Рен не плакала, просто злилась на Тома, что держал такое в секрете от нее. И как он собирается без ее помощи долететь до Шань-Го?

Они с Тео побежали вместе – остановились только прихватить фляжку с водой на общественной кухне. Англи помогала готовить завтрак. Рен сунула ей в руки письмо и сказала:

– Разбуди мистера Помроя, пусть прочтет!

И побежала дальше, не дав Англи времени закидать ее вопросами.

День был хмурый, пасмурный. Рен почудился запах дыма – как будто огромная туча пепла от убитых городов за ночь приползла и навалилась на Лондон. Дальше по тропе хмарь становилась гуще, и груды обломков справа и слева от дороги казались призраками.

– А это правда, что твой папа говорит? – спросил Тео на бегу. – У него все так серьезно со здоровьем?

– Нет, конечно! – ответила Рен. – Это он нарочно, думает – я тогда не буду так расстраиваться, что он уехал в Шань-Го. У него иногда сердце покалывает, но от этого он пилюли пьет. Зелененькие такие.

Туман все сгущался. Ближе к восточному концу Холлоуэй-роуд уже на три метра впереди ничего было не разглядеть, а когда вышли из трубы, они оказались в мире сплошной белизны, даже лиц друг друга не видели, стоя рядом и держась за руки.

Сперва им показалось, что обоих дирижаблей нет на месте, но когда Тео врезался в стабилизатор «Археоптерикса» – стало ясно, что не хватает только «Дженни Ганивер».

– Кто идет? – раздался испуганный голос.

– Это я! Рен!

В тумане возникло сероватое пятно и, постепенно уплотняясь, превратилось в людей – Уилла Холсворта и Джейка Хенсона.

– Точно, это ты, – сказал Джейк.

– Проходи, друг, – прибавил Уилл.

– Где мой папа? – спросила Рен.

Ей было не до игры в солдатики.

– Он тут был рано утром, – сказал Джейк.

– Очень рано, – подтвердил Уилл. – Сказал, что мистер Помрой поручил ему взять «Дженни Ганивер» и слетать на разведку и что он ненадолго. Сейчас небось кружит над нами. Задержался из-за тумана.

– Фирменный лондонский туманчик! – сказал Джейк.

– Что ж вы, два дурака, его не остановили! – закричала Рен.

– Эй, полегче!

– Он же сказал – приказ начальства. С приказом не поспоришь.

– Он был при оружии? – спросил Тео.

Уилл и Джейк смутились.

– Пришел-то он без оружия…

– Но потом забрал у нас одно электроружье. Сказал, мало ли, вдруг там, над этим гороховым супом птицы-Сталкеры налетят.

Рен, чуть не плача, прижалась к Тео – почти упала на него. Она выбилась из сил, пока бежала сюда, и была уверена, что больше не увидит отца.

– Он улетел! Совсем улетел!

Из темной глотки Холлоуэй-роуд раздались какие-то гулкие звуки. Голоса и топот ног. Эхо разносилось далеко впереди тех, кто шел по трубе. Тео обнимал Рен, стараясь ее утешить. Лучи фонариков зашарили в тумане, высвечивая каждую капельку, хотя ничего толком и не освещая.

– Загванец? – послышался из-за светящегося пятна раздраженный голос.

– Я? – откликнулся Тео.

– Руки вверх! Отойти от дирижабля!

– Да я не рядом с ним стою, – возразил Тео.

– Это я тут, – сказал Уилл Холсворт.

– Да? – Из тумана проступил расплывчатый силуэт.

Это был Гарамонд, и в руке он держал револьвер, конфискованный у Вольфа Кобольда.

– Где Рен?

– Здесь, – ответила Рен. – А в чем дело?

– Вовремя мы вас поймали, как я погляжу, – сказал Гарамонд.

– Что значит – вовремя?

За спиной Гарамонда возникли из тумана еще люди. Они обступили Рен и Тео, в туманной дымке похожие на круг камней. Рен вроде бы узнала среди них Рона Ходжа и Кэт Луперини.

– Они хотели украсть «Археоптерикса»! – с торжеством провозгласил Гарамонд. – Нэтсуорти увел свой дирижабль на восток, а за «Археоптериксом» прислал свою дочурку и их сообщника из Зеленой Грозы. Чтобы у нас не осталось пути к спасению, когда сюда явятся Сталкеры грозовиков!

– Что ты несешь, придурошный? – заорала Рен. – Папа хочет поговорить с Нагой…

– Вот именно! Продать нас своим хозяевам из Зеленой Грозы! Да-да, мы все читали письмо. Я сразу подумал: слишком уж удачно получилось, что твой африканский друг появился ровно в тот момент, когда птицы пошли в атаку! Вы сами подстроили нападение, чтобы изобразить, будто он всех спас, и тогда мы якобы станем ему доверять. Так вот, Рен Нэтсуорти, у меня для тебя новость: я ему не доверяю. И тебе я не доверяю, и твоему папаше-предателю!

Кулак Рен врезался точно ему в нос. Гарамонд опрокинулся в туман, придушенно пискнув: «Ой! Бой доз! Бой доз!» Тео еле удержал Рен. Она рвалась кинуться на Гарамонда, хотя уже не видела его.

Всхлипывая, она кричала в туман:

– Ты что, читал письмо? Это личное! Папино! Я сказала Англи показать его мистеру Помрою, и больше никому!

– Рен! – Кэт подбежала и обхватила ее, помогая Тео. – Рен, Рен…

– Гарамонд – вот настоящий предатель! Когда мистер Помрой узнает, что вы хотели арестовать Тео…

– Рен…

– Что?

Кэт опустила голову. Ее волосы намокли в тумане, с них капала вода.

– Мистер Помрой умер.

– Что?!

– Англи нашла его, когда пришла с письмом. Наверное, вчерашние тревоги его доконали. Он умер ночью, во сне.

Из тумана выскочил Гарамонд, зажимая рукой разбитый нос. Кровь тонкой струйкой стекала ему на подбородок.

– Арездовадь обоих! – гнусаво скомандовал он. – Руги связадь! Ведиде их в Граудж-Энд. Буздь джрезвыджайный гобидед решаед, дждо с диби деладь.

Мурлыча мотором, «Дженни Ганивер» прокладывала путь по отравленному небу на восток, к горной цепи, обозначающей границу Шань-Го, и к перевалу через нее, где стоял на страже город-крепость Батмунх-Гомпа. На подлете Том настроил радио на волну для общих переговоров и еще раз отправил в эфир сообщение, которое передавал с тех пор, как вылетел из Лондона, объясняя, что пришел с миром. Ответа по-прежнему не было. Том покрутил ручки настройки, проходясь по разным частотам. Помехи трещали, как еловые шишки в костре, время от времени вклинивался какой-то писк. За шквалом помех очень слабо можно было расслышать, как кто-то быстро и явно в панике говорит на наречии Шань-Го.

Еще десять миль до горного хребта. Том уже путешествовал в этих небесах, когда они с Эстер летели из Батмунх-Гомпы в Лондон, надеясь остановить другое оружие Древних. Он старался не вспоминать, чем закончилось то путешествие, но воспоминания всплывали сами собой. Тома одолевали сомнения. Тогда ему не удалось, и теперь ничего не получится. План обратиться с мольбой к Наге ночью казался многообещающим, а теперь все больше смахивал на безумие. Надо было остаться в Лондоне, там, где Рен…