– Иди. Или ты боишься? – Голос мистера Эшби был жестким. – Оказывается, вся твоя смелость – напускное? И младший твой брат куда сильнее, чем кажется?

– Да пошли вы…

Он все-таки переступил порог. Вот этот, высокий, сделанный таким словно специально, чтобы задержать неподготовленного человека, поставить ему подножку, скинуть на лестницу, на острые крутые ступени, ибо не стоит лезть в хозяйские дела без предупреждения.

Порог уцелел.

И лестница, нырнувшая во тьму, никуда не делась. Она ждала Томаса. Столько лет ждала, чтобы шепнуть на ухо знакомым голосом:

«С возвращением».

От близости источника болела голова. И боль накатывала волнами, одна за другой. Милдред терпела. Она уговаривала себя, что это с непривычки, что очень скоро тело ее приспособится к повышенному уровню плотности эфира. Это как в горах. Сперва кажется, что дышать нечем, что воздух настолько прозрачный, что вовсе его нет, а потом ничего.

– Давит? – заботливо осведомился Джонни.

– Пройдет.

– У тебя из носу… – Он протянул носовой платок.

А миссис Фильчер громко взвизгнула:

– Мы все умрем! Нашли кому верить! Эта девка убила мою доченьку. Она привела нас сюда, чтобы принести в жертву…

Мутит. И легче не становится. Если так, то Милдред просто-напросто не выдержит. И что здесь за источник такой? Она ведь спускалась к тому, который в долине Араукан. Там очень тихо и реки медленно несут свои темные воды под темными же мостами. Мостов множество, и вся земля кажется скрепленной ими, словно скобами.

И тоже дышать тяжело. Сперва.

Но постепенно эта тяжесть уходит. А стоило спуститься к самой воде – спусков было едва ли не больше, чем мостов, и при каждом молчаливым призраком стоял хранитель. Хотя, конечно, казалось странной, просто невозможной сама мысль о том, чтобы причинить вред.

Источники – это… кровь из носу.

– Господь милосерден, – возразил парень, неловко поднимаясь с колен. – Он посылает испытания тем, кого хочет проверить. И чем чище душа, тем серьезней испытание, ибо лишь те, кто по-настоящему свят, пройдут по саду змей железных, и ни одна не коснется их.

Чернокожая служанка запела. И гортанный голос ее наполнил пещеру, а давление на череп стало почти невыносимым.

– Пойдем. – Джонни подал руку. – Если аптечка и вправду есть, то тебе стоит воспользоваться.

– Все умрем…

– …И по полю огненному, но пламя не причинит вреда. Как отступят звери, да склонят головы…

– Я не слышала такого в Писании.

– В маленьких городках вера порой претерпевает странные изменения.

Песня перебивала их всех.

– Господи, помилуй… – Миссис Фильчер крестилась широко, с размахом, а потом, вдруг остановившись, крутанулась и указала на темнокожую кухарку: – Ведьма! Его ведьма! И еще одна!

Ее палец указывал на Милдред. И та хотела сказать, что она точно не ведьма.

Ведьмы жили при долине. Все – иной крови, с темной кожей и темными волосами, в которые они вплетали птичьи перья. Ими же расшивали одежды, и казалось, что сами они тоже птичьих кровей.

– Ведьмы кругом!

– И лишь тот, кто зряч, увидит истину. И тот, чей разум не затуманят сладкие посулы врага человеческого, услышит правду. Он отделит зерна от плевел. Он разожжет пламя…

– Они тоже чувствуют, – сказал Джонни, придерживая Маргарет за локоть. – И это нехорошо. Очень, очень нехорошо… Идем. Нужно найти воду.

Воду принесли. Темные ведра и темная вода, совсем как та…

– Поможешь? – Джонни набрал флягу. – В подобных ситуациях вызвать панику достаточно легко. И не смотри, что здесь в основном мужчины, они тоже вполне себе подвержены…

Милдред выпила воды.

Стало легче. Подвержены? Мужчины смотрят на нее. Следят за ней. В их глазах ей видится плохо скрытая ярость.

– Источник снимает запреты. А еще пробуждает инстинкты.

Джонни встал между ней и людьми, которые держались в стороне. Пока держались. Свет фонарей потускнел, стало темнее, и воздух сгустился еще больше. Этак скоро и дышать нечем станет. Милдред не без труда подавила паническое желание немедленно убраться отсюда. Бежать.

Нельзя. Это лишь эмоции. Источник. И люди, которые боятся. Их страхи соединяются, порождая нечто до крайности опасное… А Лука ушел. Куда? Надо было с ним и…

Из кармана Джонни появился плотный пакет.

– Что это?

– Успокоительное. – Он разорвал пакет. – Мы сейчас всыплем его во флягу, и вы пройдетесь и угостите каждого. Поверьте, это нужно ради нашей с вами безопасности.

Милдред верила.

– Вы постараетесь быть убедительной. – Белый порошок растворился в воде, оставив легкий травянистый запах. – И рома…

Ром тоже нашелся.

– Для аромата. Скажете, что травяной, что я рекомендовал. Не бойтесь, я буду с вами.

Нельзя. Она не знает, что это за порошок, и в то же время страх и агрессия стоят рядом, и зачастую одно порождает другое. А здесь у всех есть оружие, и как знать, против кого оно обратится.

Джонни спрятал остатки пакета и перехватил руку Милдред:

– Используйте свой дар.

– Лука…

– Силен, но, во-первых, он ушел, и мы не знаем, как надолго. Во-вторых, поверьте, многие решат, что он самим своим существованием бросает вызов. А как еще побороть вожака? Посмотрите, Милдред, эти люди уже не просто нервничают, они… пока еще люди, но как надолго? Вы же чувствуете?

Чувствует.

И страх миссис Фильчер, которая тоненько подвывала, ухватившись за рукав мистера Аштона. А тот смотрел на Милдред, и во взгляде его читалось отнюдь не восхищение. Он то и дело оглаживал усы, будто красуясь. Деккер с камерой забился в угол и не спускал глаз с чернокожей кухарки, а та все пела, пела… выводила мелодию, которая стягивала голову веревкой.

Кто-то свистнул:

– Красотка, иди к нам…

– Не бойся, – шепнул Джонни. – У меня есть револьвер, но лучше без него.

Лучше. И Милдред постарается. Она идет, плывет по каменному полу, глядя перед собой. Останавливается.

– Выпьем? – Голос низкий и взгляд в глаза, в нем нет обещания, но все равно увидят.

– За тебя, красавица!

– И мне.

Фляга быстро идет по рукам, а сердце колотится, понимая, что успокоительного мало, да и сама фляга не так и велика.

– Успокойся, там расширенное пространство. – Джонни рядом. И улыбается. И кажется на удивление спокойным. – В нее полведра влезло.

А Милдред и не заметила.

– Как?

– Фамильный артефакт. Раньше умели делать удивительные вещи. Улыбайся.

Она улыбалась. И смеялась. Что-то отвечала на глупую шутку. Отступала, не позволяя себя коснуться.

Она сама не поняла, как оказалась в центре толпы. Лица. И люди. Много людей и много лиц. Некоторые знакомы, другие – нет.

А фляга вернулась к Милдред. Пустой.

– Закончилось… надо продолжить. – Она сделала шаг назад, продолжая улыбаться, пусть лицо и