На выходе из сквера показалась одинокая фигура. Женщина. Лица с такого расстояния не разглядеть, но судя по походке, уже явно немолодая. Вика взглянула на застывшую неподвижно фигуру мотоциклиста. Нет, никакой реакции. А ведь действительно, все погибшие, во всяком случае, те, о которых ей известно, были мужчинами. Большей частью уже за сорок и даже за пятьдесят. И только двадцатилетний Апраксин не вписывался в эту возрастную категорию. Впрочем, раз возможным оказалось одно исключение, значит, надо быть готовой к тому, что будут и другие.

Одинокая фигура неторопливо вышла из парка и двинулась дальше, вскоре растворившись в темноте. Спустя несколько минут прошагали двое молодых людей, должно быть, приехавшие на следующем поезде, чуть отстав от них, прошла еще одна женщина. Наблюдает, явно наблюдает, пришла к окончательному выводу Крылова. Это хорошо. Пожалуй, это даже лучшее из того, что вообще возможно. Значит, в ближайшее время здесь можно будет разместить скрытый пост и начать наблюдение за наблюдателем. Охоту на охотника. Что может быть лучше, чем захватить преступника прямо на месте преступления? Ну а в случае с убийцей за мгновение до того, как это преступление будет совершено? Хотя, конечно, пока не очень понятно, как можно будет защитить жертву от самого нападения, но наверняка, что-то придумать возможно. Наверняка у Фишмана найдется целая куча идей. Да и она сама могла бы что-нибудь предложить. Ясно, что нападающие (а в том, что нападающих будет двое, Крылова была уверена) перейдут к активным действиям только в том случае, если будут уверены, что рядом никого нет. А это значит, что бойцов группы захвата в непосредственной близости не разместишь. Но ведь есть снайперы, и есть винтовки с прицелами ночного видения. Как это было бы эффектно: преступники, выхватив ножи, с двух сторон устремляются к жертве. Испуганный вскрик, мелькнувшая в свете фонаря холодная сталь… И вдруг оба негодяя валятся на землю, вопя от боли. Одному пуля пробила голень, а другому и вовсе раздробила колено. Выстрелов не слышно. Ведь кроме оптических прицелов, снайперские винтовки оснащены и глушителями. Ошеломленная жертва застывает на месте, не понимая, что происходит, а со всех сторон уже бегут бойцы группы захвата. Виктория наблюдает за всем происходящим из микроавтобуса, припаркованного у ближайшей многоэтажки. В салоне установлены несколько мониторов, а съемка ведется с дрона, бесшумно зависшего на высоте около ста метров. Приняв рапорт Фишмана о завершении операции, она набирает номер Карнаухова и сдержанно, почти отстраненно докладывает: «Преступники задержаны… Да, оба… Конечно, живыми… Потерпевший не пострадал», а затем с равнодушным видом выслушивает слова похвалы и благодарности от генерала. Ну а что, Карнаухов подобным результатом наверняка будет доволен.

Мечтательная улыбка на мгновение застыла у нее на лице, а затем вдруг съежилась и обратилась в испуганную гримасу. Из парка вышел мужчина. Руки он держал в карманах, а головой покачивал, должно быть, в такт звучащей в ушах музыке. Мужчина шел не очень быстро, обычная походка человека, который никуда не спешит, но и не любит ходить слишком медленно. Миновав ярко освещенный вход на территорию церкви, расположенной в непосредственной близости к парку, он зашагал дальше, в сгущающуюся темноту. Вслед за ним, плавно соскользнув с мотоцикла, двинулась фигура в черном защитном шлеме.

Неужели ее надежды оказались всего лишь глупыми, ничем не обоснованными мечтаниями? Не отрывая взгляда от лобового стекла, Вика протянула руку к водительскому сиденью и попыталась нащупать смартфон. В следующее мгновенье она услышала глухой стук упавшего на пол предмета. Что именно могло свалиться с пассажирского кресла, на котором не было ничего, кроме телефона, гадать не требовалось.

– Так нечестно, – с обидой в голосе произнесла вслух Крылова и, взглянув на уже почти исчезнувшую в темноте фигуру Марковой, распахнула дверь Ларгуса.

Выскочив из машины, она бросилась в погоню, радуясь тому, что надела кроссовки, а не туфли пусть и с невысокими, но все же каблуками, постукивание которых по асфальту сейчас было бы совершенно неуместно. И потом, разве удобно бегать в туфлях на каблуке? Хотя она точно видела это по телевизору, данное не слишком полезное для ног и позвоночника занятие считается видом спорта и по нему даже проводятся местные чемпионаты. Кажется, где-то в Скандинавии. Должно быть, им там, в Скандинавии, слишком хорошо живется, вот и придумывают всякие способы, чтобы над собой поиздеваться.

Спустя пару десятков шагов мысли о каблуках, спорте и Скандинавии куда-то улетучились, уступив место странному, совершенно неуютному ощущению, которое Вика не сразу смогла классифицировать и, лишь остановившись в самом начале уходящей в сторону леса тропинки, поняла – это страх. Банальный страх, в той или иной мере свойственный всем людям, не страдающим расстройством психики, в особенности же людям умным и способным предвидеть различные варианты развития событий, в том числе негативные.

В данном случае вариантов виделось не так уж и много, и негативным можно было назвать любой из них. Она догонит Маркову, но слишком поздно, и никак не сможет предотвратить нападение на мужчину в наушниках, который будет наслаждаться музыкальными ритмами до тех пор, пока нож не вонзится ему под ребра, или куда там будет нанесен первый удар. Другой вариант: она догонит Маркову до того, как произойдет нападение, и попытается помешать ей. Помешать человеку, судя по всему, необыкновенно хладнокровному, умеющему обращаться с ножом и, что самое ужасное, наверняка этим ножом вооруженному.

Вика торопливо огляделась по сторонам и поспешно метнулась к торчащему из земли обломку тротуарной плитки. Ну хоть какая-то от нее польза, Крылова с лаской взглянула на послушно легший в руку кусок бетона. Теперь шансы если не уравнялись, то хотя бы немного сблизились. Главное действовать быстро, не раздумывая. Догнать, максимально сократить дистанцию и нанести удар. Как можно быстрее, пока Маркова не почувствовала угрозу и не обернулась. Как можно сильнее, чтобы Маркова уже не смогла обернуться потом. В общем быстрее, выше, сильнее. Как на олимпиаде. Или это не олимпийский девиз? Может, ГТО?* (*– сноска – ГТО – «Готов к труду и обороне», комплекс спортивных нормативов, созданный в СССР. Но все же девиз, который вспомнила Крылова действительно является олимпийским) Да какая к черту разница? Бежать надо!

Потратив на размышления не более десятой доли секунды, Вика устремилась вперед, по протоптанной любителями пеших прогулок тропинке. Это же надо было этому идиоту решить через лес срезать! В половине первого ночи! Конечно, если Олл инклюзив отслеживала перемещения этого меломана, то такого шанса она упустить не могла. Окраина примыкающего к Ясенево Битцевского леса, безлюдное место, почти полная темнота и абсолютное отсутствие каких-либо камер наблюдения. Режь не хочу! А уж если хочешь, то как удержаться, когда все условия для тебя созданы.

В темноте мелькнули очертания спины Марковой и ее неестественно большая круглая голова. Еще шагов двадцать, вернее уже не шагов, а диких прыжков, неестественно огромных для давно не занимавшейся никаким спортом Крыловой. Рассекая лицом прохладный ночной воздух, Вика вдруг ощутила эйфорию от скорости, от ощущения собственной силы, от тяжести сжатого в правой руке куска бетона. Возможно, именно такое ощущение испытывал первобытный человек, бросающийся с самодельным копьем на саблезубого тигра. Возможно, для того чтобы хотя бы раз испытать это ощущение, человек и проживает свою долгую и, как правило, весьма скучную жизнь. Ты, твое оружие и твой противник, вооруженный огромными клыками. Твой саблезубый тигр. Ярость на ярость. Жажда жизни на жажду крови. Один на один!