Право писать он получил у жизни, испытав себя на разных работах в разных профессиях — от циркового борца до землемера. Внутри этого параметра вместились и пробы себя в качестве рыбака, дантиста, актера, шарманщика, пожарника, воздухоплавателя и офицера. Но больше всего он любил письменный стол, перо, бумагу и… водку.

Родился Куприн в захолустном городке Наровчате Пензенской губернии. Отец, низшего ранга чиновник, умер от холеры, когда Саше было полтора года. В 1874 году они с матерью переезжают в Москву и поселяются в Сиротском пансионе. В 1880 году он поступает во Вторую московскую военную гимназию, но рамки военной службы его тяготят. Однако в 1889 году его приняли на учебу в Третье Александровское юнкерское училище, после окончания которого подпоручик Куприн отправляется в пехотный Днепровский полк. Литературное увлечение заявляет себя первой публикацией в «Русском сатирическом листке» рассказом «Последний дебют».

Есть данные, что поручика Куприна посылали учиться, вернее, на сдачу экзаменов в Академию Генерального штаба.

По пути он вдруг в пьяном угаре выбрасывает в воду через окно плавучего ресторана приставучего полицейского.

Военная служба не для него, она становится невыносимой. Он подает рапорт на увольнение и в конце 1893 года получает отставку. Работает много и продуктивно. Куприн словно штампует рассказы и повести. В это время выходят рассказы «Лунной ночью», «Дознание» и повесть «Впотьмах». Он переезжает в Киев и буквально выстреливает целой серией произведений: «Киевские типы», «Миниатюры», «Молох», «В цирке», «Конокрады», «Олеся», «Поединок» и другие.

В 1901 году Куприн оказывается в Петербурге, где его уже известное имя открывает двери «толстых» журналов. Он знакомится с Горьким, Буниным и Чеховым. В 1902 году женится на дочери издательницы Марии Карловне Давыдовой и становится сотрудником журнала «Мир Божий».

Но семейная жизнь его не успокоила, он продолжает пить, глядя на мир сквозь полную бутылку, — пустые выбрасывал. А он, этот мир, как известно, выглядит совершенно иначе, чем сквозь опустошенную посудину.

Газеты полны всяких примеров его выходок: кого-то облил горячим чаем, задиру выбросил из окна, хулигана толкнул в одежде в бассейн, воткнул кому-то вилку в казенную часть, поджег платье даме, выкрасил голову масляной краской, сбросил посуду со стола, сдернув скатерть, и т. п.

В 1907 году брак распался.

Однажды он послал императору Николаю II телеграмму с пожеланием дарования Балаклаве статуса вольного города, на что царь ответил: «Лучше закусывайте!»

В народе ходили про маститого писателя анекдоты, частушки и стишки типа: «Если истина в вине, сколько истин в Куприне!», «Водочка откупорена, плещется в графине. Не позвать ли Куприна по этой причине».

Первая мировая война заставила снова надеть военный мундир, теперь уже поручика. Но не надолго. Демобилизовавшись после войны, он организует в своем доме в Гатчине военный госпиталь, где в качестве сестры милосердия работает его вторая жена Елизавета Морицовна Гейнрих с дочкой Ксенией. После Февральской революции он переезжает в Петроград, где редактирует эсеровскую газету «Свободная Россия».

Вскоре он уже в Одессе.

Октябрьскую революцию встречает в штыки. Он не принял политику «военного коммунизма», действия «красного террора». Резко критикует политические взгляды Ленина на обустройство нового государства.

Летом 1920 года Куприн оказывается в Париже. Здесь творческое вдохновение его затухает. Новый сборник рассказов появляется только в 1927 году, а роман «Юнкера» выходит в 1933-м. Тоска по Родине, постоянная материальная нужда, кутежи, катастрофическое падение зрения и неспособность сосредоточиться приводит его к мысли, что он лишний в этом мире.

Его собутыльник и коллега по писательскому цеху Владимир Крымов вспоминал:

«В моем автомобиле оказался спящий человек. Художник Трояновский успокаивал меня: «Это Куприн… Пока доедем, он очухается…» Когда приехали, Трояновский отворил дверцу и громко сказал: «Александр Иваныч, замечательный коньяк!» Действие этих слов было магическое — Куприн сразу проснулся… пришлось подать коньяк еще до обеда».

И все же это был любопытный и любознательный человек. Его интересовали и новый физический труд, и новые простые люди, и новые яркие впечатления. У него не было «чугунного зада», каким обладал Лев Толстой, которого он уважал, ценил и постоянно держал в кабинете портрет великого классика русской литературы.

Бурный темперамент не давал писателю подолгу заниматься литературным трудом. Он мог бросить хорошо двигающуюся рукопись, если находил, что «точные слова» ему не даются, он их не может «вылущить» из стручка памяти, или повстречался интересный человек. Куприн всегда ходил с блокнотами и записывал в них удачные выражения, афоризмы, заметки которых потом использовал в творчестве.

* * *

Конец 1930-х годов в СССР отмечен не только сталинскими репрессиями по указанию сверху руками ОГПУ и НКВД, но и признанием авторитета первой социалистической державы. Рост промышленности, особенно машиностроения, и продукции сельского хозяйства говорили сами за себя.

Сталин делал все, чтобы подчеркнуть результаты своего руководства страной после Ленина и Троцкого. Те, кто пытался перечеркивать и охаивать политические и экономические плоды сталинского руководства, вычеркивались из державной памяти, а нередко и из жизни.

В кабинете председателя ОГПУ Ягоды, а потом наркома НКВД СССР Ежова часто обсуждались установки ЦК партии на использование возможностей внешней разведки, в частности легальных резидентур, на поднятие авторитета СССР и склонение выдающихся личностей из числа интеллигенции к возвращению в новую, Советскую Россию. Особый интерес органы проявляли к русскому зарубежью, осевшему большими диаспорами в таких европейских столицах, как Париж, Берлин, Прага, Белград и София. В этих городах этнические группы русских были самыми многочисленными.

Николай Ежов на одном из совещаний нацеливал руководителей зарубежных аппаратов:

— Используйте и задействуйте все свои силы и средства, чтобы в Страну Советов возвращались те, кто ошибался в оценках новой России в двадцатые годы и был незаслуженно выслан «ленинской гвардией» на Запад «философскими пароходами». Сегодня СССР, как никогда, силен, и те пара десятков вчерашних наших идеологических противников погоды не сделают. Да они уже другие — наши успехи их перековали…

Резидент из Парижа поднял вопрос о написанном пасквиле на советскую действительность французским писателем еврейского происхождения Андре Жидом под названием «Возвращение из СССР».

Сталин, которому пели осанну Анри Барбюс и Лион Фейхтвангер, Бернард Шоу и Ромен Роллан и многие другие, пишущие и считающиеся «золотыми перьями», на творчество француза Андре Жида прореагировал словами:

— Негодяй! Лучшие люди человечества видят одно, а эта сволочь, этот дегенерат, этот троцкистский выкормыш, — другое!

После этих слов с сентября 1936 года, года первого издания книги «Возвращение из СССР», Андре Жид становится реакционным писателем и недобитым троцкистом. Его книги под запретом и уничтожаются.