Вечером я сообщила брату Теодолиту и Генриху, что уезжаю.

— А я остаюсь, — заявил Генрих. — Брат Тео обещал сделать меня послушником. Это будет первый такой случай в истории братства Края. Встретишь кого — скажи, что мы начали отстраиваться. Пусть помощники подтягиваются, опять же новообращенные…

— С такой сметкой он, глядишь, со временем и до патриарха дорастет, — сказала я брату Теодолиту.

— На всё воля Края, — отвечал священнослужитель, а Генрих, которого вряд ли стоило нынче именовать Бедным, гордо приосанился.

Мы попрощались, и я вывела на волю Мрака, пока лес оставался свободен для проезда. Храм Края остался позади. Я не взяла оттуда ничего, независимо от того, делали ли нечто подобное Малагис или Логистилла. Даже съестных припасов. Брат Тео предлагал, но я сказала, что ему они нужнее. Вдобавок за время пребывания в храме мне порядком надоели консервы. Чтобы пополнить припасы, приходилось задерживаться ради охоты, но через пять суток я вновь выбралась на старую имперскую дорогу из желтого кирпича, и по ней снова вышла навстречу цивилизации. Там я узнала, что слишком много времени потратила, прохлаждаясь на природе, общаясь с добрыми людьми (и нелюдьми), и почитывала книжки.

В цивилизации творились очередные безобразия.

* * *

Принадлежность полуострова Гран-Ботфорте к империи всегда вызывала сомнение. Там имели обыкновение встречать с распростертыми объятиями имперские войска, но стоило эти войска вывести, как Гран-Ботфорте тут же от владений императора отпадал. Тамошние жители — от ткачей и пахарей до графов и герцогов — придерживались твердого мнения, что войной должны заниматься профессионалы, а профессионалы дошли до высшей степени профессионализма — молниеносно переходили на сторону того, кто больше платит. Поэтому мирное население встречало с распростертыми объятиями не только имперцев, но и любых других завоевателей, а битвы происходили лишь в тех случаях, когда завоеватели не догадывались перекупить гран-ботфторские армии либо не располагали для этого средствами.

На сей раз заваруха началась не в самом Гран-Ботфорте, а в соседнем государстве — Шерамуре. Опальный вассал тамошнего короля шевалье де Мордальон поднял мятеж, и, начертав на своих знаменах лозунг «Вульгаритэ, баналитэ, тривиалитэ!», собрал под оные знамена толпы разнообразного отребья, а также немало недовольных жизнью и доходами рыцарей. Но затем, вместо того чтобы, подобно всем прочим бунтовщикам, двигаться на Парлеву, столицу Шерамура, объявил, что Гран-Ботфорте — исконно шерамурская территория, что безземельные получат там землю, обездоленные — долю, а обезбабленные — баб. И мятежники прямым ходом двинулись в противоположную Парлеве сторону. Что заставляло задуматься, не был ли так называемый мятеж изначально заказан и проплачен шерамурским королем. Так или иначе, Мордальон, во главе своего разношерстного, но решительно настроенного воинства, наголову разбил имперского маршала Водана Вступе-Миллера. А Вступе-Миллер аккурат перед генеральным сражением принанял известного Гран-Ботфорского кондотьера Секвестра Тальони, но то ли не успел, то ли позабыл выплатить тому жалованье. А Мордальон, успевший провозгласить себя генералиссимусом, тут же выложил Секвестру и его ребятишкам аванс. Короче, в данный момент началась очередная оккупация Гран-Ботфорте, от всех предыдущих, возможно, отличавшаяся размахом грабежей. Если бы не одно обстоятельство.

На пути к плодородным южным равнинам и городам Гран-Ботфорте находился укрепленный замок Балдино. Если бы гарнизон его состоял из местных уроженцев, они бы не валяли дурака и сдались. И, скорее всего, присоединились бы к Мордальону и Тальони. Но это нынче был замок рыцарей-гидрантов. А они, если вы помните, набирались из упертых имперцев. И они уперлись.

Осада замка началась примерно в то время, когда я прохлаждалась в храме, и пока что заканчиваться не собиралась.

Осаждающие старательно штурмовали, осажденные не менее старательно делали вылазки. Прошло слишком мало времени, чтобы те и другие успели нанести серьезный урон своим припасам (а всякий знает, что зачастую голод, а не сила оружия, решает судьбу осады). И я, ругая на чем свет стоит Мордальона, которому лень было искать обходных путей, и твердолобых гидрантов, позабывших о цели ордена, двинулась в сторону Балдино.

Нельзя сказать, чтобы я одна оказалась такая умная. Покуда армия Мордальона была победоносна, под его знамена подтягивалось немало сомнительных типов. В другой стране их, кстати, было бы гораздо больше. Но мнение жителей Гран-Ботфорте о военных действиях здесь уже было изложено. Так что призыву «Баналитэ-вульгаритэ» поддались безработные наемники, занесенные в здешние края странствующие рыцари и разные прочие бандиты. Плюс еще неизменно сопутствующая любой армии публика — скупщики награбленного, маркитанты и девицы нетяжелого поведения. Так что пусть мирные поселяне и поселянки временно ретировались подальше от стен крепости Балдино, всё равно народу там толкалось предостаточно. А так как внешне я не отличалась от вышеперечисленных типов (разве что от девиц — те всё же покрасивей будут), препятствий в моем продвижении никто не чинил.

Я еще не знала, как проберусь в замок, но предполагала что при том бардаке, что царил в лагере осаждающих, сумею это сделать. Откуда я знаю, что там был бардак, еще не прибыв к месту событий? По моему убеждению, порядок в армии можно увидеть только на параде. В действующей армии порядка очень мало, а в такой, как у генералиссимуса Мордальона, — и вовсе нет. Разумеется, в отряде Тальони картина была другая, но туда соваться я не собиралась.

Под навесом, защищавшем от зноя и пыли — ибо летом здесь ненамногим прохладней, чем на Ближнедальнем Востоке, — доблестные вояки хлестали вино и хвастались своими подвигами. Я отправилась туда, предварительно оставив Мрака у коновязи. Конюха я предупредила, что ежели с вороным плохо обойдутся, я спалю весь этот лагерь, благо погоды к пожарам располагают. Освободив себе место за столом, я заказала вина и, разглядывая видневшиеся за палатками и кострищами укрепления замка, принялась размышлять о дальнейших действиях. Пока мне не мешали. Очевидно, считали, будто я жду нанимателя. Раздражал только престарелый ветеран за соседним столом, повествовавший новоявленным героям от сохи о каких-то давних кампаниях.

— И разослал император с посольствами свих старых и мудрых рыцарей — в Амбагию и Аррагию, в Эланию и на Внешние острова — ко всем благородным герцогам и графам, а также к королям Понтии, Помполии и Галахии. И стали они пребывать в галеонах и галерах, и в богатых облачениях, со многими тысячами воинов. И собрались тут все короли и герцоги и благородные эмиры…

Когда он дошел до фразы: «И взял он с собою пятьдесят великанов, от диаволов рожденных, и были они так тяжелы, что лошади не могли их носить…» — принесли вино.

Я взвесила кружку в руке и задала себе вопрос: если швырнуть ее и начать драку, будет ли это считаться сюжетным повтором? Ведь навес — не то же самое, что кабак?

Или нет?

— А из Арктании там у тебя никто не явился? — перебила я ветерана.