– Мисс Дубблин? Этот свет… пожары… Мы потеряли связь с Манчестером, Бреслау, Молох-Машиненштадтом… Что за чертовщина там творится?

– Манчестера больше нет, – ответила Орла и начала падать.

Фон Кобольд ее подхватил, сам перепачкавшись в крови и саже.

– Они все погибли, – сказала Орла. – Разворачивайте город, бегите! У Грозы новое оружие, уничтожает вообще все…

– Курьер, господин! Известия с фронта!

Голос адъютанта эхом разносится по залу военных советов в Нефритовой пагоде и отдается в голове у генерала Наги. Он не может понять, с чего помощник так разволновался. Целую неделю без конца прибывают курьеры с фронта, и всегда с плохими новостями. Нага уже толком не знает, где сейчас фронт. Удача окончательно его покинула. Наверное, умерла вместе с Эноной.

– Генерал Нага!

Ну вот он, этот пресловутый курьер. И посмотреть-то не на что: офицерик с круглым, как луна, лицом, с какого-то затерянного в горах на западе поста прослушки…

– Ну что?

Мальчишка кланяется так низко, что из нагрудного кармана выпадают карандаши и со стуком раскатываются по полу.

– Тысяча извинений, генерал Нага! Мне пришлось явиться лично. Всех птиц-Сталкеров забрали на фронт, а радиосообщения не доходят из-за помех…

– Так в чем дело? – рявкает Нага.

Вернее, пытается рявкнуть, но получается скорее досадливый вздох.

– Госпожа Нага, господин генерал!

Как блестят глаза у этого мальчишки! Наверное, война уже шла, когда он родился?

– Господин, она жива! От генерала Сяо прислали птицу-Сталкера. Прилетела в сильно поврежденном виде, но мы разобрали послание. Госпожа Нага возвращается домой.

Всего минуту назад мальчишка казался совсем неинтересным, лицо как непропеченная лепешка, а ведь на самом деле он замечательно хорош собой! Храбрец, умница. О чем только думают в Зеленой Грозе – такой прекрасный молодой человек занимается доставкой сообщений с отдаленных постов прослушки! Нага тяжело поднимается на ноги. Механический доспех несет его к столу, где расстелены карты.

– Повысить этого юношу до лейтенанта! Нет, капитана!

Генерал Нага снова чувствует себя почти молодым. Энона жива! Сто новых стратегий расцветают в голове, словно брошенные в воду бумажные цветы. Хоть одна из них уж наверное остановит наступление городов.

Она жива! Жива!

Нага так счастлив, что проходит целая минута, прежде чем он вспоминает о девушке, которая явилась к нему из пустыни и так живописно рассказывала о гибели Эноны.

Он выхватывает меч у какого-то военачальника. Офицеры и Сталкеры разбегаются с дороги, когда механический доспех выносит его из комнаты и движется вверх по лестнице.

– Генерал Нага? Господин? – кричит кто-то сзади.

– Бестолочь! Служанка, Рохини! – рычит он в ответ.

Или старается рычать. В его мозгу наконец-то забрезжила истина. «Что она со мной сделала?»

– Зовите стражу!

Но на самом деле он не хочет, чтобы стража с ней расправилась. Он хочет сделать это сам, вот этим добрым мечом. Хочет расколоть ее голову, как арбуз.

Добравшись до двери ее комнаты в дальнем конце западного крыла, Нага не останавливается, чтобы постучать. Доспех разносит дверь в щепки. Стряхивая с себя обломки антикварной древесины, Нага поднимается на пять пролетов лестницы, в комнату Рохини. Она встает ему навстречу, прелестная и невозмутимая, как всегда. Огромное окно у нее за спиной выходит на залитый лунным светом балкон.

– Моя жена жива, – говорит Нага. – Летит сюда. Будешь и дальше притворяться немой или у тебя найдется что сказать напоследок?

Мгновение она смотрит на него в растерянности – испуганная, оскорбленная. Затем понимает, что это больше не прокатит, и смеется:

– Старый дурак! Я рада, что она жива. Теперь она увидит, к чему привело ее драгоценное перемирие! На грань полного уничтожения! Даже ты не станешь больше слушать ее движенческие басни!

– О чем ты?

– Все еще не понимаешь? – Смех Рохини отдает безумием. – Она работает на них! С самого начала! Как ты думаешь, почему она вышла за тебя? Нага, ты, вообще-то, не то чтобы воплощенная девичья мечта. Половина человека, упакованная в лязгающую броню. А скоро и того не останется. Я убью тебя, генерал, а твои люди взбунтуются и прикончат твою предательницу-жену. И тогда они смогут как следует встретить нашу настоящую предводительницу, когда она снова явит себя нам.

– Что ты… – начинает Нага.

И запинается, потому что Рохини вдруг срывает с себя пышную прическу, – оказывается, это был парик, а под ним прятались короткие белокурые волосы (странный контраст со смуглым лицом) и маленький газовый пистолет, из которого Рохини и стреляет в генерала. Нагрудная пластина доспеха спасает Нагу от пули, но силой удара его отбрасывает назад. Он падает и с грохотом съезжает по лестнице.

– …такое говоришь? – заканчивает он вопрос, лежа на спине среди обломков разбитой двери и глядя в потолок.

На верхней ступеньке лестницы появляется Рохини – или как там ее зовут на самом деле. Пистолет все еще у нее в руке. На этот раз она целится в лицо, а не в броню.

С той же улыбкой она говорит:

– Синтия Туайт, из особой разведгруппы Сталкера Фанг. Кое-кто из нас, генерал, остался верен. Мы знали, что она восстанет вновь.

– Ты меня отравила! Чай!

– Точно! – весело щебечет девушка. – А сейчас я закончу то, что нача…

Только закончить она не успевает даже свою фразу. В эту самую секунду в окно врывается столб света – до того яркий, что кажется твердым, вещественным, до того раскаленный, что и Синтия, и все остальное в комнате мгновенно воспламеняется. Рев и вой пламени заглушают ее крики. Лежа в тени у подножия лестницы, Нага чувствует, как жаром опаляет лицо, – будто дохнуло из плавильной печи. Пылающая Синтия наверху – словно искривленная черная ветка. Слышно, как трескается каменная кладка. Нефритовая пагода кренится набок, будто ей надоело стоять на горном склоне. Нага пытается встать, но механический доспех не слушается. Свет постепенно гаснет. На генерала сыплется пепел Синтии.

– Помогите! – кричит он в дыму. – На помощь!

Позади него древняя каменная стена уходит в сторону, будто отдернули занавес. Центральная часть Нефритовой пагоды рухнула. Нага смотрит в долину, где только что стоял Тяньцзин. Сейчас там лишь огонь и миллион скорбных голосов ветра.

Когда Рен и Тео собрались вернуться в Крауч-Энд, Рен вдруг смутилась. Они пробыли наедине в закоулке среди развалин гораздо дольше, чем Рен планировала. Кажется, она наконец освоила умение целоваться, но теперь ей чудилось, что все вокруг знают, чем они занимались. Даже когда она выпустила руку Тео, между ними как будто проскакивали искры, и оба то и дело поглядывали друг на друга.