по своей воле бросила меня. – В ее глазах стоят слезы. – Я поддерживала тебя и твое решение освободить Армию горгулий, но сейчас не время. Мы должны спасать тех, кому грозит опасность прямо сейчас. Наших ребят. Моего отца. Мою мать.

И боже мой, от ее слов у меня разрывается сердце, и глаза наполняются слезами. Как я могла забыть про дядю Финна – как я могла забыть, что Мэйси потеряет обоих родителей, если мы их не спасем? Я знаю, каково это – разом потерять обоих родителей, – и не могу допустить, чтобы это произошло с моей неунывающей кузиной. Она достойна всех розовых мечтаний и радуг, которые может предложить этот мир.

Именно поэтому я еще больше уверяюсь в том, что освобождение Армии горгулий – это наш единственный шанс спасти всех.

– Мэйси, если твоя мать находится там уже столько лет, то мы должны верить, что ей сейчас не угрожает опасность. И Сайрус хочет украсть «молодую» магическую силу – значит, дядя Финн должен быть жив, чтобы было кому успокоить ребят.

– Ты не можешь этого знать! – восклицает Мэйси.

– Нет, я не могу знать этого наверняка, но это представляется наиболее вероятным. – Я сжимаю ее руки.

– Я согласен, – говорит Хадсон, глядя Мэйси в глаза. – Твои родители в порядке, Мэйси. И мы вытащим их.

Я делаю глубокий вдох и смаргиваю слезы.

– Давайте вернемся на маяк и разработаем план, – предлагаю я. – Возможно, если нам на подмогу придет Орден, шансы на победу станут больше.

Джексон начинает что-то говорить, но тут его телефон вибрирует от входящих сообщений, и он делает нам знак замолчать.

– Это Байрон, – говорит он, достав телефон, и начинает читать их.

– Что там происходит? – спрашивает Иден, и впервые за все время нашего знакомства в ее голосе звучит настоящий страх. – Как они, в порядке?

Этот вопрос мучает нас всех, и мы с нетерпением ждем, когда Джексон закончит читать сообщения.

– Они знают, где находятся ученики, – говорит он после паузы, которая, кажется, длится целую вечность.

– Это хорошо, разве нет? – спрашивает Иден.

– Да, – отвечает он, но в его голосе звучит смятение.

– Что случилось? – спрашиваю я, положив руку на его предплечье. – Чего ты нам не сказал?

Он смотрит то на меня, то на Хадсона, то на Мэйси, то опять на меня.

– Он не просто держит их в заложниках. Мэриз не солгала. – Он мотает головой. – Он крадет их магическую силу. Выкачивает ее целиком, не оставляя им ничего. И делает это со всеми, чьи родители с ним не заодно.

Мы все отшатываемся в ужасе.

– А он может сделать это, не… – Я замолкаю, как и он, не желая произносить это вслух.

– Да, это можно сделать, не убивая их, – потрясенно говорит Мэйси. – Но это нелегко. Для этого ему надо… – Ее голос срывается.

– Для этого ему надо их пытать. – Хадсон вслух говорит то, чего не хотят говорить остальные. Его голос лишен эмоций, но в глазах бушует целая буря чувств. – Надо их сломать.

Мэйси вскрикивает, и у нее подкашиваются колени. Иден подхватывает ее под локоть и не дает ей упасть. Она наклоняет голову, делает судорожный вдох, затем говорит:

– Мы должны отправиться туда. Мы обязаны отправиться туда.

– Знаю, – соглашается Джексон. – Просто дай мне несколько минут, чтобы понять…

– У них нет нескольких минут! – кричит Мэйси, отпрянув от Иден. – Если туда не отправитесь вы, то я сделаю это сама. Я…

– Ты погибнешь еще до того, как разыщешь свою мать, – говорит ей Хадсон.

Я возмущенно смотрю на него, но он в ответ бросает на меня взгляд, как бы говорящий: ты же знаешь, что я прав. Затем поворачивается к Джексону:

– Ты сказал, что Ордену известно, где Сайрус держит их.

– Да, известно. Они находятся в темницах. Возле… – Джексон вдруг запинается и смотрит Хадсону в глаза.

Хадсон не вздрагивает, но я ясно вижу, что это для него как удар под дых. Его глаза делаются пустыми, дыхание пресекается, а руки сжимаются в кулаки.

– Возле чего? – спрашивает Мэйси, и ее голос дрожит. – Просто скажи, куда именно мне открыть портал, и я доставлю нас туда.

– Возле крипты, – отвечает Хадсон. – Именно там он творит подобные дела.

– Значит, он делал это прежде? – Флинт впервые заговорил, и на этот раз он не сердит. В его голосе звучит ужас.

– Он пытался. – Хадсон запускает руку в волосы, и я гадаю, отдает ли он себе отчет в том, что слегка дрожит. – Прежде это ему не удавалось, но, возможно, он придумал что-то такое, о чем мы не знаем.

– Но зачем? – спрашивает Флинт. – Зачем ему красть магическую силу у детей? Притом не только у других видов сверхъестественных существ, но и у вампиров?

– Не знаю, – отвечает Хадсон. – Из слов Кровопускательницы следует, что его настоящая магическая сила заперта вместе с Армией горгулий. Возможно, он пытается заместить ее или же ему нужна новая сила, чтобы высвободить ее. Как бы то ни было, ясно одно: тем, у кого есть сила и власть, нужно только одно – еще больше силы и власти. И я догадываюсь, что он сделает, когда получит достаточно силы и обретет достаточную власть.

– О чем ты? – спрашиваю я, боясь, что уже знаю ответ.

– Он развяжет войну против обыкновенных людей, в которой сможет наконец победить. Он работал над этим всю мою жизнь.

Я поворачиваюсь к Хадсону и Джексону.

– Мы можем попасть ко Двору вампиров так, чтобы Сайрус об этом не узнал?

– Нет, – сразу же отвечает Хадсон.

– Тогда мы в жопе, – говорит Иден. – Потому что мы не можем явиться туда, паля из всех стволов. Во всяком случае, без поддержки Двора драконов или Двора ведьм и ведьмаков.

– А нам известно, что оба эти Двора либо не могут, либо не хотят нам помогать, – добавляет Флинт. – Так что нам придется действовать, опираясь только на свои силы. Но я все равно считаю, что мы должны отправиться туда.

– Наплевав на то, что случится потом? – спрашивает Джексон, и становится ясно: мы зашли в тупик.

Флинт, Мэйси и Мекай явно не согласны, и я еще никогда не была так уверена в том, что разделенные, как сейчас, мы будем обречены.

– Давайте вернемся в Ирландию, поедим, отдохнем, проветрим мозги и уже на свежую голову попытаемся придумать, что делать дальше, – предлагаю я, пытаясь всех успокоить. – Если мы будем действовать необдуманно, нас просто убьют. К тому же прежде, чем что-то предпринимать, нам необходимо дождаться темноты.

– Наших ребят пытают, Грейс, – с упреком говорит Мэйси.

Куда подевалась моя