— Эй! Легавые! Лови подарок от нас! — донеслось из-за забора. И снова раздался взрыв, откинувший с дороги «оперативку» Рогачева. Водитель вылетел из кабины, шлепнулся на землю плашмя, крякнул от больного ушиба. И только хотел поднять голову, как над нею тонко пропела пуля.

Рогачева вышибло через лобовое стекло. Он и сам не понял, как это случилось. Его будто за шиворот кто-то поднял огромной и очень сильной рукой. А потом выкинул из машины, даже не глянув, в какую сторону отлетел следователь.

Сколько длилась эта схватка? Лишь потом Славик узнал, что все закончилось за восемь минут. Но тогда они показались ему вечностью…

— Не-е! Потребую с механика боевые и свои фронтовые! Не отмажется, сучкин сын, одними премиальными! Я ж нынче не только без ушей, без головы мог домой вернуться, — ворчал водитель «оперативки», вставая с земли и озираясь по сторонам. — Ну, Славик! Где мы с тобой еще не побывали? У блядей были, отлавливали прямо с панели, в венеричке засветились, теперь в самое пекло загремели — к крутым! Ты впредь предупреждай! Ведь вот я теперь на все места пострадавшим домой вернусь. Если награду не получу, баба не поверит, что в такой переделке побывал! — оживал водитель.

— Рогачев! Следователь! Вас зовут! Пройдите за мной! — появился человек в камуфляже и пошел впереди Славика, вытирая ладонью пот со лба. — Сюда! — повел за дом.

Они прошли вдоль нескольких строившихся коттеджей. Миновали гаражи. Вот и новые площади под застройки. Изрыты траншеями под фундамент. Впереди слышались голоса. «Технике здесь не пройти» — прикидывал Славик, идя след в след за провожатым.

— Привел? — узнал следователь голос старшего группы.

— Да, он здесь!

— Рогачев! Вот ваш Барин!

Луч фонаря указал на человека, копошившегося в фундаментной траншее.

Следователь за время своей работы в милиции повидал всякое. Но теперешнее потрясло, лишило дара речи. Славик смотрел вниз, в залитую водой траншею, гам копошились люди, прикованные цепями. На шее у каждого — тяжелый железный ошейник. Обхватил горло неумолимой удавкой. Вместо одежды — лохмотья на плечах. Свалявшиеся волосы над изможденными лицами, потускневшие глаза, в которых угасает жизнь. И только руки сжимают черенки лопат, кирок.

Эти люди смотрят на собравшихся у траншеи, туго соображая, зачем они здесь, что им нужно, чего от них ждать? Сжимаются в испуганные комки.

— Юрий Васильевич! — громко позвал Рогачев. Человек сделал три шага, гремя цепью. И остановился.

— Сбейте с него ошейник!

Платонов вздрагивал от каждого усилия десантников. По лицу — пот и слезы в три ручья. Не верится… Назвали человечьим именем. Впервые за столько дней, которые, как ему казалось, тянулись бесконечно… Глухо ухнув, сползла цепь, скользнула в воду.

— Идите! — десантник подтолкнул Платонова к краю траншеи. Тот попытался поднять ногу, но не удержался, упал. Его вытащили из воды. Барин не мог говорить, дрожал подбородок.

— Давай других выгребать! — услышал Рогачев и спросил Платонова:

— Где Ведяев?

— Там! — махнул тот рукой в конец траншеи.

— Ребята! Тут не все! Еще один — из моих — «на дальняке» прикован. Помогите, достаньте и его! — попросил следователь.

— Коллега! Может, не стоит вам с ними возиться? Мы займемся всеми комплексно. И похитителями, и пленниками! — подошел к Рогачеву столичный следователь. — Сколько здесь поумирало! Попробуй теперь установи! Частная зона! Похлеще Колымы! Видите, какие условия? А знаете, за что? Отлавливали крутари не первого попавшегося. Только тех, кто не хотел возвращать долги. Ну еще и мошенников, «кидал» сюда определяли. Короче, чинили самосуд над каждым!

— А откуда у крутых была информация обо всех? — поинтересовался Рогачев.

— Коллега! Надо быть наивным человеком, полагая, что они работали за идею. Это вовсе не так. Крутых сами находили те, кого околпачили и разорили вот эти! — он указал в траншею. — Конечно, все обговаривалось, каждое условие неукоснительно выполнялось. Заказчик, тот, кого разорили или «кинули», находил крутых. Называл адрес и имя «кидалы» или должника, сумму, на какую его надули. Предъявлял документальные доказательства. И крутые ставили свои условия. Обычно «заказчик» терял половину суммы. Но лучше хоть что-то получить, чем совсем ничего. Вторая часть отходила крутым. За услуги. Им тоже жить надо. Они отлавливали мошенников, привозили сюда или куда-то еще и держали, покуда те не возвращали деньги.

— Находясь здесь?

— Тут у них технология отработана до совершенства. Никто не увильнет. На кону жизнь. Зачастую не только своя, но и всей семьи, родственников. Об этом крутые предупреждают сразу. Случается, для убедительности, расправляются с кем-нибудь из близких — на глазах. Или самого начинают пытать. Вот эти траншеи — одно из легких наказаний. Его применяют к старым и слабым. Чтоб успел еще при жизни вернуть должок. С молодыми сложнее. Хотите взглянуть?

— Чуть позже. Скажите, а как же возвращают долг заказчику, если мошенник или «кидала» умирают здесь? — поинтересовался Рогачев.

— У всех имеется родня, семья, дети… Начинают трясти их. Рассказывают или показывают результат неуступчивости. Кому захочется испытать такое на себе? Отдадут все, что имеют, лишь бы сохранить жизнь.

— А если расправа получит огласку?

— Крутые крайне редко попадались на этом. Кто с ними столкнулся один раз, второй встречи своему врагу не пожелает, — усмехнулся столичный следователь, добавив:

— Я работаю в следствии пятнадцать лет. За все время этот случай — второй. Обычно крутые не попадаются на таких мелочах, как чужая «Ауди». У них свои автопарки. В них машины на любой вкус. Тут произошла чистейшая случайность. Либо вам повезло, как никому другому, либо слишком уж пришлась по душе эта «Ауди» кому-то из банды.

— Честно говоря, я своим глазам не поверил, когда увидел машину, свернувшую с шоссе, — сознался Славик.

— А знаете, кто был за рулем? Сам Бешмет!

— Вот ваш Ведяев!

Славик увидел старика, едва державшегося на ногах. Глаза его, казалось, навсегда провалились в затылок, и обтянутый сморщенной кожей череп смотрел на мир двумя глубокими черными глазницами. Пальцы рук дрожали. Человек, словно загнанный зверь, озирался по сторонам.

— Идите к машине, — сказал ему Рогачев.

Анатолий Алексеевич шел на ощупь, семенящими,

мелкими шажками, боясь споткнуться, упасть. «Еще охранник их тут содержится. Но где?» Славик попытался узнать об этом у Барина и Конюха. Московский следователь отвлекся на остальных — вылезавших, выползавших из траншеи.

Ведяев так и не понял, о ком спрашивает следователь. А Платонов сразу вспомнил. Лицо его сморщилось в горестную фигу.

— Нет больше Сережки. Он защищал нас до последнего. Крутые такого не прощают. Его пристрелили. Давно. Где закопали, не знаю. Хороший был человек, надежный.