В Сумраке бывший старший надзиратель школы стал еще более похож на Дункеля, как будто его загримировали. Не на все сто процентов, но как минимум на восемьдесят.

– Я не хочу, чтобы дети пострадали, Грандмейстер.

– Они пострадают, если совершат то, что задумали. Мы все пострадаем. Все Иные и все люди.

– Как остановили тех… – Дмитрий проглотил «лицеистов», но Кармадон его прекрасно понял.

– Их не останавливали. Они отказались по доброй воле. Более того, сами и нарушили свое творение. Когда уразумели, что открыли ящик Пандоры, то отдали всю свою Силу и способности, чтобы его закрыть. После этого они стали обычными людьми. Инквизиция сочла необходимым стереть их память.

Вот так, подумал Дмитрий. «Мертвые поэты» восстановили артефакт, который законсервировали его же создатели. И то правда, даже очень мощную и энергоемкую штуку так долго заряжать на естественном источнике Силы? Нет, все это время они просто ломали замок, повешенный учениками первой смешанной школы Иных.

– Что такое Сумрак, юноша? – невпопад спросил Кармадон.

Дмитрий задумался. У него, конечно, был готовый ответ. Учеба в Праге ничего существенного к этому ответу не добавила, лишь дала знание, что слоев у Сумрака больше, чем представлялось курсанту Дрееру.

Для себя Дмитрий привык считать Сумрак одной из земных сфер. Есть атмосфера, литосфера, гидро– и биосфера. Должна быть и… магосфера.

Но Совиная Голова спрашивал неспроста.

– Другое измерение, – сказал Дмитрий наудачу.

– Измерение чего?

– Реальности.

– Какой реальности?

– Нашей… – Дреер чувствовал себя все глупее и глупее.

– Не нашей. – Кармадон по-прежнему говорил, почти не раскрывая рта. Впрочем, в Сумраке граница между словом изреченным и мыслью стиралась. – Сумрак есть отражение реальности человеческой. Именно и только человеческой. Так же как Сила есть производное жизни. Иные, как известно, тоже излучают Силу, однако эта способность есть дань их родства с людьми, не более того. Как способность выкармливать потомство молоком роднит нас со многими живыми существами. Сумрак порожден людьми. Мы, Иные, тысячи лет умозрительно его изучали, копили сведения, но лишь наиболее смелые из нас приблизились к тому, чтобы понять, что он такое. Отражение человечества, но не прямое. Точно зеркало, что показывает не лицо, а затылок, как ни повернись. Сумрак – это скопище того, чем человечество не может воспользоваться. Возможно, это следствие того, что человек создан по образу и подобию Творца… Но один смертный слишком мал, чтобы сотворить новый живой мир, и слишком грешен. А все вместе, сами того не ведая, они справились. Каждый привнес частицу себя. Возможно, этот новый мир несет в себе знания обо всех когда-либо живших людях, их мечтах, мыслях и прочем. Мы, Иные, лишь умеем это извлекать…

Дмитрий подумал о джиннах. Не в этом ли секрет, таинственный механизм их дара? Наверняка и Кармадон об этом размышлял.

А затем Дреер вспомнил историю об инициированном и развоплощенном Петербурге. И что города с населением более миллиона способны стать Иными, обретя самосознание. На Земле же проживает намного больше миллиона человек. Если уж город может стать разумным волшебником, что говорить о целой планете?

Значит, Сумрак…

– Совершенно правильно думаете, юноша, – сообщил Кармадон. Еще бы, Дмитрий и не собирался закрываться от него. – Сумрак – мыслящая субстанция. Если угодно, некий мета-Иной. Незаконнорожденное дитя человечества. Единственное, кого оно оказалось способным сотворить по своему образу и подобию. Наверное, будь человечество хотя бы немного другим, на первом слое было бы существенно теплее.

– Я полагал, дети человечества – это мы, – произнес Дмитрий. – Может быть, мы и есть новый шаг эволюции. Насколько знаю, среди неандертальцев Иных не было. По крайней мере ни один не дожил до наших дней. Почтенный Хена ведь кроманьонец?

– Хена помнит неандертальцев, юноша. Среди них тоже были Иные. Просто очень мало. Исчезающе мало. Из-за этого сородичи Хены и получили верх. Но вовсе не из-за того, что среди них жили шаманы и оборотни… вампиров в те далекие времена еще не появилось. Иные уже тогда поняли, что они – Иные. Дети человечества… Конечно, звучит благородно и говорит о высокой натуре того, кто придумал этот образ. Но… целители из числа людей до сих пор применяют лечебные пиявки. Эти создания помогли спасти немало жизней, только ведь никто не называет их детьми человечества. Просто пиявки. Мы – вот такие лечебные паразиты.

– Я не понимаю, Грандмейстер…

– Возможно, Сумрак был и до появления людей, как безмысленная природная сущность, как порождение Силы, расточаемой другими организмами. Но когда появились люди, он изменился. Он стал похожим на людей. Вряд ли разум зародился бы в нем сам. Людей вначале было куда меньше, чем теперь, и в Сумраке еще оставалось много животного. Недаром почти все самые древние Иные – или оборотни, или шаманы-перевертыши. И поверьте, разницы почти никакой. А потом людей становилось все больше, и Силы они выделяли – тоже. Особенно когда началась мировая история, а не стычки племен. Сумраку нужно очень много магии, но далеко не вся. Если хотите, всю он не переварит и отрыгнет обратно в нашу реальность. Так случаются великие потрясения. Всемирный потоп, гибель континентов…

– Но он же разумен. Должен понимать!

– Дитя человечества не может быть лучше самих людей. Кроме того, дети еще не могут следить за собой так же, как взрослые. Сумрак растет и развивается. Когда-то у него не было стольких слоев. Возможно, пройдет время, и он приспособится к миллиардным выбросам человеческой Силы. Но пока все это время ему помогали мы. Да, юноша, Иные. Лечебные пиявки, что отсасывают дурную кровь. Мы все нужны ему. Вампиры, бескуды, целители, джинны, Светлые и Темные. Любые. Мы пьем кровь людей, приносим жертвы, перегрызаем горло и лишаем силы духа. Но даже так мы храним людей от куда большего зла. Мы храним их от собственной Тени.

Дмитрий подумал о «мертвых поэтах» и сыворотке Анны. Если может быть сумрачный двойник у Иного, почему не может быть у всех людей сразу?

– Если мы все лечебные пиявки, Грандмейстер, тогда для чего нам «цвета»? Что мешает нам быть как люди, только пользоваться магией?

– Потому что борьба и создает то напряжение, которое нужно, чтобы сдерживать Сумрак. Живи мы в согласии или, напротив, раздробись на множество мелких союзов, мы будем потреблять куда меньше Силы. Нам нужно великое противостояние, великие цели. Светлым – исправить мир, Темным – свобода делать все, что заблагорассудится. Посмотрите на историю людей. Мелкие стычки племен обернулись войнами царств, а те – противостояниями держав. Чем более крупные силы друг с другом враждовали, тем больше им требовалось на эту вражду. Война – дело дорогое, однако и слишком разрушительное. Поэтому выгоднее всего перемирие. Не мир. Перемирие.

– «Холодная война», – вставил Дмитрий.

– Да, в конечном счете и у людей все пришло к перемирию не держав, а двух систем мировоззрения. У Иных тоже не сразу выделились Темные и Светлые, и много позже их противостояние вызвало к жизни Договор.