Близнецов я заставляю задушить друг друга.

Калека Джоуи Линн, тот, что еще маленьким попал под машину и охромел, пытается всех успокоить. Но я приказываю Дону, Джефу и Роланду наброситься на него с кулаками и лупить, пока его сердчишко не остановится. А потом пусть раздерут его на части и съедят.

Все это начинает мне надоедать. Как-то это уж слишком. Я гляжу на часы над доской, там, где замерла в неподвижности огромная кукла Гамби. С тех пор, как я поджарил миссис Киф, прошло десять минут. Пожалуй, хватит.

Я оборачиваю время вспять – и все становится таким, как было. Никто не помнит, что происходило в эти десять минут. Я подгоняю все так точно, что миссис Киф продолжает с того же места, где я ее прервал:

– …ответишь не на шесть, а на двенадцать вопросов в конце главы!

Я киваю и улыбаюсь. «Чему он улыбается? – думает она. – Идиот какой-то».

Миссис Киф не понимает, что я добрый, милосердный Бог. Я мог бы сохранить ей воспоминания о том, каково это – сгорать заживо. Мог бы растворить ее живьем в кислоте. Или заставить выйти на дорогу и бежать, бежать, пока не порвутся мышцы на ногах. Или вернуться в прошлое и подарить ей несчастливое детство. Сделать так, чтобы она никогда не рождалась. Или чтобы ее убили в десять лет.

Но я добрый. Я ничего такого не сделаю.

Жизнь коротка, а вечность длинна. Может быть, мне стоит остаться Стивом Блаем на целую человеческую жизнь? Создам себе отца и мать, семью. Внушу всем вокруг воспоминания о себе. Почему бы и нет? Выйдет забавно. Что для меня какие-то шестьдесят лет? Я проживу на земле жизнь Стива Блая. Или сменю имя. Может, и сам стану учителем. Кто знает? Да мало ли всего я могу сделать!

Я ведь Бог.

Работу над буклетом и каталогом для колледжа клоунов «Мир развлечений» Стив закончил в срок и без происшествий. С облегчением он обнаружил, что лица клоунов больше его не пугают.

Джерри Торталья вернулся на прежнее место, а главой отдела стал приглашенный специалист Милтон Хаузер.

Очередной свой рассказ Стив продал в еще один журнал.

Все шло хорошо.

Настало время прибраться в родительском доме, и, выбрав субботу, когда Шерри не работала, Стив поехал туда с ней. Он и раньше приезжал сюда раз в две недели подстричь лужайку, но внутрь не заходил – боялся, сам не очень понимая чего. Теперь они вошли сюда вместе.

Запах стал слабее. Еще чувствовался дезинфектант, и поверх него тонкая струйка тяжелой, темной вони…

…запах смерти…

…но над этими ароматами преобладал обычный спертый воздух дома, в котором давно не открывали окон и дверей. Стив и Шерри распахнули окна, и вонь рассеялась.

Открыв окно на кухне, Стив огляделся. Реальная смерть его матери как-то померкла в памяти, сделалась ненастоящей, словно услышанное и отвергнутое мнение, а официальная версия казалась теперь реальностью. Он прекрасно представлял себе, как мать, стоя у раковины, глотает таблетки одну за другой, запивает водой, а потом падает и умирает.

Шерри подошла сзади, положила ему на плечо мягкую руку.

– Как ты? – осторожно спросила она.

Стив похлопал ее по руке и улыбнулся.

– Нормально. Давай разберем вещи в коробках – посмотрим, что отдать на благотворительность.

– Может быть, сначала устроить гаражную распродажу? – предложила Шерри. – Глядишь, и выручишь пару сотен.

– Можно и так, – ответил он.

И они стали разбирать вещи, начав с задних комнат и продвигаясь вперед. В сущности, почти всю работу за них уже проделала мать. Готовясь к переезду, она упаковала все свои пожитки; Стиву и Шерри оставалось только просмотреть коробки и решить, что куда.

Стив открыл коробку, стоящую возле телевизора.

– Что там? – спросила Шерри.

– Смотри-ка, – удивленно откликнулся он, – это же мои старые игрушки! Я и не знал, что она их хранила…

– Похоже, она была более сентиментальна, чем ты думал.

– Похоже, – согласился Стив.

Его мать – сентиментальна? Стиву почему-то стало грустно, и впервые он задумался о том, что в их взаимном отчуждении, быть может, виновата не только она.

Шерри склонилась над коробкой и вытащила оттуда большого плюшевого цыпленка.

– Вот это помнишь?

– Не очень.

– А это? – И она достала игрушечный поезд.

– Помню. – Стив взял у нее поезд, задумчиво улыбнулся. – В детском саду я очень любил с ним играть.

Он повертел поезд в руках, уложил его обратно к цыпленку и закрыл коробку. Пускаться в плавание по волнам памяти сейчас не хотелось. Слишком грустно. Как-нибудь в другой раз.

– Знаешь, – сказала Шерри, – я до самого последнего времени хранила свою любимую игрушку. Плюшевого щенка по имени Попо. Он жил у меня в шкафу. А потом, такая жалость, заплесневел… Должно быть, в шкаф откуда-то попала влага.

Стив насторожился: он почуял, к чему это клонится.

– И ты его выбросила? – спросил он, вспомнив щенка в мусорном ведре.

Она кивнула.

– Жаль, конечно, а что было делать?

Стив попытался припомнить, что именно видел у нее в ведре. Маленький коричневый щенок, как-то странно перекрученный, мордочка притиснута к стенке ведра, одно ухо кверху… Близко к нему Стив не подходил. Кто же знал, что это игрушка?.. Выходит, и этого не было. Шерри никогда не убивала собак. Как ему вообще такое в голову пришло? И это тоже – его фантазия, ошибочная интерпретация воспаленного воображения, принимавшего мельницы за великанов.

Сам. Все сам.

– Ты как? – спросила она, положив руку ему на плечо.

Стив кивнул.

– Нормально… пошли дальше.

Все сам.

Да. Он все сделал сам. Но точно ли это плохо? Становятся ли его действия автоматически дурными от того, что он не шел по стопам отца? В последнее время Стив много об этом думал. Поначалу он радовался и гордился тем, что делал…

…убивал людей…

…считая, что именно этого хотел бы от него отец. Думая, что старик гордился бы им. Но истина в том, что чужое одобрение ему не нужно. Отец его был обычным, слабым человеком; теперь Стив не мог взять в толк, отчего так страстно желал отцовского одобрения, почему мнение этого старика было для него так важно. Да отец, может, мечтал бы стать хоть вполовину таким же, как Стив! Чужое мнение неважно – в любом случае Стив поступал правильно. Он убивал тех, кто заслужил смерть. Какая разница, что кто-то об этом подумает?

Нет. Нет.

Неверно. Убийство «правильным» быть не может.

От этих мыслей снова разболелась голова, и Стив сосредоточился на работе. Скоро они с Шерри пересмотрели все оставшиеся коробки.