Сбегает Эли чудом. На рефлексах натягивает магическую нить, об которую он банально спотыкается, а сверху придавливает щитом. Чадим бы справился, но накануне он глотнул «звёздной пыльцы», дарящей чудесные грёзы и вызывающей в теле приятную слабость…

Эли сбегает к себе в комнату и со всей ясностью осознаёт, что причин жить у неё не осталось. Глупо. Её мама наверняка желала ей счастья, как я желаю его своим детям. Ей бы успокоительного выпить, залезть под одеяло и отключиться. Продолжить учёбу, жить по привычке, а потом постепенно… Нет, боль не уйдёт, но перестанет заслонять собой весь мир.

Несчастная глупышка распахивает окно, бросает взгляд вниз – высоко.

Картинка плывёт, смазывается с краёв к центру. Я лишь успеваю заметить руку с золотистой кожей. Оператор перехватывает Элю, не даёт совершить ошибку, оттаскивает от окна.

Что происходит дальше, я не знаю, общение Эли и оператора мне не показывают. Что он ей предложил? Не знаю, но уверена, что что-то хорошее. Зато я знаю, что предложение Эля приняла, потому что я прихожу в себя и обнаруживаю, что лежу на полу, из окна неприятно сквозит, тело замёрзло.

Я кое-как сажусь, приваливаюсь к стене.

Глаза быстро наполняются влагой, и слёзы ручьём текут по щекам.

– Проклятье!

Я так надеялась, что чужие проблемы помогут отвлечься. А какие тут проблемы? Мне жаль, что мать Эли скончалась, но я эту женщину видела лишь в фильме. Чадим? Я не Эля, «золотой» мальчик с полпинка улетит.

Больно, как же мне больно.

Бегство не помогло.

Дверь распахивается, в комнату врывается Чадим. Пришёл завершить начатое? Это хорошо…

Я зло и с предвкушением прищуриваюсь. Сейчас я выплесну всё, что в душе накопилось. Хотя, наверное, устраивать огненный шторм в закрытом помещении плохая идея. Да и сжигать… либо бессмысленно, горка пепла никакого удовлетворения не подарит, либо неэстетично. Молнией приголубить? Голубые всполохи расцветают на пальцах.

Но ударить не получается, я замираю, будто это меня громом поразило. Я не сразу понимаю, что меня остановило. Чадим ничего не делал, только стоит в проёме, губы кривит и пожирает меня взглядом. Точно! Губы кривит совсем как Тенер. Глаза снова наполняют высохшие было слёзы, боевой запал куда-то девается.

– Ни-ни, зачем? Не плачь.

– Что?! – я подрываюсь с пола. – Что?!

Он ловит меня в объятия, нежно прижимает к себе:

– Ни-ни, ты обещала быть рядом. Ты думала, я позволю тебе просто так сбежать?

– Тенер?

– Кто же ещё, – фыркает он мне в волосы, гладит по спине.

Я закрываю глаза, утыкаюсь носом в его плечо. Ощущения немного иные, как в новых туфлях, которые с непривычки жмут, но стоит их немного поносить, и сядут как влитые. Но одновременно жесты родные, знакомые-знакомые. Тенер сжимает мои пальцы в своих. Я обхватываю его крепче, вжимаюсь всем телом.

Заговорить получается не сразу:

– Как?

Тенер меня понимает с полуслова.

– Ты решила за меня, я решил за нас обоих. Ни-ни, давай договоримся так больше не делать? Мы ведь привыкли всё вместе решать.

– Прости. Я хотела как лучше. Для тебя лучше. Я больше не буду, слово.

Тенер целует меня за ухом, подхватывает на руки и садится на кровать, а меня устраивает у себя на коленях.

– Нишаль в каком-то смысле продала мне твой секрет, точнее, обменяла на право выбрать мужа самостоятельно. Она рассказала, как к ней пришёл мужчина с золотой кожей, предложил перерождение в теле принцессы, рассказала, как ты пользовалась на её глазах браслетом.

Да, я не видела смысла скрывать от неё.

– И?

– Браслет чуждый, со странной магией, ты с ним не расставалась. Не трудно догадаться, что он пришёл вместе с тобой. Когда ты уснула, я попытался его снять.

Что?!

– У тебя получилось?

– Снять? Нет. Появился золотой бог, о котором рассказывала Нишаль, мы поговорили, и он согласился подарить нам шанс.

– Та-ак…

– Честно говоря, я не понял, что он сказал, но обещал, что ты точно разберёшься. Он сказал, что у тебя появится вкладка, где можно установить привязку. Если привязку не установить, то я вернусь на круг естественных перерождений.

– Поняла.

Я мысленно приказываю браслету появиться, надеваю на запястье, активирую и открываю голографическое окно, запускаю Систему. Нужную вкладку удаётся найти далеко не сразу, не знала бы, что она точно есть, ни за что бы не обратила внимания на неприметную кнопку «Подробнее», добавившуюся в основном разделе под краткой справкой о моём нынешнем перерождении.

Тенер меня не отвлекает, голографическое окно он видит, но вот текст прочитать не может, потому что текст на языке из моей первой, «досистемной» жизни.

– Одного не пойму…

– Да? – с готовностью откликается он, не прекращая нежно целовать в висок.

– Как Чадим согласился? Он не производил впечатления горем.

– Зато наркотиками баловался, – пожимает плечами Тенер. – Насколько я понял, оператор появился перед ним, когда он очередную дозу принял и был счастливый и на всё согласный. Оператор пообещал ярких впечатлений, тот сказал «да», и…

– И? – я даже от интерфейса отвлекаюсь, оборачиваюсь, уж больно интригующе звучит это «и».

– Хорошей жизни оператор не обещал, отправил его в какой-то халифат в тело забитого до смерти раба.

– Пфф!

– Мне достались воспоминания этого Чадима. За то, что он с девочками из бедных кварталов творил, мягко отделался. Я бы на кол посадил.

Я хмурюсь:

– По правилам Системы, согласие должно быть дано на трезвую голову.

– Во-первых, Чадим ещё «поплыть» не успел. Кто виноват, что он иллюзии за слишком рано наступившие глюки принял? Во-вторых, кому он жаловаться будет? В «Системе» пока только ты.

– Нашла.

«Душа, вы можете установить связь…» Я быстро пробегаю текст уведомления.

Сколько?!

Издевается! Оператор издевается. Карат, накопленных за все мои жизни, не хватает, чтобы оплатить услугу установления связи. Не хватает всего четырёх карат, их я меньше, чем за час заработаю, но сам факт… Столько копила, и потратить разом.

Да пожалуйста!

За возможность быть с Тенером мне и в сто, нет, в миллион раз больше не жалко.

Я прогоняю через себя потоки магии, на счёт зачисляются так необходимые мне караты. Я подтверждаю оплату.

– Согласен, – отвечает Тенер на запрос Системы.

Приятное глазу восьмизначное число превращается в ноль.