал он жене. — Но, полагаю, старик еще сумеет сделать свой последний рейс.

— Лучше, чтоб он не был последним, Алекс, — ответила Гейл, взяв его морщинистые руки.

— О, я не это имел в виду! — засмеялся он, усаживаясь подле нее. — Я подразумевал, что к концу подошли дни, когда я рассекал в капсуле. Пришло время для меня научиться чему-то еще… чему-то, что, возможно, мы можем научиться делать вместе.

Она нежно улыбнулась, усаживаясь поближе.

— Что ты имеешь в виду?

— Катание на воздушных лыжах, — ответил он, и это тут же вызвало у нее смешок. — Всегда мечтал попробовать.