Сент-Клэр понимает меня неправильно:

– О господи! Неужели я снова все испортил? Я не собирался вот так на тебя нападать. То есть собирался, но… ладно. – Его голос дрожит. – Я пойду. Или, если хочешь, можешь спуститься первой, а я потом… и обещаю, что никогда тебя больше не побеспокою…

Сент-Клэр начинает вставать, но я хватаю его за руку:

– Нет!

Он замирает:

– Мне так жаль. Я вовсе не хотел тебя обидеть.

Я провожу пальцами по его щеке. Он неподвижен, точно статуя.

– Пожалуйста, перестань извиняться, Этьен.

– Повтори мое имя еще раз, – шепчет он.

Я закрываю глаза и подаюсь вперед:

– Этьен.

Он берет меня за руки. И мои ладони идеально ложатся в его.

– Анна?

Наши лбы соприкасаются.

– Да?

– Пожалуйста, скажи, что любишь меня. Мне кажется, я умираю.

Мы смеемся. И вот я уже в его объятиях, и мы целуемся, сначала быстро, стараясь наверстать упущенное время, а затем медленно, потому что в нашем распоряжении неограниченное время. Его губы мягкие и сладкие, как мед. Он целует меня нежно и страстно, наслаждаясь так же, как и я.

И в перерывах между поцелуями я говорю, что люблю его.

Снова, и снова, и снова.

Рашми откашливается и окидывает нас выразительным взглядом.

– Серьезно, – говорит Джош, – мы ведь никогда такими не были, правда?

Мер ворчит и запускает в него ручкой. Джош и Рашми расстались. На самом деле даже странно, что они так долго ждали. Это казалось неизбежно, просто их постоянно что-то отвлекало.

Они разошлись так мирно, как только возможно. Да и какой смысл поддерживать отношения на расстоянии? Кажется, они оба вздохнули с облегчением. Рашми с нетерпением ждет учебы в Брауне, а Джош… ну ему придется смириться с тем фактом, что мы уезжаем, а он остается. И он действительно остается. Его едва не отчислили. Он с головой ушел в рисование, и теперь у него постоянно сводит руки. Честно говоря, я расстроена. Мне ли не знать, что такое одиночество. Но Джош – привлекательный, забавный парень. Он заведет новых друзей.

Мы готовимся к экзаменам у меня в комнате. Смеркается, теплый ветерок колышет занавески. Лето совсем близко. Мы с Этьеном сидим рядышком, наши ноги переплетены. Его пальцы чертят круги на моей руке. Я утыкаюсь в него носом, вдыхая аромат шампуня, крема для бритья и едва-едва уловимый его собственный аромат, которым я никогда не смогу насытиться. Он целует мою прядку. Я наклоняю голову, и наши губы встречаются. А потом запускаю руку в его спутанные волосы.

Я ЛЮБЛЮ его волосы и теперь могу касаться их, когда захочу.

И он даже не возмущается. В большинстве случаев.

Мередит в итоге приняла наши отношения. Конечно, с чего ей переживать, если она выбрала университет в Риме.

– Только представь, – сказала она, подав заявление, – целый город привлекательных итальянских парней. Что бы они мне ни говорили, все будет звучать сексуально.

– Ты окажешься слишком доступной, – ерничает Рашми. – «Ты бы не хо-те-ла, эм, заказать, м-м-м, спа-хет-ти? О нет, возьми меня, Марко».

– Интересно, а Марко будет нравиться футбол? – мечтательно спрашивает Мер.

Что касается нас, Этьен был прав. Наши вузы в двадцати минутах езды друг от друга. Мы планируем, что в выходные он будет оставаться у меня, а в будни мы постараемся ездить друг к другу как можно чаще. Мы будем вместе. Недавно мы признались друг другу, что загадали на нулевой точке. Этьен сказал, что каждый раз загадывал обо мне. Он загадал быть со мной и в тот момент, когда я вошла в башню.

– Мм… – мурлычу я, пока он целует меня в шею.

– Все, хватит, – не выдерживает Рашми. – Я сваливаю. Наслаждайтесь своим гормональным всплеском.

Джош и Мер следуют за ней к выходу, и мы остаемся наедине. Вот что мне нравится больше всего.

– Ха! – восклицает Этьен. – Больше всего мне нравится вот что.

Он сажает меня к себе на колени, и я обвиваю ногами его талию. Его бархатные губы такие мягкие, и мы целуемся, пока на улице не зажигаются фонари, а оперная певица не начинает свой вечерний концерт.

– Я буду скучать по ней, – говорю я.

– Я тебе спою. – Этьен убирает мою прядку за ухо. – Или свожу тебя в оперу. Или вернемся сюда, чтобы ее послушать. Как ты захочешь. Для тебя я готов на что угодно.

Я переплетаю наши пальцы:

– Я хочу быть здесь прямо сейчас.

– Это случайно не название последнего бестселлера Джеймса Эшли? «Сейчас»?

– Осторожней. Когда-нибудь вы с ним встретитесь, и он уже не покажется тебе таким забавным.

Этьен ухмыляется:

– О, так значит, он будет уже не совсем забавным? Ну, слегка забавного я как-нибудь выдержу.

– Я серьезно! Пообещай мне вот прямо сейчас, что не бросишь меня после того, как с ним встретишься. Большинство на твоем месте дало бы деру.

– Я не большинство.

Я улыбаюсь:

– Знаю. Но лучше пообещай.

Этьен смотрит мне прямо в глаза:

– Анна, обещаю, что никогда тебя не оставлю.

Мое сердце гулко ухает в ответ. И Этьен это понимает – он берет мою руку и прижимает к груди, чтобы показать, как сильно бьется и его сердце тоже.

– А теперь ты, – говорит он.

Я еще не успела собраться с мыслями.

– Я что?

Он смеется:

– Обещай, что не сбежишь, как только я представлю тебя отцу. Или, что еще хуже, что не бросишь меня из-за него.

Я делаю паузу.

– Думаешь, он будет против меня?

– О, уверен, что да.

Ясно. Не тот ответ, которого я ожидала.

Этьен замечает мою тревогу:

– Анна, ты же знаешь, что мой отец терпеть не может все, что делает меня счастливым. А ты делаешь меня счастливей всех на свете. – Он улыбается. – О, да. Он тебя возненавидит.

– Так значит… это хорошо?

– Мне все равно, что он думает. Важно лишь то, что думаешь ты. – Этьен обнимает меня крепче. – Например, что мне нужно перестать грызть ногти.

– Ты уже сгрыз ногти на мизинцах до кожи, – дразнюсь я.

– Или, может, мне нужно начать гладить свое постельное покрывало.

– Я НЕ ГЛАЖУ СВОЕ ПОКРЫВАЛО.

– Конечно, гладишь. И я люблю это.

Я краснею, и Этьен целует мои пылающие щеки.

– Знаешь, моей маме ты нравишься.