понимаю. Затем Хадсон пожимает плечами и засовывает руки в карманы.

– Если это единственный способ попасть туда и сохранить жизни наших друзей, Дауда и всех остальных, то я готов рискнуть. – Он с усилием сглатывает и сжимает зубы. Затем тихо бормочет: – И к черту то, что будет потом. Разумеется, – смущенно продолжает он, – прежде, чем отправиться в путь, нам нужно дождаться наступления темноты. Насколько я понимаю, туда нас сможет доставить только Иден, а она вряд ли захочет, чтобы у нее на спине ехал поджаренный вампир.

– А почему ты думаешь, что я вообще хочу везти у себя на спине кого-то из парней? – парирует Иден и с чуть заметной улыбкой толкает его плечом.

Хадсон фыркает.

– И то верно.

Я не слышу, что отвечает ему Иден, потому что в это время мне в голову приходит идея. Я поворачиваюсь к Хадсону.

– Ты не мог бы нарисовать мне план-схему Двора вампиров? Если наших ребят держат возле крипты и нам надо попасть в это логово Сайруса через помещения для прислуги, я бы хотела понять, насколько долго нам придется идти, чтобы добраться туда – или, что важнее, скольких гвардейцев нам надо будет обойти.

Хадсон приподнимает бровь.

– У тебя есть идея?

– Да. – Я киваю. – Но она кажется мне очень плохой.

Джексон фыркает.

– Ну, нам известно, как Хадсон любит такие идеи.

Он говорит о замечании Хадсона в последнем разговоре с Кровопускательницей, когда она захотела испробовать свою плохую идею.

– Если эта идея включает в себя ледяной шип, который должен пронзить одного известного тебе дракона в районе нижнего этажа, то я не против, – прикалывается Хадсон.

Джексон напрягается и меняет тему.

– Так в чем состоит твоя плохая идея, Грейс?

– Ну, – говорю я, – я могла бы заморозить гвардейцев, коснувшись моей зеленой нити – но не берясь за нее, – чтобы мы смогли проскользнуть мимо них. – То есть я думаю, что сумела бы это сделать. В теории. – Я с усилием сглатываю, понимая, что ничто из того, что возможно в теории, не происходит так, как должно происходить.

Иден широко раскрывает глаза, и в них отражается уважение.

– Черт возьми, подруга, да ведь это фантастическая идея! Что тебе может не нравиться в ней?

– Ты имеешь в виду – если не считать того, что я могу случайно обрушить Двор вампиров нам на головы? – Я ломаю руки. – К тому же Джикан сказал, что он разморозит Армию горгулий, если я опять попытаюсь играть со временем.

Мы все замолкаем, взвешивая такую возможность, но в конце концов Хадсон говорит:

– Думаю, нам не стоит беспокоиться, если ты всего-навсего заморозишь пару гвардейцев, Грейс. Ты уже замораживала и размораживала нас прежде, пусть и не намеренно, то же самое делала Кровопускательница, и он ни разу даже не пискнул. Думаю, если ты не будешь хвататься за свою нить полубожества и не проделаешь дыру во времени, нам ничего не грозит.

Я киваю. Я тоже так подумала, хотя это вовсе не означает, что я не боюсь. Но затем я думаю о моей кузине, отчаянно желающей спасти своих родителей. О Флинте, страдающем из-за гибели Луки и потери своей ноги. О Мекае, который защищал и поддерживал меня с момента моего прибытия в Кэтмир и которому, видимо, тоже надоела роль Двора вампиров в гибели его друзей. И я знаю – это было правильное решение. Я подвела моих друзей, потому что не продемонстрировала им, что их нужды важны для меня не меньше, чем мои собственные, и подводить их снова я не хочу.

Если они попадут в лапы Сайруса, он наверняка станет их мучить и украдет их магическую силу в отместку за смерть его приспешников в битве на острове. И чтобы помешать этому, я готова рискнуть почти всем.

– Ну так как, ты нарисуешь нам план-схему? – спрашиваю я.

Иден достает из своего рюкзака блокнот и ручку, дает их Хадсону, и мы все, сидя вокруг обеденного стола, ждем, когда можно будет ознакомиться с планом-схемой Двора вампиров.

Я смотрю на трех моих друзей, и во мне поселяется страх. Из-за моих желаний наша группа распалась, и я понятия не имею, как собрать ее вновь. Более того, я отчаянно боюсь, что, разделившись, мы дали Сайрусу именно то, чего он хочет. И, если это правда, то я не знаю, как мы сможем выбраться из этой переделки и остаться в живых.

Глава 60. Очарование быть выброшенным на обочину

После захода солнца Иден переносит нас из Ирландии в Англию и приземляется недалеко от Двора вампиров, рядом с близлежащим отелем. Мы соскакиваем с ее спины в глухом проулке, она снова превращается в человека, и Хадсон ведет нас по улице и заворачивает за угол. После того, как мы проходим пару кварталов, он ускоряет шаг, и я понимаю, что его берлога уже близко.

– Раз мы почти пришли, может, ты наконец расскажешь нам, как мы попадем из твоей берлоги во внутреннюю часть Двора вампиров? – спрашиваю я.

– Мы используем для этого способ, которому много веков, – отвечает Хадсон, когда мы резко сворачиваем налево, в другой проулок.

– О боже, – говорит Иден. – Только не говори мне, что нам придется идти по канализационному туннелю.

У Хадсона делается оскорбленный вид.

– За кого ты меня держишь? – спрашивает он. – Я бы никогда не заставил мою пару, Грейс, пробираться сквозь потоки отходов человеческой жизнедеятельности.

– Ну спасибо, ты нас утешил, – прикалывается Иден.

– Да уж, – вворачивает Джексон, – теперь нам по крайней мере ясно, что ты ни во что не ставишь нас, остальных.

Все ждут, что Хадсон примется спорить, но он просто смотрит на них невозмутимым взглядом. Я знаю, что это прикол, но вижу, что остальные не так в этом уверены. Что, по-видимому, устраивает его, поскольку он не пытается их разуверить.

Мы делаем еще один поворот и оказываемся в более темном и узком проулке. Скоро мы подходим к узкому неосвещенному дому. Он стоит всего в нескольких футах от тротуара, перед ним ржавая калитка из кованого железа, ведущая к крыльцу с тремя ступеньками и обшарпанной серой двери.

– Это и есть твоя берлога? – спрашивает Иден, брезгливо глядя на дом. – Канализационный туннель, и тот выглядел бы лучше.

– Не суди о книге по бумаге, на которой она напечатана, – отвечает Хадсон.

– Что-то я тебя не пойму. Что это значит? – На лице Иден отражается недоумение.

– Это значит… Неважно, что это значит. Дай мне это растение, Грейс.

Он показывает на унылый папоротник в