Не понравился Олегу этот Стайзер. Что-то он темнил. Чего-то не договаривал, а в том, что успел уже сообщить Олегу, концы не сходились с концами. Если они могли следить за ним с момента посадки, то где они были, когда он пытался прорваться к Тетрасекту? Почему не вмешались, не помогли ему в схватке с хорстами и почему вообще допустили существование этих отвратительных гнусных тварей на Фронте? Впрочем, сейчас он еще не мог делать окончательные выводы. Проведя на Фронте больше года, Олег по-прежнему слишком мало знал о существующих здесь порядках и о взаимоотношениях различных разумных рас, проживающих на этой планете.

Большую часть этого времени ему пришлось провести в подземелье хорстов, и теперь у него воз никло подозрение, что его пленение не обошлось без помощи некоторых высокопоставленных фронтеров. В одном Олег сейчас был уверен — ни с какими просьбами к Стайзеру он больше обращаться не станет, слишком явно прорывалась сквозь защитный барьер этого господина эманация неприязни и недоброжелательности по отношению к нему. Нужно будет обязательно выяснить ее причину.

С этой мыслью он закрыл дверь отведенной ему каюты и направился к душевой кабине. Прежде всего необходимо вернуть себе облик цивилизованного человека, представляющего здесь могущественную Звездную Федерацию, и уже после этого предъявлять фронтерам какие-то претензии.

С поставленной задачей Олегу удалось справиться лишь минут через тридцать. В небольшом шкафу он обнаружил два рабочих комбинезона и костюм непонятного покроя с длинными фалдами и яркой лентой какого-то ордена. Костюм он засунул подальше, облачился в удобный мягкий комбинезон, точно такой, как те, что были у находившихся на борту фронтеров, и поспешил покинуть свою каюту.

Снаружи все это время доносился едва слышный свист невидимых двигателей, и, едва оказавшись в коридоре, Олег приник к одному из целого ряда иллюминаторов, которых почему-то была лишена его каюта. Возможно, они там были, и он просто не знал, как заставить их открыться. Сейчас это уже не имело значения. Поскольку снаружи эти иллюминаторы видны не были, он решил, что это хорошая имитация, неотличимая от настоящих окон.

Летательный аппарат несся над планетой на огромной высоте, и эта высота с каждой минутой увеличивалась. Синеватая пелена стратосферы с характерными перистыми облаками уже лежала далеко под ними. Было похоже, что аппарат направляется прямиком в космическое пространство.

Длинный коридор, тянувшийся вдоль всего корпуса летательного аппарата, заканчивался небольшой комнатой отдыха, напоминавшей корабельную кают-компанию на земных кораблях.

Здесь вдоль овальных стен стояли четыре дивана, а посреди комнаты находился стол с вазой живых цветов.

На одном из диванов сидел Стайзер, который сразу же поднялся при его появлении и изобразил легкий поклон. Затем они уселись друг против друга, и Олег задал вопрос, который не давал ему покоя с того момента, как он оказался на «летателе», как фронтеры называли свой аппарат. Несмотря на решение не обращаться к Стайзеру ни с какими просьбами, для этого вопроса Олег сделал исключение, тем более что просьба в нем только подразумевалась.

— Вам удалось настроить детектор на поиск ментального поля рыжанца?

— К сожалению, в полевых условиях такую настройку осуществить невозможно, я уже говорил об этом, — напомнил Стайзер, слегка усмехнувшись, словно хотел подчеркнуть забывчивость Олега. — Сразу же по прибытии на базу я этим займусь.

— Где находится ваша база? На карте Фронты я ее не нашел.

— Несколько столетий назад после большой войны с хорстами мы были вынуждены покинуть планету. Теперь мы живем на спутнике Фронты, который, в память о нашей утраченной столице, мы назвали Силентой. Туда мы сейчас и направляемся.

— Почему вы уступили планету хорстам? Мне казалось, что ваша цивилизация располагает достаточной мощью, чтобы их уничтожить или, во всяком случае, остановить их экспансию?

— Здесь сыграли свою роль обстоятельства, над которыми мы не властны. Вмешались внешние силы, поддержавшие хорстов, и нам пришлось отступить.

— Но ваша планета полностью закрыта от внешнего воздействия, откуда здесь могли взяться внешние силы?!

— Ну, они не совсем внешние… Мы называем их «древними». Тысячелетия назад они создали нашу цивилизацию, а потом, до поры до времени, устранились и, как выяснилось, продолжали внимательно следить за нашим развитием. Когда война с хорстами приняла слишком угрожающий характер, способный привести к гибели обе наши цивилизации, они вмешались, и под их давлением был заключен I договор о разделе сфер влияния. По этому договору мы не имеем права сажать наши корабли на поверхность Фронты. Вот почему мы так долго не могли прийти вам на помощь.

— Но в конце концов вы все-таки решили нарушить это правило?

— За это вы должны благодарить Лэйлу Крэйн. Она наш главный специалист по внешним связям, и после нескольких попыток ей удалось убедить Совет в том, что ваша жизнь важнее одного из пунктов древнего договора. Кстати, настаивая на этой экспедиции, она очень сильно рисковала. Если бы нам не удалось вас найти, ей пришлось бы лишиться своего места в Совете.

Какое-то время Олег, отвернувшись от Стайзера, молча рассматривал картину, развернувшуюся на больших иллюминаторах кают-компании. Их экраны получали изображение с внешних датчиков. Но картина окружающего космического пространства казалась такой реалистичной и объемной, что подмену можно было обнаружить далеко не сразу.

Поверхность Фронты осталась далеко внизу, и планета превратилась в большой светлый диск. Над ним медленно вставала ее луна, которая, по словам Стайзера, стала новым домом для изгнанников, или, по-прежнему, все еще хозяев этого мира?

Этого Олег не знал, ему еще только предстояло выяснить всю сложную цепочку взаимосвязей в новом обществе, в котором он очутился, преодолев на своем пути столько препятствий.

— Но вы ведь поддерживаете связь с цветочными городами-государствами, разве для этого не приходится садиться на планету? — спросил Олег Стайзера после долгого молчания, оторвавшись наконец от созерцания такого знакомого космического пейзажа, напомнившего ему о родном доме.

— Нет. Для этого существуют порталы прямого контакта. Когда-то эти государства считались нашими колониями. Со временем они превратились в своеобразные центры развлечений и отстояли свою полную независимость от метрополии. Там довольно свободные нравы, и это привлекает туристов.

— Я знаю. Мне пришлось пожить в таком городе, там меня чуть не сделали третьим мужем одной молодой особы и угостили соком майвы. Кстати, это довольно сильный наркотик. У нас, на Земле, чрезмерное употребление наркотиков в свое время привело к гибели многих моих соотечественников.

— Нам это не грозит. Сок майвы не вызывает привыкания, и каждый, кто его употребляет, в любой момент может отказаться от этого удовольствия. Было бы желание.

— Но ведь редко кто отказывается, не так ли?

Стайзер тяжело вздохнул: