— Полагаю, да, — вежливо согласилась я. Прикончив остатки ужина, я допила чай. — Но видела бы ты меня сегодня. Я провела утро в храме, как добропорядочный турист, а после полудня смотрела в комнате фильм.

— Дай-ка угадаю! — Сеиварден приподняла бровь с язвительной усмешкой. — Тот, о котором все говорят. Героиня добродетельна и преданна, а возлюбленная ее вероятного покровителя ненавидит ее. Она преодолевает все трудности благодаря своей непоколебимой верности и благородству.

— Ты его смотрела.

— Не однажды. Но не очень долго.

Я улыбнулась.

— Кое-что никогда не меняется?

Сеиварден в ответ рассмеялась:

— Очевидно, нет. Песни-то ничего?

— Очень хорошие. Можешь посмотреть в комнате, если хочешь.

Но, оказавшись в комнате, она разложила койку слуги и сказала:

— Я только присяду на минутку, — и через две минуты и три секунды уже спала.

Почти наверняка пройдут недели, прежде чем Сеиварден получит даже дату аудиенции. Тем временем мы живем здесь, и у меня есть возможность посмотреть, как обстоят дела, кто к какой Мианнаи может примкнуть, если дойдет до открытого разрыва. Возможно, удастся выяснить, какая из Мианнаи здесь лидирует. Любая информация может оказаться решающей, когда наступит момент. А он наступит, моя уверенность в этом росла. Анаандер Мианнаи может обнаружить, кто я такая, уже скоро, в любое время, но тогда она не сумеет скрыть меня от всех остальных своих составляющих. Я была здесь открыто, заметно, вместе с Сеиварден.

Подумав о Сеиварден и о стремлении капитана Вэл Оск познакомиться с ней, я подумала также о сотенном капитане Рубран Оск. Об Анаандер Мианнаи, которая выражала недовольство тем, что не может угадать ее точку зрения, не уверена ни в противодействии, ни в поддержке и не может оказать на нее давление, чтобы выяснить или вытянуть это из нее. Капитану Рубран повезло с семейными связями — она смогла занять такую нейтральную позицию и придерживаться ее. Говорит ли это что-нибудь о том, в каком состоянии находилась тогда борьба Мианнаи с самой собой?

А капитан «Милосердия Калра» также занимала нейтральную позицию? Или что-то изменилось с тех пор, как я исчезла? Старший инспектор Скаайат испытывает к ней неприязнь — что бы это значило? Я уверена, что именно неприязнь я заметила на ее лице, упомянув имя капитана. Военные корабли не подчинялись администрации порта — за исключением, разумеется, вопросов прибытия и убытия, — и отношения между ними обычно подразумевали некоторое презрение с одной стороны и тихое возмущение с другой, и все это прикрывалось предусмотрительной учтивостью. Но Скаайат Оэр никогда не была склонна возмущаться, и, кроме того, ей знакомы обе стороны этой игры. Может, капитан Вэл задела ее лично? Может, она просто ее недолюбливает, как это иногда случается?

Или симпатии привели ее по другую сторону некой политической линии раздела? Где в конце концов, вероятно, окажется Скаайат Оэр в разделившемся Радче. Если не произошло ничего такого, что могло бы радикально изменить ее личность и взгляды, думаю, я знаю, где приземлится Скаайат Оэр при таком броске. Капитана Вэл — и «Милосердие Калра» — я знала недостаточно хорошо, чтобы это сказать.

Что касается Сеиварден, то у меня не было никаких иллюзий о стороне, где будут ее симпатии при выборе между расширяющимся, покоряющим Радчем, в котором граждане остаются на своих правильных местах, или прекращением аннексий и возвышением граждан с неправильным произношением и происхождением. У меня не было никаких иллюзий в отношении мнения Сеиварден о лейтенанте Оун, встреться они когда-нибудь.

Вывеска заведения, в котором капитан Вэл обычно пила чай, не бросалась в глаза. Да это и не нужно. Вероятно, оно не из самых модных и не для верхушки общества, если только состояние семейства Оск не взлетело к небесам за последние двадцать лет. Но все же это такое заведение, что если вам неизвестно о его существовании, то вас почти наверняка там и не ждут. Внутри оказалось темно, и звуки были приглушенными — ковры и портьеры поглощали эхо или нежелательный шум. Когда я вошла туда из шумного коридора, то мне показалось, будто я внезапно прикрыла уши руками. Низкие стулья окружали маленькие столы. Капитан Вэл сидела в углу, на столе перед ней стояли термосы, чашки чая и полупустой поднос с выпечкой. Все стулья были заняты, причем к столу был подтянут и внешний круг стульев.

Они сидели здесь по крайней мере час. Сеиварден сказала мне, прежде чем мы покинули комнату, мягко, но все еще с раздражением, что, конечно же, мне не следует нестись к чаю. Будь она в лучшем настроении, она бы прямо сказала, что лучше опоздать. Я и сама склонялась к этому, поэтому промолчала, дав ей возможность испытать удовлетворение при мысли, что это она на меня повлияла, если ей так хотелось.

Увидев меня, капитан Вэл поднялась с поклоном.

— А, Брэк Гхайад! Или это Гхайад Брэк?

Я в ответ тоже поклонилась, позаботившись о том, чтобы поклон вышел столь же неглубоким, как и у нее.

— В Джерентэйте мы ставим сначала имена кланов. — В Джерентэйте не было таких кланов, как у радчааи, но это единственный термин в языке радчааи, который указывал на семейные отношения. — Но я сейчас не в Джерентэйте. Гхайад — имя моего клана.

— Значит, вы уже поставили его для нас в нужном порядке! — сказала капитан Вэл с деланой живостью. — Весьма продуманно. — Не видя Сеиварден, которая стояла позади меня, я походя задумалась о том, что за выражение лица у нее сейчас, а также — зачем капитан Вэл пригласила меня, если собирается слегка оскорблять при каждом удобном случае.

База, безусловно, наблюдает за мной. Она заметит по крайней мере следы моего раздражения. Капитан Вэл — нет. И вероятно, ей было бы все равно, если бы она их заметила.

— И, капитан Сеиварден Вендааи, — продолжила капитан Вэл и поклонилась заметно глубже, чем мне. — Это честь, сэр. Особая честь. Прошу садиться. — Она указала на стулья рядом с собой, и два элегантно одетых и увешанных драгоценностями радчааи поднялись, чтобы освободить нам места, без всяких жалоб или видимых проявлений неудовольствия.

— Прошу прощения, капитан, — сказала Сеиварден мягко. Восстановители, наложенные накануне, уже отпали, и она выглядела почти так же, как тысячу лет назад, богатой и надменной дочерью высокопоставленного клана. Я была уверена, что она вот-вот презрительно усмехнется и скажет что-нибудь язвительное, но она не стала. — Я больше не заслуживаю этого звания. Я — слуга уважаемой Брэк. — Слово уважаемая прозвучало с легким нажимом, как если бы капитан Вэл не знала соответствующего учтивого обращения и Сеиварден просто вежливо и сдержанно ее проинформировала. — И я благодарю вас за приглашение, которое она столь любезно передала мне. — Здесь-то и содержался намек на пренебрежение, хотя, возможно, его мог услышать только тот, кто хорошо ее знал. — Но у меня есть обязанности.

— Я предоставила тебе свободное время после полудня, гражданин, — сказала я прежде, чем капитан Вэл успела ответить. — Проведи его так, как тебе нравится. — От Сеиварден не последовало никакой реакции, и я по-прежнему не могла видеть ее лица. Я села на один из стульев, освобожденных для нас. До этого на нем сидел лейтенант, несомненно один из офицеров капитана Вэл. Хотя я видела здесь больше людей в коричневой форме, чем могло служить на таком маленьком корабле, как «Милосердие Калра».