Устроилась напротив, все еще чувствуя дрожь, втекающую в меня сквозь запястья, которые все еще хранили память о его прикосновениях.

— Я слишком… — Я даже не знала, какое слово подобрать. — Я оказалась не готова к тому, что ты меня сюда привезешь. Оказалась не готова к тому, что увижу рядом с тобой Эллегрин.

— Я же сказал, что у меня с Эллергин нет никаких отношений.

Я отвела взгляд.

— Ну да. Нет, но… я солгала, когда сказала, что не ревную к прошлому, Торн. Я тебя ревную к прошлому, к будущему и к настоящему, у меня… слишком много чувств и эмоций, с которыми не всегда получается справиться. Я не та женщина, которая тебе нужна.

Его глаза я больше видеть не могла, потому что смотрела на свои сцепленные руки. Наверное, именно поэтому его слова прозвучали более чем резко.

— Не надо за меня решать, какая женщина мне нужна. — От быстрого движения кабинка качнулась. Я не успела бы отодвинуться, даже если бы очень захотела, да и некуда было двигаться. Пальцы Торна легли на мой подбородок, заставляя поднять голову. — Не надо за меня решать мое прошлое, мое будущее и настоящее, выражаясь твоими словами, Лаура. Ты спрашивала про пламя, ну так я скажу тебе, что мое пламя — это ты.

Поскольку я сейчас смотрела ему в глаза, я все-таки упала. С такой высоты, от которой кружится голова, даже если ты находишься за толстенным непроницаемым стеклом смотровой кабинки. И продолжала падать — до тех пор, пока не почувствовала под своими ладонями его плечи. Как это произошло, я тоже не поняла, но поняла, что пальцы мелко подрагивают от желания повторить контуры резких скул. Мне казалось, что время утекает в ту бездну, в которой исчезло кольцо, или в бездну разгорающегося пламени его глаз, но потом все-таки нашла в себе силы сказать, очень тихо:

— А ты — мое прошлое, будущее и настоящее.

Дальше после этого действительно было только падать, но он меня подхватил. Или, если быть точно, резко притянул к себе в ту же минуту, когда я рванулась к нему. Все-таки вплавляясь пальцами в скулы, телом — в тело, горящими губами — в жесткие сильные губы. И снова падая, но уже в поцелуй и раскрывающееся в его глазах пламя.

Которое спустя несколько мгновений гаснет. Я вижу только его отголоски, затихающие искрами в темнеющем взгляде. Зрачок по-прежнему круглый, хотя я могу представить эту хищную вертикаль, но даже без нее его взгляд — хищный. Сейчас он настолько хищный, что мне кажется, все его пламя перешло в меня: странно, как я еще не вспыхнула вместе с одеждой Ладонь Ландерстерга скользит по моему бедру, и кожа под этим долгим прикосновением начинает гореть.

— Ты сводишь меня с ума, — хрипло произносит он, оторвавшись от моих губ.

Его дыхание на них сейчас такое горячее, такое колючее, что по телу проходит дрожь.

— Лаур-ра. — Его рычание врывается в меня, в приоткрытые губы, но раньше, чем все это зайдет слишком далеко, я прижимаюсь к нему — лицом в лацкан пиджака, чтобы скрыть полыхающие щеки, и шепчу:

— Ты будешь у меня первым.

Его выдох взрезает удар моего сердца так остро, что оно, на миг, кажется, перестает биться. А может быть, продолжает, просто я его не слышу, особенно когда пальцы Торна снова ложатся на мой подбородок, заставляя приподнять голову.

— Лаура!

— Что? — бурчу я, уже жалея, что вообще все это затеяла. Надо было молчать, потому что сейчас у меня щеки как алое пламя (по ощущениям, затмевающее всех драконов Аронгары, вместе взятых, включая правителей). Ну и вообще, был бы сюрприз, и не чувствовала бы я себя так по-идиотски под его взглядом.

Да, мне двадцать один, и я девственница. Что в этом такого-то?!

— Сводишь с ума, — повторяет дракон как-то очень тихо, и на этот раз я слышу его вдох. Глубокий, и такой же глубокий выдох. — И сведешь. Когда-нибудь. Окончательно.

Прежде чем я успеваю еще раз десять пожалеть о своей откровенности, он просто притягивает меня к себе и целует в макушку. На этот раз его дыхание стекает по волосам, заставляя меня покрываться драконьими мурашками от кончиков пальцев до корней волос. Интересно, как выглядят мурашки на волосах?

Не успеваю я развить эту тему, когда Торн переплетает наши пальцы.

— Так что? Ты принимаешь от меня кольцо?

Я запрокидываю голову.

— Оно же упало.

— Его уже наверняка нашли. А если не нашли, то найдут, когда кабинка остановится на следующей станции.

Я смеюсь:

— Ну вот когда найдут, тогда и поговорим.

— Лаур-р-ра!

— Что? — невинно интересуюсь я. — Может, мне просто нравится, как ты рычишь мое имя.

Торн плотно сжимает губы.

— Когда-нибудь, — наконец произносит он, — ты ответишь за все, что случилось сегодня.

Я вскидываю брови.

— Это угроза, ферн Ландерстерг?

— Это обещание, ферна Хэдфенгер. Потому что мне хочется услышать, как ты кричишь мое имя. И ты будешь его кричать.

Я снова краснею, поэтому поспешно отворачиваюсь и делаю вид, что рассматриваю елочки. Елочки красивые, как и горы, укутанные в снега, и даже темное, надвигающееся на них небо сейчас кажется не таким темным. Если погасить все огоньки канатной дороги, наверное, были бы видны звезды. Я больше чем уверена, что россыпи звезд здесь как на ладони — если забраться куда-нибудь глубоко в лес. Но это мне не грозит, потому что «безопасность».

— Прости, что убежала, — говорю я. — Я не хотела… в смысле, я просто… и пожалуйста, не увольняй Крейда.

— Разумеется, я его уволю.

— Что?!

Я вскидываю голову так резко, что только чудом не ударяюсь головой о драконий подбородок. К счастью, реакция у него хорошая, он успевает увернуться, а потом снова притягивает меня к себе.

— Ты что… серьезно? Ты…опять?!

— Нет, Лаура, мне просто нравится, когда ты злишься. У тебя так… соблазнительно горят глаза.

От неожиданности замираю, а потом вырываюсь из его рук — только для того, чтобы как следует ударить ладонями в мощную грудь дракона.

— Торн!

— Что? — Он смеется.

Он! Надо мной! Смеется!

— Я серьезмо!

— Я тоже. Крейд слишком ценный кадр, чтобы его увольнять из-за того, что одна маленькая девочка… Ай.

Верховный правитель Ландерстерга, говорящий «ай» с совершенно непробиваемыми интонациями — это зрелище не для слабонервных. В смысле, я так и зависаю с занесенной для второго удара рукой, чтобы показать ему, что злить «маленьких девочек» не стоит.

— Ладно, одна соблазнительная молодая особа…

— Особа?!

— Чем тебя не устраивает слово «особа», Лаура?!

На самом деле меня все устраивает, поэтому я снова забираюсь с ногами на сиденье и обнимаю его руку, чтобы прижаться поближе. Мне кажется странным, что я с Верховным правителем Ферверна сижу в поднимающейся в горы кабинке и вот так болтаю обо всякой ерунде. Впрочем, для меня он уже не правитель Ферверна.