В себя пришла она несколько минут спустя. Как показалось Вике, это было худшее пробуждение в ее жизни. Голова кружилась, в глазах пощипывало, а в носу стоял омерзительный запах нашатыря. Вдобавок ко всему, раненное плечо отчаянно ныло и требовало покоя. Однако получить желаемое оно смогло лишь после того, как рана, к счастью, оказавшаяся поверхностной, была обработана, а на само плечо наложена плотная повязка.

Пропустив мимо ушей утверждения медиков о необходимости сделать рентгеновский снимок и категорически отказавшись от госпитализации, Крылова фактически с боем выбралась из машины скорой помощи и почти сразу нос к носу столкнулась с Паниным.

– Очень живописно, – оценил ее внешний вид Михаил Григорьевич, – надеюсь, болит.

– Сейчас нет, меня обезболивающим обкололи, – разочаровала его Вика. – А что, так хочется, чтобы я помучалась?

– Неплохо было бы, – кивнул майор, – так сказать, в компенсацию за мои страдания.

– А вы-то когда пострадать успели? – от удивления Вика даже забыла про нанесенную ей только что обиду. – Или вам там в лесу тоже наваляли?

– С одной рукой особо не поваляешь и даже толком не побегаешь, – ухмыльнулся Панин. – Равновесие-то теряется. Хотя, надо признать, девочка очень бойкая, я ее еле скрутить сумел.

– Все же она! – Вика не смогла сдержать радости, от того что ее догадка оказалась правильной.

– Она, – согласился Панин. – А страдать мне пришлось из-за твоего чудесного руководства, а именно Карнаухова. Мне товарищ генерал целый час на ушах висел, грозился, ежели с тобой что случится, лично меня в землю закопать, причем живого, но в разных местах и кусками. Не знаю, как это бы у него получилась, но скажу честно, я малость понервничал.

– Карнаухов? – Крылова испуганно уставилась на оперативника. – Он что, уже все знает?

– А ты думаешь, я один всю эту кавалерию организовал? – Панин махнул рукой в сторону беспрерывно и бессмысленно мигающих со всех сторон огней машин полиции и скорой помощи. – Сама виновата, нечего было телефон отключать. Я ведь как всполошился, сперва до тебя дозвониться пытался, а уж потом начал во все колокола трезвонить.

– А что это вы вдруг в звонари подались, Михаил Григорьевич? Вы ведь, помнится, и слушать меня не хотели. Или вам еще кто-то, поавторитетнее меня, совет дал?

– Комаровский, – оперативник сделал вид, что не заметил иронию, звучащую в голосе собеседницы. – Он, умирая, все мамкал, сказать что-то пытался. А фамилия у нашей девочки ведь Маркова. Вот я и подумал, вдруг он перед смертью не мамку звал, а фамилию эту мне хотел назвать.

– То есть, ему вы больше, чем мне, поверили? – возмутилась Крылова.

– Скажем так, вы дополнили друг друга, – исхитрился вывернуться Панин, – к тому же, он был в той ситуации, когда врать уже не имеет смысла. Так что я пару раз попробовал дозвониться, понял, что это дохлый номер, а потом мне пришла в голову одна идиотская, но, как оказалось, совершенно правильная мысль. А что, если следователь Крылова, не предупредив никого из своих коллег, потащится к месту жительства предполагаемого преступника? Согласись, бред, кто такое, кроме меня, мог придумать? Ах, ну да, ты ведь первая и придумала.

Вика попыталась что-то возразить, но Михаил Григорьевич решительно прижал к ее губам указательный палец.

– Тсс! А то я так до утра буду рассказывать. Подпряг я Дениса. Он конечно сперва малость поупирался, поскольку идиотизм моей мысли казался ему аксиомой, не требующей доказательств… В общем, пробили мы твой номер. Оказалось, что последний раз сигнал был зафиксирован как раз от дома Марковой. Дальше, сама понимаешь, общая тревога, Карнаухова тоже пришлось поставить в известность. Он, правда, с чего-то на меня самого и вызверился. Типа я, как старший товарищ, добрый и чуткий должен был тебя либо поддержать, либо остановить. Ну да ладно, я думаю, конечным итогом он доволен останется, еще бы твою болячку от него как-нибудь спрятать, хотя бы на время.

– Если сейчас ему никто не доложит, то к утру он уже успокоится, – согласилась Вика и в то же мгновение с ужасом увидела приближающегося к ним Карнаухова. Лицо генерала буквально искрилось от ярости.

– Крылова, тебе прививку уже поставили? – отпихнув в сторону оперативника, Карнаухов навис над испуганно втянувшей голову в плечи подчиненной.

– Какую, Илья Валерьевич? – пискляво уточнила Вика. – От вируса или от столбняка? Если от столбняка, то надо спросить, потому что я не сразу в сознание пришла, а когда пришла, со мной уже что-то сделали.

– От дурости, – разъяренно зарычал генерал. – Ты, Крылова, если ближайшее время и помрешь, то точно не от столбняка, а исключительно от своей дурости. И я лично прослежу, чтобы у тебя на могилке об этом была уведомительная надпись.

– Спасибо, Илья Валерьевич, – пролепетала Крылова, – боюсь, мама не согласится.

– Ничего, с мамой я решу вопрос, – рявкнул Карнаухов. – Ты что, решила в Жанну Д’Арк поиграть? Героиней побыть захотелось? Так я тебе, Крылова, секрет открою. Нет никаких героев и героинь тоже нет. Нет, и не было никогда!

– И Жанны? – сама не зная зачем, уточнила Вика.

В горле начальника следственного управления что-то возмущенно булькнуло, должно быть, генеральский организм достиг наивысшей возможной точки кипения и теперь был готов к взрыву.

– И Жанны, – наконец процедил Карнаухов. – Есть только сотрудники. Живые и мертвые. Для меня ценность представляют исключительно живые. А мертвые, в большинстве своем, это идиоты и нарушители техники безопасности. Если электрик хватается за провода, не обесточив сеть, ему не дают орден мужества. Но если опер входит в квартиру к преступнику, не сняв ствол с предохранителя, то становится героем. Посмертно. Какой он к черту герой? Какой ты герой, если сам лезешь под пули? Панин, ты чего молчишь? – генерал неожиданно обернулся к затаившемуся в паре шагов от него оперативнику. – Я правильно излагаю?

– Совершенно верно, – усиленно закивал майор. – Очень хорошо сказали, особенно про электриков. Нельзя голой рукой за провод хвататься, ежели под напряжением. Я точно знаю, сам по молодости дурканул разок.

– С тобой ясно, – недовольно перебил его Карнаухов. – А ты, Крылова, чего мне скажешь? Тебя тоже в детстве током било?

– Так ведь я не под пули, это в меня ножом попали. Случайно, – по выражению лица Карнаухова Вика поняла, что ее попытка оправдаться оказалась не очень удачной.

– Ножом. Случайно, – генерал вздохнул, давая отдых обессилевшим голосовым связкам, и ткнул рукой в сторону застывшего в метре от него Панина. – Я ведь тебя предупреждал, что ты мне за каждый волосок на ней лично ответишь.

– Там царапина, лезвие вскользь прошло. Завтра уже ничего не останется, – затараторила Крылова, поняв, что защищать надо не только себя, но и ни в чем не виноватого оперативника, – зато Михаил Григорьевич задержал Маркову. Лично. И вообще, если бы не он, – Викин голос задрожал, и Карнаухов, поспешно шагнув вперед, заключил ее в свои объятия.